Роберт (2) Стоун - В зеркалах
Он хихикнул и скосился на зеркальце, надеясь встретить взгляд Рейни. Рейни смотрел на пути, обмахиваясь своей клеенчатой шляпой.
На службе ему выдали картонную папку со множеством разноцветных анкет, и вот, на машине и в обществе Мэтью Арнольда, он ехал на обследование. Мэтью Арнольд должен был, по их выражению, натаскать его.
— Я-то хотел работать в администрации Новоорлеанского порта,— сказал Мэтью Арнольд,— но не прошел по оседлости. Вот они и уговорили меня сюда.
— Им, видно, очень не хватает людей?
— Судя по всему, да. Видите ли, это не государственное учреждение. И авторитетом государственного служащего вы не пользуетесь. Фактически мы работаем в частной исследовательской компании.
— Да,— сказал Рейни.— Я знаю.
Негритянские дети в грязных нижних рубашках бегали вперегонки по магистральной линии. Дальше, у полотна, возвышалась группа трехэтажных деревянных строений с захламленными дворами.
Мэтью Арнольд остановил и запер машину.
— Приходится запирать ее наглухо,— пояснил он Рейни.— Противно, конечно, в такую жару, но иначе вытащат все, что можно.
Пока они шли к ближнему дому, Арнольд с опаской огляделся и пригладил свои светлые редеющие волосы.
— Такое найдешь только в Черной яме Калькутты[10] или где-нибудь в этом роде,— сказал он Рейни.— Тут надо иметь стальные нервы. Когда я иду в такой дом, я говорю себе: вопросы и ответы, больше ничего. Я не смотрю на них. Я не обращаю внимания на их наглость. Я глух ко всему.
— Вы их ненавидите? — спросил Рейни.
— Я ненавижу всех негров моложе сорока,— сказал Мэтью Арнольд.— Они злобные.
— Возможно,— сказал Морган Рейни. Мэтью Арнольд рассмеялся:
— Вы говорите так, мистер Рейни, как будто не знаете наших негров.
Дети перестали бегать по путям, собрались на соседнем дворе и наблюдали за ними. Рейни посмотрел на них, нахмурился и махнул шляпой.
— Не знаю,— сказал он. Дети тоже насупились.
— Ничего, скоро узнаете,— пообещал Мэтью Арнольд.— На это не нужно много времени.
По пустырю, заваленному керосиновыми баками и консервными банками, они пробирались к полуразвалившейся веранде. Перед спущенными жалюзи на ближнем окне мотались клочья красной клеенки.
— Нам сюда,— сказал Мэтью Арнольд.
Они осторожно поднялись по ступенькам; Мэтью Арнольд поддернул рукава пиджака и постучался. Ответа не было.
— Кто-то там есть,— сказал Арнольд, приникнув ухом к глухой двери.— Я точно знаю.
Он снова постучал, и они уловили шуршание платья и легкие шаги за дверью.
— Много говорить не нужно,— предупредил Мэтью Арнольд.— Наблюдайте за мной.
Дверь отворилась; из нее выглянула черная девушка с приглаженными волосами. Рейни показалось, что за ту долю минуты, пока открывалась дверь, девушка преобразилась, спрятав лицо под маской тупости и скудоумия,— ее глаза как будто помутнели, подбородок отвис, черты расплылись. Когда дверь только отошла от косяка и девушка кинула на них первый взгляд, он заметил, что ее светлые глаза сверкнули злостью и умом. Теперь же она стояла на пороге, бессмысленно мигая под невыносимым солнцем.
— Вы — миссис Ипполит? — бодро спросил Мэтью Арнольд.
— Нет, сэр,— сказала она.
— А она дома?
— Нет. Нету ее.
— Как вы думаете, когда мы сможем ее застать?
— Не скажу вам,— ответила девушка.— Нет, сэр.
— Но она здесь еще проживает?
— Что-то не слышала.
Мэтью Арнольд обернулся к Рейни; улыбка на бледном его лице, не успев распуститься, увяла.
— Чертовщина какая-то,— сказал он.— У меня все указано совершенно точно.
Он положил на согнутое колено картонную папку и стал в ней нервно рыться.
— У меня есть карта. Ее выдают вместе с маршрутом. Вот она.— Он извлек что-то вроде чистого листа бумаги и передал Моргану Рейни.
В самом низу листа виднелись какие-то бледные голубые линии и маленькая голубая стрелка, ни на что не указывавшая.
— Это не очень хорошая копия,— сказал Рейни.
— Да,— грустно отозвался Мэтью Арнольд.— Печатают на мимеографе. Люди в оперативном отделе ни о чем не думают. А мы должны страдать из-за их халатности.
Девушка в дверях смотрела с сочувствием.
— Но разве это не Литл-Варрен, одиннадцать? — огорченно спросил Мэтью Арнольд.
— Нет, сэр,— сказала девушка.— Нет. Это не тут.
Мэтью Арнольд отошел назад, чтобы рассмотреть прибитую к дощатой стене жестяную табличку, на которой не к месту изящным старофранцузским шрифтом было написано: Литл-Варрен, 11.
— Одну минутку,— мрачно произнес Мэтью.— Минутку. Тут, прямо на двери вашего дома, прибита дощечка. Как же это может быть не Литл-Варрен, одиннадцать? Совершенно очевидно, что это Литл-Варрен, одиннадцать.
— Вы говорите, Литл-Варрен, одиннадцать? — переспросила девушка.— А-а, Литл-Варрен, одиннадцать. Так это и есть Литл-Варрен, одиннадцать.
— А не проживает ли здесь,— продолжал Мэтью Арнольд,— лицо, именуемое миссис Честер Ипполит?
— Вы говорите, не проживает?
— Я спрашиваю, проживает ли,— угрюмо пояснил Мэтью Арнольд.— Да или нет?
Где-то внутри дома раздался мужской голос:
— Да!
— Позвольте задать вопрос по-иному,— медленно произнес Мэтью Арнольд.— Если бы для миссис Честер Ипполит было послано материальное пособие на Литл-Варрен, одиннадцать, она получила бы его по этому адресу?
— Получила бы? Я бы сказала, что получила, да, сэр.
— И она их здесь получала?
— Вы говорите, вы насчет пособий?
— Ах да, кажется, мы забыли представиться, правда? — добродушно сказал Мэтью Арнольд.— Да, мы из отдела пособий. Мы не из полиции, нет, нет. Мы только хотели выяснить, получала ли здесь миссис Ипполит пособия.
— А, да, сэр,— сказала девушка.— Я получала.
Мэтью Арнольд обратил к Рейни бледное, полное отчаяния лицо. - Так, значит, это вы миссис Ипполит?
— Скажи ему «да»! —крикнул мужской голос.
— Миссис Ипполит? — переспросила девушка.
— Девушка,— сказал Мэтью Арнольд.— Я вас спрашиваю, вы — миссис Ипполит или нет?
— Конечно.
— Труднехонько нам это далось,— сказал Мэтью Арнольд.— Вы не разрешите зайти на минутку? Мы хотели задать два-три вопроса относительно ваших пособий.
— На меня нажаловались?
— В первый раз слышу. Просто такой у нас порядок. Выборочное обследование.
— Хотите зайти?
Они прошли по веранде, стараясь не наступить на замусоленные кукольные платья, колесо от коляски, замызганного резинового утенка. В комнате было темно, спущенные жалюзи не пропускали солнечного света.
— Я теперь не миссис Ипполит,— сказала девушка, когда Мэтью Арнольд разложил на столе свои анкеты.— Теперь у меня другая фамилия. Вы, может, скажете у себя там, где эти пособия.
— Какая же у вас теперь фамилия?
Она произнесла что-то, но Морган Рейни не расслышал.
— Как вы сказали? — спросил Мэтью Арнольд.— Йоман? Й-О-М-А-Н?
— Вот-вот,— сказала девушка.— Так.
— А имя?
— Сантонина.
— Сантонина? Сантонина? — повторил Мэтью Арнольд.— Сантонина Йоман?
— Сантонина.— Она неуверенно обернулась.— Так меня зовут,— крикнула она в соседнюю комнату.— Так ведь?
— Так,— донесся мужской голос.
— Могу я узнать, кто этот джентльмен? — чопорно осведомился Мэтью Арнольд.— Он здесь проживает?
Сантонина Йоман расположилась на диване напротив них и вдруг устремила пристальный взгляд на Рейни, который в это время смотрел на слегка задравшиеся полы ее халатика. С самым невинным видом она перевела взгляд с лица Рейни на свои колени и обратно на его лицо.
— Вы тоже можете сесть за стол,— гостеприимно предложила она.— Зачем стоять-то?
— Благодарю вас,— сказал Морган Рейни, залившись краской и судорожно водя рукой в поисках стула.— Благодарю вас.
— Э-э, так джентльмен в той комнате,— напомнил Мэтью Арнольд.— Он кто?
— Он спит,— сказала Сантонина Йоман.
— Это очень может быть,— сварливо проговорил Мэтью,— однако — кто он?
— Это вам лучше у него спросить.
— Вы хотите сказать, что не знаете, кто он?
— Это пусть лучше он вам скажет,— ответила Сантонина Йоман.
— Ага,— произнес Мэтью Арнольд с понимающей улыбкой. Он обернулся и поманил Рейни, сделав вид, будто прикрывает ладонью зевок.
— Слушайте,— прошептал он, украдкой оглянувшись на Сантонину Йоман, которая в это время наблюдала за передвижениями таракана по диванной ножке.— Я не успел вам сказать раньше: мы должны сообщать, если застанем в доме такого вот субъекта, который может быть ее сожителем, имейте это в виду.
— Понимаю,— сказал Морган Рейни.
— Хорошо,— снова улыбаясь, сказал Мэтью Арнольд.— Вы работаете, миссис Йоман?
— Случается поденная работа.
— На прошлой неделе вы сколько-нибудь работали?
