Жены и дочери. Мэри Бартон [сборник 2023] - Элизабет Гаскелл
— Ах, бедненький! Рано Господь призвал его к себе, Мэри!
Мэри не могла говорить, да и не знала, что сказать, — она не ждала такого несчастья. Наконец она спросила шепотом:
— А другой, как вы думаете, выживет?
Элис покачала головой и взглядом ответила: «Нет». Затем она приподняла маленькое тельце, намереваясь перенести мертвого малыша на его постельку в спальне родителей. Но отец, который, казалось, был всецело поглощен еще живущим, видел и слышал все, что происходило возле маленького трупа; он подошел к Элис и, с нежностью приняв на руки своего мертвого сына вместе с его жестким ложем, осторожно понес его наверх, словно боясь разбудить.
Дыхание второго мальчика становилось все более хриплым и прерывистым.
— Надо взять его у матери. Она привораживает его и не дает умереть.
— Привораживает? — недоуменно переспросила Мэри.
— Разве ты не знаешь, что значит «привораживать»? Человек не может умереть на руках у того, кто очень хочет, чтобы он остался на земле. Душа того, который держит, не дает другой душе отлететь, и той приходится вести тяжкую борьбу, чтобы обрести вечный покой. Надо взять его у матери, не то смерть бедненького будет тяжелой.
Элис подошла к матери и попросила отдать ей умирающее дитя. Но мать не хотела с ним расставаться; она смотрела на Элис умоляющими, полными слез глазами: нет, она вовсе его не привораживает, взволнованным шепотом сказала она, ей так хотелось бы избавить его от мучений. Элис и Мэри стояли подле нее, глядя на бедного ребенка, чьи страдания, казалось, все возрастали. Наконец мать прерывающимся голосом сказала:
— Может, и в самом деле тебе лучше взять его, Элис. Видно, душа моя все же не хочет его отдавать: не могу, не могу я смириться с тем, что два моих мальчика уйдут от меня в один день. Вот я и хотела бы его удержать, но больше он не будет страдать из-за меня.
Она нагнулась и нежно — ах, с какою страстной нежностью! — поцеловала ребенка, а затем передала его Элис, которая бережно взяла малыша. Скоро силы его иссякли, он перестал сопротивляться, и его короткая жизнь оборвалась.
Не сдерживаясь больше, мать громко зарыдала и запричитала. На ее крики сверху прибежал отец, спеша утешить ее, хотя у самого от горя разрывалось сердце. Снова Элис принялась обряжать маленького покойника; Мэри с благоговейным страхом помогала ей. Затем отец с матерью отнесли его наверх и положили на кровать, где уже спал вечным сном его братик.
Тем временем Мэри с Элис подошли поближе к огню и некоторое время молча стояли возле него, погруженные в тихую скорбь. Нарушила молчание Элис.
— Какое горе ждет бедного Джема, когда он вернется домой, — сказала она.
— А где он? — спросила Мэри.
— Работает сверхурочно у себя на заводе. Они получили большой заказ из какой-то далекой страны, ну и Джему, сама понимаешь, приходится работать, хотя сердце у него разрывается из-за бедных малышей.
Они снова помолчали, и снова Элис заговорила первой:
— Мне иной раз думается, что Бог не любит, когда люди загадывают наперед. Вот только я что-нибудь твердо задумаю, он ниспосылает испытание, и планы мои идут прахом, точно он напоминает, что судьбы наши в его руках. Перед Рождеством я уже совсем было собралась навсегда уехать в родные края — ты ведь знаешь, как давно я этого хочу. И вот на Мартынов день приехала в Манчестер одна девушка из-под Бэртона поступать на место; немного погодя, в свободное воскресенье, явилась она ко мне и говорит, что одна моя родственница просила ее найти меня и сказать, как бы ей хотелось, чтобы я пожила с ними и заодно присмотрела за детьми, а то у них хозяйство больно большое и родственница моя еле с коровами управляется. Всю-то зиму я почти не спала, все думала: даст Бог, летом попрощаюсь с Джорджем и его женой и уеду наконец к себе на родину. И не чаяла я, что Господь преградит мне путь за то, что не отдала я судьбу свою в руки Его, который вел меня доселе по путям жизни. А теперь Джордж остался без работы — таким унылым я его еще никогда не видела; разве я могу бросить его, когда он так нуждается в утешении, особенно теперь, после такого тяжкого удара? И думается мне: перст Господень ясно указал, где мое место, и уж если Джордж и Джейн говорят: «Да будет воля Его», то как же я могу роптать.
И, произнеся это, она принялась убирать комнату, стараясь уничтожить следы болезни; она разожгла огонь и поставила греть воду, чтобы напоить горячим чаем невестку, чьи стоны и рыдания время от времени доносились сверху.
Мэри помогала ей в ее хлопотах, как вдруг дверь тихонько отворилась и на пороге появился Джем, весь перепачканный после ночной работы и даже не снявший грязного фартука, — словом, в другое время он едва ли отважился бы показаться Мэри в таком виде. Но сейчас он почти не взглянул на нее, а подошел прямо к Элис и осведомился о здоровье малышей. В обед им было немного лучше, и весь этот день и вечер Джема на работе не оставляла надежда, что началось выздоровление. Во время получасового перерыва он сбегал купить два апельсина, и теперь они оттягивали карман его куртки.
Тетка сокрушенно покачала головой, и слезы градом полились из ее глаз, но Джем не желал понимать ее.
— Оба они умерли, — промолвила она наконец.
— Умерли!
— Да, бедняжки. Часа в два им стало хуже. Джо умер первый — тихо, как ягненок, а Уилл уж больно тяжело умирал.
— Оба!
— Да, дружок, оба. Видно, Господь решил уберечь их от какой-то горшей беды, иначе Он бы не прибрал их. Это уж точно.
Джем подошел к буфету и осторожно извлек из кармана купленные апельсины. Долго стоял он так; потом его могучее тело затряслось от рыданий. Элис и Мэри испугались — женщин ведь всегда пугает вид мужского горя. И они заплакали вместе с ним. Печаль Джема так тронула Мэри, что сердце ее смягчилось и, тихонько направившись в угол, где он стоял спиной к ним, она ласково положила руку ему на плечо и сказала:
— Ах, Джем,
