Жены и дочери. Мэри Бартон [сборник 2023] - Элизабет Гаскелл
— Сорок три. Я не верю, что он когда-либо думал жениться снова, — сказала Молли, возвращаясь к этой мысли, как возвращается человек к миновавшей опасности, которой он не осознавал.
— Конечно нет. Я в это не верю, дорогая. Мне он представляется как раз таким человеком, который навсегда останется верен памяти своей жены. И не надо слушать сквайра.
— Ах вот как! Тогда лучше уходите, если вы собираетесь втягивать мисс Гибсон в заговор против главы дома.
Молли вышла с миссис Хэмли в гостиную, но мысли ее не изменились с переменой места. Она не могла не думать о той опасности, которой, как ей показалось, она избежала, и поражалась теперь собственной глупости — как ей в голову ни разу не пришла мысль о возможности новой женитьбы отца. Она чувствовала, что на все замечания миссис Хэмли отвечает совершенно невпопад.
— Вон идет папа вместе со сквайром! — вдруг воскликнула Молли.
Мужчины шли через сад от конюшенного двора, и отец сбивал хлыстом пыль со своих дорожных сапог, чтобы появиться в презентабельном виде в гостиной миссис Хэмли. Он выглядел так привычно, так по-домашнему, что увидеть его во плоти стало самым действенным средством против призрачных страхов его второй женитьбы, которые начинали мучительно тревожить мысли его дочери. И приятная уверенность в том, что он не смог успокоиться, пока не приедет посмотреть, как она чувствует себя на новом месте, проникла в ее сердце, хотя он совсем мало поговорил с нею, и только в шутливом тоне. После его отъезда сквайр взялся научить ее играть в криббидж, и теперь, когда на душе у нее было легко, она могла уделить ему все свое внимание. За игрой он продолжал болтать — то по поводу карт, то рассказывая о всяких мелких происшествиях, которые, по его мнению, могли быть ей интересны.
— Так вы, значит, не знаете моих мальчиков, даже в лицо. А я-то думал, что вы встречались, — они любят ездить в Холлингфорд, а Роджер довольно часто берет книги у вашего отца. Роджер — он больше наукой интересуется. А Осборн пошел в мать, у него — талант. Я не удивлюсь, если он в один прекрасный день книгу издаст. Вы ошиблись в счете, мисс Гибсон. Смотрите, а то я вас могу с легкостью обставить.
Так продолжалось, пока не вошел с торжественным видом дворецкий и не поместил большой молитвенник перед своим хозяином, который поспешил спрятать карты, словно застигнутый за неподобающим занятием. Следом за дворецким вошли на молитву служанки и слуги. Окна еще были открыты, голос одинокого коростеля и уханье совы в листве деревьев смешивались с произносимыми словами. Затем все отправились спать, и так закончился день.
Молли смотрела из окна своей комнаты, облокотясь о подоконник, вдыхая ночное благоухание жимолости. Мягкая бархатная тьма скрывала все предметы, что были в самом малом удалении от нее, но она ощущала их присутствие так, словно видела.
«По-моему, мне здесь будет очень хорошо, — решила про себя Молли, отвернувшись наконец от окна и начиная готовиться ко сну. Но вскоре слова сквайра относительно второго брака отца снова вспомнились ей и нарушили радостный покой ее мыслей. — На ком бы он мог жениться? — спрашивала она себя. — На мисс Эйр? Мисс Браунинг? Мисс Фиби? Мисс Гудинаф?» Одно за другим, она отвергла каждое из этих предположений по очевидным причинам. Однако вопрос, оставшийся без ответа, не давал ей покоя и даже во сне продолжал тревожить, то и дело выскакивая перед ней из засады.
Миссис Хэмли не спустилась к завтраку, и Молли не без некоторого смятения обнаружила, что ей и сквайру предстоит завтракать вдвоем. В то первое утро он отложил в сторону свои газеты — почтенную ежедневную газету партии тори, со всеми новостями, местными и по стране, которая более всего была ему интересна, и другую, «Морнинг кроникл», которую называл своей дозой полынной настойки и по поводу которой отпускал множество крепких словечек и в меру ядовитых порицаний. Сегодня, однако, он решил «вспомнить о манерах», как он впоследствии объяснил Молли, и всеми силами пытался отыскать подходящую тему для беседы. Он мог говорить о жене и сыновьях, о своем имении, о своем способе ведения хозяйства, о своих арендаторах и о том, как скверно проводились прошлогодние выборы в графстве. В сферу интересов Молли входили ее отец, мисс Эйр, сад и пони; в меньшей степени — сестры Браунинг, Камнорская благотворительная школа и новое платье, которое должны были прислать от мисс Розы. И среди всего этого, словно чертик из табакерки, выскакивал и просился на язык один вопрос: «На ком это, как люди считали, папа мог жениться?» Пока, однако, крышка захлопывалась, как только незваный гость пытался высунуть голову наружу. Молли и сквайр были чрезвычайно любезны друг с другом за завтраком, и оба от этого изрядно устали. Когда завтрак окончился, сквайр удалился к себе в кабинет — прочесть газеты, к которым еще не притронулся. В доме было принято называть комнату, где сквайр хранил свои сюртуки, башмаки и гетры, разнообразные палки и любимую трость с острием на конце, а также ружье и удочки, «кабинетом». Там стояло бюро и глубокое кресло, но не видно было никаких книг. Бо́льшая часть их хранилась в большой, с затхлым запахом комнате в редко посещаемой части дома, настолько редко, что горничная обычно не трудилась открывать ставни на окнах, выходящих на буйные заросли кустарника. Слуги даже поговаривали, что во времена покойного сквайра — того, что был отчислен из колледжа, — библиотечные окна забили досками, чтобы уклониться от уплаты оконного налога. Когда же домой приезжали «молодые джентльмены», горничная, без каких-либо напоминаний, постоянно поддерживала в комнате порядок, открывала окна, ежедневно топила камин и стирала пыль с красиво переплетенных томов, составлявших отличное собрание образцовых произведений литературы середины прошлого века. Те книги, что были приобретены позже, хранились в небольших книжных шкафчиках в простенках между окнами гостиной и в собственной гостиной миссис Хэмли наверху. Тех, что находились в гостиной, было вполне достаточно, чтобы занять Молли. Она так глубоко погрузилась в один из романов сэра Вальтера Скотта, что вздрогнула как подстреленная, когда примерно час спустя после завтрака сквайр подошел по гравийной дорожке к окну и, окликнув ее, спросил, не желает ли она выбраться на свежий воздух и пройтись с ним
