Джейн Остин - Гордость и предубеждение
Не давая ему времени для ответа, она опрометью бросилась к мужу, заговорив прямо с порога библиотеки.
— О, мистер Беннет, вы должны немедленно прийти мне на помощь! Все мы в полном смятении. Бегите и заставьте Лиззи выйти замуж за мистера Коллинза, так как она не согласна становиться его женой. И если вы не вмешаетесь в это дело сию же минуту, то он может раздумать и не пожелает стать ее мужем.
При ее появлении мистер Беннет оторвался от книги и невозмутимо посмотрел на супругу, ничем не показывая, что он сколько-нибудь обеспокоен ее сообщением.
— К сожалению, моя дорогая, я не имел удовольствия уразуметь смысл ваших слов, — сказал он, когда она замолчала. — О чем это вы толкуете?
— О мистере Коллинзе и Лиззи. Лиззи заявила, что она не хочет выйти замуж за мистера Коллинза, а мистер Коллинз начинает уже говорить, что он не женится на Лиззи.
— И что же при таких обстоятельствах я могу предпринять? Дело выглядит достаточно безнадежным.
— О, вы сами должны поговорить с Лиззи. Потребуйте от нее, чтобы она вышла за него замуж.
— Пусть ее позовут сюда. Я ей выскажу свое мнение.
Миссис Беннет позвонила, и мисс Элизабет была приглашена в библиотеку.
— Подойди ко мне, дитя мое, — произнес отец, когда она вошла. — Я послал за тобой ради важного дела. Насколько я понимаю, мистер Коллинз предложил тебе выйти за него замуж. Верно ли это?
Элизабет ответила утвердительно.
— Очень хорошо. И ты ему отказала?
— Да, сэр.
— Прекрасно. Теперь мы подходим к самому главному. Твоя мать требует, чтобы ты приняла его предложение — не правда ли, миссис Беннет?
— О да. Иначе я больше не хочу ее видеть.
— Итак, моя дочь, ты поставлена перед трагическим выбором. С этой минуты ты лишаешься одного из родителей. Твоя мать не желает видеть тебя, если ты не пойдешь за мистера Коллинза, а я больше никогда на тебя не взгляну, если ты вздумаешь принять его предложение.
Элизабет не могла удержаться от улыбки, услышав подобное заключение разговора, начатого с такой торжественностью. Но миссис Беннет, которая внушила себе, что ее муж смотрит на дело так же, как и она, была в высшей степени раздосадована.
— Что вы имеете в виду, мистер Беннет, рассуждая подобным образом? Разве вы не обещали мне заставить эту девчонку выйти за него замуж?
— Дорогая моя, — ответил ее супруг, — у меня к вам две небольшие просьбы. Во-первых, я бы хотел, чтобы вы мне разрешили свободно располагать в данном случае собственным здравым смыслом, а во-вторых — собственной комнатой. Мне было бы очень приятно, если бы библиотека как можно скорее оказалась в моем распоряжении.
Несмотря на то, что миссис Беннет была разочарована своим мужем, она все же не собиралась сдаваться. Снова и снова она заговаривала с Элизабет, то и дело переходя от увещеваний к угрозам. Мать попробовала было найти поддержку у Джейн, но Джейн, с присущей ей мягкостью, отказалась вмешаться. Элизабет отвечала на атаки матери то вполне серьезно, то пытаясь от них отшутиться. Но сколько бы она не меняла характер своих ответов, решение ее оставалось непоколебимым.
Между тем мистер Коллинз обдумывал в одиночестве все, что с ним в это утро произошло. Он был слишком высокого мнения о своей особе, чтобы понять причину, из-за которой кузина не захотела принять его предложение. И хотя его самолюбие несомненно было уязвлено, других огорчений он не испытывал. Его склонность к ней была только воображаемой. И предполагая, что упреки, брошенные матерью в ее адрес, могли быть заслуженными, он едва ли мог о чем-нибудь пожалеть.
Семейство Беннет пребывало в смятении, когда их навестила Шарлот Лукас. В прихожей ее встретила Лидия. Бросившись к гостье, она объявила довольно громким шепотом:
— Хорошо, что ты приехала. У нас тут такое творится! Что бы ты думала случилось сегодня утром? Мистер Коллинз сделал предложение Лиззи, а она ему отказала!
Прежде чем Шарлот успела ответить, в прихожую вбежала Китти, сообщавшая ту же новость. И как только девицы вошли в комнату для завтрака, в которой одиноко восседала хозяйка дома, миссис Беннет снова заговорила на ту же тему, взывая к сочувствию мисс Лукас и умоляя ее повлиять на подругу, чтобы Лиззи уступила, наконец, чаяниям всей семьи.
— Ради бога, дорогая мисс Лукас, сделайте это, — добавила она удрученно. — Здесь меня никто не поддерживает. Я не вижу ни в ком ни малейшего сочувствия, — все ведут себя просто безжалостно. Хоть бы кто-нибудь вспомнил о моих истерзанных нервах!
Ответу Шарлот помешало появление Джейн и Элизабет.
— Вот вам она сама, — продолжала миссис Беннет. — С нее как с гуся вода. Ей и дела нет до всех нас, будто бы мы все живем где-нибудь в Йорке!{45} Лишь бы ее не трогали! Но я вам вот что скажу, дорогая мисс Лиззи: ежели вы себе вбили в голову, что можете и впредь отказывать всякому жениху, кто бы к вам ни посватался, то вы и вовсе не выйдете замуж! И клянусь вам, мне неизвестно, кто станет о вас заботиться, когда умрет ваш отец. Мне это будет не под силу, запомните. С этого дня я с вами покончила. Больше я с вами не стану разговаривать, помните, я уже это вам сказала в библиотеке. И вы убедитесь, что я сумею сдержать свое слово. Что за удовольствие разговаривать с неблагодарными дочками? И вообще, с какой стати стану я разговаривать с кем бы то ни было? Люди, страдающие расстройством нервов, не очень-то склонны к разговорам. Увы, моих мучений не понимают! Но это такая обычная вещь. Кто сам не пожалуется, не дождется сочувствия.
Дочки слушали эти излияния молча, сознавая, что всякая попытка ее урезонить и успокоить только увеличит степень раздражения матери. Поэтому миссис Беннет продолжала беспрепятственно сетовать на судьбу, пока к ним не присоединился мистер Коллинз, имевший еще более, чем обычно, напыщенный вид. При виде его миссис Беннет сказала девицам:
— А теперь я хочу, чтобы вы, — да, да, вы все, — попридержали языки и позволили нам с мистером Коллинзом хоть немножко поговорить по душам.
Элизабет вышла из комнаты, Джейн и Китти последовали за ней, а Лидия не тронулась с места, решив услышать все, что только будет возможно. Шарлот сначала задержалась, отвечая на любезности мистера Коллинза, который самым подробным образом расспросил обо всех ее родственниках и поинтересовался ее собственным самочувствием. Позже, одолеваемая любопытством, она удовлетворилась тем, что отошла к окну, сделав вид, что оттуда ей ничего не слышно.
Страдальческим голосом миссис Беннет начала подготовленный таким образом разговор словами:
— О, мистер Коллинз!
— Сударыня, — отвечал он, — не будем больше касаться этой темы. Я далек от того, чтобы обидеться на поведение вашей дочери, — продолжал он тоном, в котором все же проскальзывало известное неудовольствие. — Покорность перед неизбежным злом — наш общий долг. Тем более она приличествует молодому человеку, которому, подобно мне, посчастливилось рано выдвинуться в обществе. А потому я заставляю себя покориться. Быть может, правда с тем большей легкостью, что у меня возникло сомнение — нашел ли бы я истинное счастье, если бы прелестная кузина удостоила меня своей руки. Ибо я часто наблюдал, что покорность никогда не бывает столь полной, как тогда, когда благо, которого мы лишились, начинает в нашем представлении терять свою ценность. Надеюсь, сударыня, вы не сочтете, что я проявлю неуважение к вашей семье своим отказом от благосклонности вашей дочери, не затруднив вас и мистера Беннета просьбой употребить ради меня родительскую власть. То, что я счел себя свободным, основываясь на ответе вашей дочери, а не ее родителей, может, я опасаюсь, бросить тень на мое поведение. Но все мы склонны к маленьким слабостям. Во всяком случае, в своих поступках я руководствовался лучшими намерениями. Мне хотелось приобрести приятную спутницу жизни и оказать в то же время услугу вашей семье. И если в чем-то мое поведение все же заслуживает упрека, то я, сударыня, умоляю о снисхождении.
Глава XXI
Волнения по поводу сватовства мистера Коллинза подходили к концу. Элизабет страдала теперь только от оставленного этим событием неприятного осадка и ворчливых замечаний, которые еще иногда высказывала по ее адресу миссис Беннет. Что касается самого джентльмена, то он вовсе не выглядел смущенным или подавленным и даже не избегал общества кузины, обнаруживая свои чувства только особой скованностью движений и негодующим молчанием. Он почти не разговаривал с ней и в течение всего вечера уделял столь высоко ценимое им внимание одной мисс Лукас. И, охотно поддерживая с ним беседу, Шарлот оказала подруге и всей ее семье весьма своевременную услугу.
Следующее утро не улучшило здоровья и настроения миссис Беннет. С физиономии мистера Коллинза по-прежнему не сходило выражение уязвленного самолюбия. Элизабет надеялась, что обида заставит его преждевременно покинуть Лонгборн, но планы гостя не изменились: его отъезд был назначен на субботу, и именно в субботу он намеревался от них уехать.
