Ян Добрачинский - Тень Отца
Была уже поздняя ночь, и царский дворец в Себасте погрузился в тишину. Но в одной из боковых комнат пировали несколько человек. Трое мужчин возлежали у стола, заставленного изысканными яствами; в кувшинах с высокими горлышками было вино.
Слуги приготовили стол и были высланы вон. В комнате находились две женщины, но они не принадлежали к числу слуг. Обе были богато одеты. Они присели на ложах подле пирующих, доливая им вино, подавая блюда и прислушиваясь к тому, о чем они говорили. Поначалу женщины молчали, затем младшая из них стала вставлять свои замечания. Ее страстные и горячие слова подливали масла в огонь. Ее смуглое красивое тело просвечивало сквозь тонкую ткань платья; белые зубы блестели среди полных, выразительных губ. Говоря, она быстро жестикулировала, и тогда звенели ее золотые серьги и ниспадающие на лицо цветные бусинки диадемы. Глаза женщины блестели сквозь нити бусинок, словно глаза пойманного хищника за решеткой клетки. Мужчины все внимательнее прислушивались к тому, что она говорила.
Женщина постарше по–прежнему молчала. У нее было грустное лицо, полный тревоги взгляд. Это была Дорис, первая жена Ирода, отдаленная, когда он женился на представительнице хасмонейского рода, и возвратившаяся в царский дворец, когда Ирод, приказав убить сыновей Мариамны, сделал своим преемником Антипатра, своего первородного сына. Дорис была простой бедуинкой и знала, что привилегированного положения царской жены она уже никогда не достигнет. Впрочем, у Ирода были другие жены, да еще несколько наложниц помоложе Дорис. Поэтому она теперь держалась возле сына и служила ему. Сейчас она сидела у его ног. На ее лицо также спадали нити бусинок, скрывавших глаза. Но если на мгновение бусинки отодвигались, можно было заметить затаившийся в ее взгляде страх.
Теперь говорил Антипатр, бодро жестикулируя. Он был рассержен и возбужден. Его ноздри раздувались, как у лошади перед забегом на ипподроме. Тот факт, что он стал наследником, не примирил его с отцом. Он очень хорошо помнил, что долгие годы был отдален от трона. Он знал о непостоянстве Ирода и поэтому не доверял ему. По линии идумейских правителей он унаследовал вспыльчивость, а также любовь к распутству — две склонности, которые легко заглушали рассудок.
— Вы знаете, что он с необыкновенной нежностью занялся сыновьями Александра и Аристовула. Что это означает? Легко догадаться. Он убил их отцов и заботится о детях. Мне написали из Рима, чтобы я был начеку. Говорят, что цезарь, узнав о смерти сыновей Мариамны, сказал, что лучше быть свиньей, чем сыном.
— И был прав, — засмеялся Ферор.
— Он не берет в рот свинины, чтобы понравиться иудеям. Наверняка, для того же он теперь воспитывает этих щенков. А ведь это ты, — Антипатр указал пальцем на своего дядю, — стал заботиться о них!
Голос Антипатра сорвался на крик, но царь Переи остался спокоен. В то время как один метал громы и молнии, другой медленно цедил слова, поглаживая при этом свою подкрашенную в черный цвет бороду. Будучи намного младше Ирода, Ферор все же уже не был молод. Теперь он скрывал свой возраст, подкрашивая и завивая волосы. У ног его сидела его жена Роксана. Именно она была той женщиной, которая вставляла в разговор свои пылкие слова. Когда‑то она была простой невольницей, но Ферор ее так безумно полюбил, что сделал своей законной женой. Ради нее он отверг предложение Ирода жениться на его дочери Кипрос. Это вызвало вспышку ярости у Ирода. Но, несмотря на требования брата, Ферор не отдалил Роксану. При дворе говорили, что старый царь пытался сам заполучить Роксану, но она отвергла его ухаживания. Отношения между братьями стали портиться. Ферор теперь все больше и больше подпадал под влияние жены, ее матери и сестры. Из этих трех женщин при нем образовался настоящий совет, без согласия которого он не мог ничего предпринять. Женщины были в ссоре с Саломеей, ее дочерьми и дочерьми Ирода. Зато они считали необходимым найти общий язык с Дорис. Она сама их не интересовала: они заботились о сближении Ферора с Антипатром.
— Дело обстоит так, как ты сказал, — произнес Ферор.
— Ты выращиваешь змеенышей! — воскликнул Антипатр.
— Спокойно, спокойно… — старался унять его Ферор. — Не надо так громко кричать. Одно дело — то, чего я хочу, а другое — то, что я вынужден делать. Ирод навязал мне заботу о них. За этим кроется хитрость. Ирод не хочет, чтобы иудеи обвиняли его в убийстве внуков Мариамны. Он хочет убить их тогда, когда они уже не будут находиться под его опекой. Но я их буду хорошо охранять.
— Как только они вырастут и наберутся сил, они сразу же расправятся с нами!
— У этих щенков зубы вырастут не так быстро. До того времени многое может и должно измениться.
— О чем ты говоришь?
Ферор улегся удобнее и с любовью посмотрел на сидевшую у его ног женщину. Роксана ответила ему заискивающей улыбкой, но, как только царь отвернулся, она взглянула на Антипатра. Многозначительный блеск промелькнул в глазах наследника Ирода и бедуинки, когда их взгляды встретились. Ферор не мог этого видеть, зато обмен взглядами не остался без внимания Дорис. Женщина быстро опустила голову, так как не хотела, чтобы они знали, что их тайные отношения раскрыты. Дорис знала Роксану и боялась ее.
— Твой отец, — медленно говорил Ферор, поглаживая бороду, — повелел, чтобы все население царства принесло присягу цезарю. Меня интересует цель этого распоряжения.
— Боишься, как бы он не забрал у тебя Перею?
— Меня заботят разные дела, которые касаются нас обоих. Поэтому мы здесь. Ирод стареет. Он еще делает вид, что у него есть силы, но я‑то знаю, что его отравляет смертельная болезнь. Он назначил тебя своим преемником… Но ты знаешь, как коротка бывает его милость. Ты переживаешь о судьбе внуков Мариамны — предоставь это мне, а сам помни, что у тебя есть братья, каждый из которых мечтает о власти…
— Ферор расположен к тебе, Антипатр, — сказала Роксана.
— Она говорит правду, — царь улыбнулся. — Я расположен к тебе. У меня в руках внуки Мариамны, ты же должен следить за братьями… Мне представляется, что своим распоряжением Ирод вновь вызовет недовольство иудеев. Что ты думаешь по этому поводу, Боаргас?
Третий из пирующих мужчин говорил мало. У него было белое и жирное тело. Маленькие, прищуренные глазки были едва видны за толстыми щеками. Завитые волосы, подвязанные золотой тесьмой, спадали на округлые, похожие на женские, плечи. Толстая цепь с дорогим медальоном колыхалась на безволосой груди.
— Ты прав, царь, — произнес он тонким, писклявым голосом, — это не понравится иудеям. Известие о приказе распространилось среди них, и враждебные настроения набирают силу. Фарисеи подбивают народ к бунту.
— Зачем он это сделал? — спросил Антипатр.
— Ферора это тоже беспокоит, — вставила Роксана.
— Боаргас, мы ждем от тебя объяснений, — Ферор обратился к евнуху.
Боаргас провел толстыми пальцами по своей голой груди.
— Царь, — сказал он, — хочет расправиться с фарисеями.
— Как ты себе это представляешь? — спросил Ферор.
— Царь, — медленно, как бы в раздумье, продолжал Боаргас, — многое делает для иудеев. Строит для них храм… У него среди иудеев много искренних друзей…
— Среди священников, саддукеев, богатых купцов, придворных… — перечислила Роксана.
— Царица правильно сказала, — подтвердил Боаргас. — Но фарисеи не являются друзьями царя. Когда‑то они уже бунтовали против царя и были за это жестоко наказаны.
— Но в последнее время, — сказал Антипатр, — царь разговаривает доброжелательно и с фарисеями.
— С некоторыми! — вставила Роксана.
— Да, с некоторыми, — подтвердил Боаргас. — Других же он ненавидит, как прежде. Если они будут бунтовать, то уже приготовлено бревен на тысячу крестов.
Произнося последние слова, Боаргас засмеялся, но смех прозвучал, словно скрип.
Роксана вытянулась рядом с мужем, облокотившись о накрытый стол. Ее пальцы с ногтями, выкрашенными в красный цвет, словно смоченными в крови, согнулись, как когти.
— Я думаю, мы не будем печалиться о фарисеях, — бросил Антипатр.
— Разговор не о том, переживать о них или нет, — сказала Роксана. — Мы должны помнить, что на толпы амхаарцев они оказывают большое влияние. В сущности, они умные люди и вовсе не являются ни твоими врагами, Антипатр, ни врагами Ферора…
— Откуда ты это знаешь? — спросил Антипатр, удивленно глядя на женщину.
— Знаю, — ответила Роксана, придавая своему лицу таинственное выражение. — Я разговаривала с ними.
— Я слышал, что они не говорят с женщинами.
Она пожала плечами.
— С другими, может, и не говорят, а со мной говорят.
— И что они тебе сказали?
— Много интересного. Например, что они ненавидят Ирода, что ждут прихода Мессии…
— Кто такой Мессия? — спросили все трое.
