Павел Вяземский - Письма и записки Оммер де Гелль
Недавно скончалась близ Рима Летиция, мать Наполеона. Новая Гекуба, она пережила сперва своего великого сына, потом внука, бывшего предметом ее радостей. Болезнь изнуряла ее несколько лет. Путешественники рассказывают, что в последнее время она была вовсе без движения, не покидала софы, почти ничего не видела, но сохраняла прежнюю живость и разговорчивость, любила новости и охотно принимала иностранцев. Феш, безотлучный ее посетитель, толковал с нею о политике, доказывал промахи маленького капрала, уверял, что папа был у него в руках, что он заключил конкордат и сделал бы еще многое, если бы Наполеон не упрямствовал. Столетняя матрона вздыхала при этом, — неизвестно, умиленная ли умными речами кардинала или томимая болью, — и ни разу не спохватилась спросить Феша: прикрывала ли бы тиара его дельную голову, если бы не существовал упрямец Наполеон? Летиция пользовалась особенным уважением своих детей. Она имела твердый характер; холодность в обращении не отнимала у нее доброты сердца. Луциан и Иероним были ее любимцами. Герцог Рейхштадтский составлял ее утешение; ранняя смерть его нанесла ей тяжкую печаль. В Париже она жила очень скромно и успела собрать значительное состояние. Но оно не так велико, как думают. Наполеон поручил своей матери главное попечение над благотворительными заведениями: она не поняла этого великого назначения; вообще благотворительность была ей неизвестна. В дни счастия она редко помогала несчастным; впоследствии, разумеется, еще менее. Герцогиня Абрантес уверяет, что Летиция только с 1807 года получала ежегодно по миллиону и что в последнее время ее доходы не превышали 80 000 франков.
Все ее дети имели некоторое фамильное сходство. У всех те же черты лица, то же выражение (Наполеон не походил в этом отношении на прочих членов своего семейства), те же глаза, тот же вид головы, с разницею лишь в том, что она не у всех была одинаково полновесна. Полина Боргезе отличалась редкою красотою; Элиза, великая герцогиня Тосканская, — замечательною дородностью. Наполеон, Иосиф и Людовик были малого роста, но хорошо сложены; Иероним имел слишком короткую шею, а Луциан слыл в своем семействе Голиафом. Семейное согласие не было уделом наполеоновской фамилии. Жозефина часто терпела мелочные интриги сестер императора. В записках Бурьена и герцогини Абрантес выставлены многие случаи. Наполеон всегда брал сторону своей кроткой супруги и за то нередко выслушивал от матери порицания. Но когда Жозефина оказалась бездетною, когда все надежды видеть наследника императору были потеряны, когда она отвергла постыдные предложения Фуше и Луциана, тогда сестры Наполеона восторжествовали.
Впрочем, он никогда не забывал ее, а Евгений и Гортензия пользовались его особенной любовью. Наполеон был привязан к сестрам. Ему нравилась их пышность; он с удовольствием видел, что их гостиные напоминают блеск монархии. Элиза первая получила титул владетельной особы; за нею последовали Каролина и Полина. Но их честолюбие часто огорчало Наполеона. Недовольные неожиданной переменой своей судьбы, они беспрестанно желали нового и укоряли своего брата за невнимание к ним. Элиза Бачиокки, великая герцогиня Тосканская, была очень некрасива собою, толста. Ее надменность не знала границ. Безусловная повелительница своего мужа, она хотела властвовать и над сестрами; ее острота безжалостно преследовала их. Она постоянно ссорилась со всеми. Потеряв владения в 1814 году, Элиза приняла титул графини Кампиньяно, жила вблизи Триеста, в вилле Виссентино, где скончалась 6 августа 1820 года. Сын ее Фридрих-Наполеон умер в 1833 году в Риме, от падения с лошади. Остроумная, пылкая дочь ее, Наполеона-Элиза, в замужестве за графом Камерата, одним из богатейших владельцев Анконских.
Полина слыла красавицей своего времени. В ней все было очаровательно, каждое движение, малейшее склонение головы. Прекрасный рост, величественная поступь, прелестное очертание лица, редкое уменье одеваться, тонкое знание света, обворожительный дар слова, — все делало ее царицею балов и отчаянных сподвижников Наполеона. Первым ее мужем был генерал Леклерк, которому она сопутствовала в 1801 году в Сен-Доминго. Всем известны несчастные последствия этой экспедиции; сам главнокомандующий сделался жертвою эпидемии. Полина не тронулась судьбою своего мужа. Оставаясь в Сен-Доминго, она разыграла роль Клеопатры, хотя, сказать правду, не всегда была строга в выборе Антониев. Метраль рассказывает забавные анекдоты о ее подвигах. В ту пору, когда эпидемия пожинала цвет французской армии, она беззаботно предавалась удовольствиям. «Пируйте, друзья мои, — говорила она приятелям своим, — ловите последние мгновения жизни: завтра, верно, новый недочет в нашем кругу». Возвратясь во Францию, она все еще была прекрасна, но уже не та очаровательная, свежая Полетта, как прежде; в ее груди таился смертельный недуг. В 1803 году она снова вышла замуж, за принца Камилла Боргезе, которого Наполеон назначил генерал-губернатором Заальпийских департаментов. Не имея ни малейшей склонности к новому мужу, она сделалась позором своей фамилии. Ее похождения вошли в пословицу; сам император часто говаривал о ней: «Полина не написала ни одного романа, а наделала их довольно». Надобно сознаться, что многое слишком преувеличено. Граф Шмитц описывает ее болезненные страдания в последнее время. По падении императора она удалилась во Флоренцию, где умерла 9 июня 1825 года. Полина страстно любила своего брата и несколько раз покушалась отправиться к нему, чтоб усладить горести его заточения.
Третья сестра Наполеона, Каролина, лучше всех постигала его замыслы и умела ему нравиться. Ее красота не была столь ослепительна, как у Полины. Все кокетство ее состояло в прелестной ручке, которой часто завидовал сам Наполеон. Но ее ум, ее проницательность ставили ее выше прочих сестер. Сопутствуя брату в первом итальянском походе, она пленила Мюрата, бывшего тогда первым адъютантом Наполеона. Ей самой нравился этот отчаянный смельчак. После катастрофы, совершившейся 18 брюмера (10 ноября 1799 г.), Жозефина предложила своему мужу выдать Каролину за Мюрата. Если верить записному вралю Буррьену, Наполеон находил для себя оскорбительным войти в родство с сыном трактирщика; он метил на Моро. Однако ж желания Жозефины сбылись. Сделавшись великою герцогинею Бергскою, Каролина образовала свой двор, приняла участие во всех делах, позволяла себе все средства к проведыванию политических тайн. В достижении этого супружеская верность нисколько не затрудняла ее. Жюно был долго опутан ее сетями, и герцогиня Абрантес с наивною откровенностью француженки рассказывает о грехопадении своего мужа. Наполеон радушно прощал своей сестре все поступки. Ее празднества отличались неслыханною пышностью. В Элизее собиралось все, что только было в Париже молодого и прекрасного; тут-то Фуше подстерегал отголоски общественного мнения.
В 1808 году Каролина стала неаполитанскою королевою. В Неаполе открылось давно желаемое поприще деятельности для ее властолюбивого духа. Отважный воин Мюрат не был рожден повелевать. Как вассал Наполеона, он не мог снискать любви своих подданных; «гренадер» — вот единственный титул, который он заслужил от неаполитанцев. Каролина всем управляла, и притом так дельно, что сам Талейран говаривал о ней: «У неаполитанской королевы голова Кромвеля на плечах прекрасной женщины». Природа наделила ее высоким умом, проницательностью, постоянством, любезностью и, особенно, притворством. Немногим удавалось провидеть ее планы. Вскоре по прибытии в Неаполь Каролина с жаром принялась за улучшения: поиски в Портичи, устройство дорог, народное просвещение — вот предметы, на которые было устремлено ее внимание. Капече Латро, архиепископ Тарентскнй, друг Гердера и Штольберга, подкреплял ее своими советами. Женское воспитание всем обязано ее попечениям; множество пансионов заведено при ней в Неаполе. Каролина любила роскошь. Леди Морган описывает, в каком великолепии она нашла виллу Поргичи вскоре по изгнании Мюрата. Ныне она живет вблизи Триеста. По смерти Элизы досталась ей вилла Кампо-Марцо. Ее сыновья в Америке; Ахилл стал ревностным демократом.
Нынешнее название Каролины Мюрат — графиня Липани. Хотя она уже не королева, но все-таки желает, посредством перестановки слов, удержать в титуле своем имя Наполи. Капитан Пирх, который видел ее в 1830 году, говорит, что она и по сию пору еще сохранила свою красоту. Воспоминания пережитого составляют любимый предмет ее разговоров. Но при этом она никогда не обнаруживает горести об утраченном. Терпеливо покорствуя своей судьбе, она разнообразит дни своего одиночества частыми собраниями. В ее доме всегда самое избранное общество; французский вкус преобладает. Залы уставлены картинами и статуями, напоминающими былое время величия.
Выше замечено, что братья Наполеона не были предметами его родственной привязанности. Он облагородил их, наделил королевствами, но взамен этого требовал безусловной покорности. Его воля служила им законом, его поступки — образцом; тяжело ложилась на них железная рука его капризов; они были проводами его прихотей. Впрочем, он часто имел причины к недовольствию на них; они везде позорили его имя. Когда назначили его первым консулом, некоторые из них пустились в спекуляции на бирже, захватили поставку провианта для войск и, увлекаемые жаждою наживы, возбуждали всеобщий ропот. Сделавшись королями, многие действовали еще с меньшим благоразумием. Не было ни одного заговора, в котором бы они не приняли участия, ни одной оппозиционной партии, в которую бы они не вписались. Поэтому и нельзя винить поступков с ними Наполеона. Людовик более всех испытал на себе гнев брата. Кроткий, нерешительный, он был слабою опорою императора. При редкой доброте сердца, при чистой нравственности он нисколько не имел твердости характера. Немного стоило труда заставить его делать то или другое: он всегда руководился чужими внушениями. Поклонник Руссо, напитанный его сентиментальностью, несбыточными мечтами, Людовик не понимал намерений своего брата, а потому и не мог содействовать его видам.
