Нагиб Махфуз - Путь
Однажды его вызвали в приемную тюрьмы для встречи с адвокатом. С первого взгляда ему показалось, что он уже видел этого человека, но когда и где – не мог вспомнить. Лицо старика внушало доверие. Сабир поздоровался с ним и спросил:
– Вы тот самый адвокат, которого официально назначили защищать меня?
– Вовсе нет. Он понизил голос.
– Я – Мухаммед Тантави.
То, что Сабир не слышал ничего об этом известном адвокате, было очевидно.
– А кто же поручил вам мое дело? – спросил он cрассеянно.
– Считайте меня вашим добровольным защитником.
– Должен вам откровенно признаться, что у меня совершенно нет денег. Юрист улыбнулся.
– Я старший брат Ихсана Тантави, начальника отдела объявлений в газете «Сфинкс».
– А… А я-то думаю, где же я вас видел? И вы хотите взять на себя мою защиту? – взволнованно спросил он.
– Если не возражаете.
– Ильхам?! – неожиданно вскрикнул Сабир. Адвокат снова улыбнулся, но ничего на это не сказал. Сабир закрыл глаза и долго молчал. Потом открыл их и спросил:
– А гонорар?
– Только судебные издержки.
Возможно ли такое? Невообразимо! Расходы на похороны любви.
– Но это же напрасные усилия, господин Мухаммед.
– В нашем словаре слова «отчаяние» не существует.
– Я убил двух человек. Преднамеренно. Во всем сознался.
– Хотя бы и так.
– А Ильхам… почему?..
– Известно, что у вас нет никого родных. Разве это много – иметь одного друга?
– И это после того, что она узнала?
– Примите это без обсуждения.
Он утер слезы рукавом, пробормотав:
– Второй раз в жизни плачу.
– В этом нет ничего постыдного. Но приступим к делу.
– Я уже вам говорил, что признался во всем. Возможно, есть смягчающие обстоятельства.
– Какие обстоятельства могут помочь мне?
– Воспитание, любовь, ревность, ваша порядочность в отношении Ильхам.
– Все это на меня навлечет только больший позор.
– Не надо преждевременно предаваться отчаянию.
– Вся эта история похожа на сон. Приехал из Александрии искать отца. И вдруг пошли странные события, я и забыл, зачем приехал, пока в конце концов не очутился в тюрьме. – Он тяжело вздохнул.– А сейчас напротив, только главную цель поездки сюда и помню.
– Нет смысла теперь ломать голову над целью вашего приезда в Каир. Возможно, я в своей апелляции упомяну о ней как о первом преступлении, совершенном по отношению к вам еще до вашего рождения.
– Но ведь Ильхам вызвала меня по телефону в тот день по поводу моего отца.
– И что она вам сказала?
– Я не стал с ней встречаться, потому что жаждал отомстить той, другой.
– Уверяю вас, она ничего не знает о вашем отце. Сабир разочарованно покачал головой и сказал:
– Сообщение в газетах о преступлении можно считать сенсацией. Она-то и может принести результат, которого не достигло скромное объявление в газете «Сфинкс».
– Я достаточно осведомлен о ваших делах, но убежден, что сейчас ваши навязчивые мысли об отце не принесут вам ничего, кроме дополнительных страданий. Появится он или нет – в вашем положении это дело второстепенное.
– Но ведь не исключено, что он появится, что чудо случится.
– Каким образом?
Я имею в виду, если он действительно знатный, влиятельный человек.
– Да пусть хоть самый знатный. Как он сможет изменить законы правосудия?
– Послушайте, господин адвокат. Моя мать некогда была очень влиятельной женщиной. Она своим влиянием бросала вызов законам государства прямо под носом властей, на их глазах.
– Бога ради, скажите, какой надеждой вы себя тешите, если вдруг появится ваш отец?
Сабир неуверенно ответил:
– Ну, может, помог бы мне бежать.
– Вы живете фантазиями. Они ничего вам не принесут, кроме сердечной муки.
Он шумно выдохнул и сказал:
– В любом случае я вам благодарен. Прошу вас, передайте мою признательность госпоже Ильхам и господину Ихсану. И я, конечно, к вашим услугам в любое время. Что касается моей наивной надежды, то я, следуя вашему совету, не буду отчаиваться, как вы говорите, преждевременно.
***Сабир предстал перед судом. Материалы следствия были переданы муфтию. Сабир внимательно следил за процессом, но совершенно растерялся, когда услышал приговор, хотя и готов был к нему с самого начала.
***В тюрьме его вызвали на встречу с Мухаммедом Тантави.
Юрист встретил его приветливо и приободрил соответствующими словами:
– Мы еще можем подать апелляцию, а там не исключен и пересмотр приговора.
Сабир грустно спросил:
– А как там Ильхам?
– Не очень хорошо. Похоже, что ее драма, о которой писали в газетах, потрясла ее отца. Он приехал из Асьюта навестить ее и настоял на том, чтобы забрать ее на некоторое время с собой для перемены обстановки.
– Очнулся все-таки! – воскликнул Сабир. – Решил признать ее. А мой отец…
Старик сказал с улыбкой:
– Кстати, поверите ли, я принес вам новости о вашем отце.
– Нет! – вскрикнул Сабир в замешательстве. После короткой паузы заговорил адвокат:
– Вы не слыхали о журналисте, который свою ежедневную колонку подписывал псевдонимом «Журналист-поэт»? Конечно же, нет. Он перестал работать лет двадцать тому назад. Так вот, он мой сосед в Гелиополисе. Когда-то даже был моим преподавателем в юридическом колледже. Самая светлая голова в области шариата из всех, кого я знал. Вчера при встрече с ним я рассказал о вашем деле, упомянул о вашем отце, и тут он меня остановил. Я сказал, что тот, кого он вспомнил, может быть и кем-то другим. Л он мне твердит: «Я знаю Сайеда Сайеда Рахими». «Знатная персона? – спрашиваю. Богатый, с интересной наружностью? Примерно лет тридцать назад ему было двадцать пять лет…»
Сабир перебил:
– Он не видел снимка в газете?
– Мой друг не читает теперь газет, потому что ослеп.
– Какая жалость! Но одинаковое имя, внешний облик, возраст – это что-то значит.
– Разумеется, это вселяет надежду.
– И где же он живет?
– К сожалению, мой друг этого не знает.
– А он не рассказывал про его первую жену? Адвокат ответил с улыбкой:
– Говорил, что не было у него иного хобби, кроме любви.
– Но моя мать его бросила. Такое событие нельзя забыть.
– В жизни такого человека, как Рахими, женщин можно подсчитывать по количеству дней. Откуда нам знать, кто кого бросил?
– Мать мне не говорила об этой стороне его жизни.
– Может быть, она и не знала.
– Но брак – это такая связь, которую не скроешь.
– Али Бурхан, то есть журналист-поэт, сказал, что для Рахими жениться было все равно что проводить девушку до дома. Он занимался любовью во всех ее ипостасях – плотских и платонических. Не упускал ни зрелых женщин, ни подростков. И со вдовами, и с замужними, с разведенными, бедными и богатыми, и с прислугой, и с собирательницами окурков, и с нищенками.
– Поразительно!
– Да.
– В неприятности не попадал из-за этого?
– Он умел их избежать.
Сабир спросил, глядя в смущении на адвоката:
– Кем он был? Какая у него профессия?
– Он был и остается миллионером. Никакого иного занятия, кроме любви, у него не было. Каждый раз, когда попадал в скандальную историю, уезжал из города, переселялся в другой, не оставляя своего хобби.
– Но у меня до сих пор хранится свидетельство о его браке с моей матерью.
– Возможно, таких документов не счесть.
– Неужели на него в суд не подавали?
– Кто знает… Он, возможно, разводился, а для этого достаточно…
– А законы? – Сабир горько усмехнулся.
– Но он ни разу не попался. Господин Бурхан рассказал, что он обесчестил девушку из одной известной своим благочестием семьи и вовремя покинул страну.
– А когда вернулся?
– Он не вернулся. Связал свои интересы с большим миром. Переезжает из одной страны в другую, даже с континента на континент – благо что миллионами владеет. Все гоняется за женщинами всех рас и народов.
– А откуда ваш друг знает об этом?
Он получал от него письма, правда, нерегулярно.
– А где он сейчас, ваш друг не знает?
– Нет. Письма приходили без обратного адреса. Только название страны. К тому же он не любит оседать на одном месте более нескольких дней.
– Наверняка он за границей известный человек.
– Возможно, как и любой миллионер, даже если он соблюдает осторожность в его ситуации, меняя имя и прочее.
– И когда ваш друг получил от него последнее письмо?
– На его память уже трудно рассчитывать. Ему перевалило за девяносто лет. Только помнит, что получал от него письма со всех континентов.
– Но он наверняка знает все о его семье.
– У него нет семьи в Египте. Отец его – иммигрант из Индии. Мой друг встретил его в каком-то аристократическом клубе и подружился с ним. Через него познакомился с его единственным сыном Сайедом. У него нет ни братьев, ни сестер. Потом отец его умер – сорок лет тому назад, оставив в наследство миллионы фунтов, заработанные на торговле алкогольными напитками. Так что в Египте у него никого нет, разве что детишки, которых он мог наплодить во время своих многочисленных похождений.
