Уильям Коллинз - Черная ряса

Завтра вечером надеюсь лично выразить вам мое почтение".

"Сэр! Справки, наведенные мною по вашему поручению, в одном отношении оказались удачны.

Я могу сообщить вам, что некоторые события в жизни мистера Винтерфильда, бесспорно, связаны с молодой леди по имени мисс Стелла Эйрикорт.

Однако нелегко было выявить связь этих обстоятельств. Судя по подробному донесению того лица, которому я поручил это дело, существуют серьезные причины скрывать эти факты. Я упоминаю об этом не для того, чтобы разочаровать вас, но чтобы приготовить вас к задержкам, могущим встретиться на нашем пути.

Прошу вас доверять мне и дать время — я отвечаю за результат".

КНИГА ВТОРАЯ

I

БАЛ С САНДВИЧАМИ

Прекрасная весна после необыкновенно суровой зимы обещала удачный сезон в Лондоне.

Между увеселениями сезона в тесной сфере, имеющей притязания называть себя горделивым именем общества, всеобщее любопытство было возбуждено известием о вечере, даваемом леди Лоринг, под странным названием: «Бал с сандвичами».

Приглашения были сделаны к необыкновенно раннему часу, и все поняли, что гостям не будет предложено обычного солидного ужина. Одним словом, вечер леди Лоринг явился смелым протестом против поздних часов и тяжелых пиров в полночь. Молодежи нравилась предполагаемая реформа. Старшие же отказывались высказать свое мнение до вечера.

В небольшом тесном кружке самых близких друзей леди Лоринг толковали, что предполагались существенные нововведения в закусках и что терпение гостей подвергнется суровому испытанию. Мисс Нотман, экономка, вежливо угрожавшая выходом в отставку со скромной пенсией после знаменитого дела яичницы с устрицами, решила привести свое намерение в исполнение, когда услышала, что ужина не будет.

— Моя привязанность к семейству может многое вынести, — сказала она, — но если леди Лоринг обдуманно дает бал без ужина, то мне придется пристроиться в другом месте или самое лучшее убраться из дому.

Считая мисс Нотман представительницей известного класса, приходилось считать успех этого нововведения сомнительным.

В назначенный вечер гости сделали одно приятное открытие, когда вошли в приемные комнаты. Им было предоставлялось право развлекаться кому как нравится.

Гостиные предназначались для танцев, а картинная галерея была обращена в музыкальную комнату. Игроки в шахматы и карты находили отдаленные и покойные кабинеты, специально приготовленные для них. Лица, занимающиеся только серьезными разговорами, смогли уютно устроиться. А влюбленные, серьезные или несерьезные, открыли полуосвещенный зимний сад со множеством укромных уголков.

За исключением зимнего сада, куда бы ни направлялись гости, всюду они встречали столики, красиво убранные цветами и сотнями маленьких тарелочек белого китайского фарфора со всевозможными сандвичами. Здесь стремились удовлетворять самые разнообразные вкусы. Люди с обыкновенным вкусом находили говядину и ветчину на тоненьких ломтиках хлеба из совершенно неизвестной, необыкновенно нежной муки. Других, вкусу которых было не так легко угодить, соблазняли сандвичи из вкусного соединения цыпленка с трюфелями, превращенными в мягкую, нежную массу, прилипавшую к хлебу, как масло. Иностранцы, пробовавшие все и не имевшие ничего против чеснока, находили лучшие соусы Германии и Италии превращенными в английские сандвичи. В этом же виде анчоусы и сардинки привлекали мужчин, желавших создать искусственную жажду. Удостоверившись сначала, что поданное шампанское останется приятным воспоминанием на других вечерах этого сезона, публика поняла и то, что запас закусок, соблазнявших всех, был неистощим. Где бы ни были гости и чем бы они ни были заняты, всюду появлялись маленькие белые тарелочки и постоянно возбуждали их аппетит. Гости ели так, как никогда перед тем, и старинное английское предубеждение против всякого нововведения было наконец побеждено. Общее мнение объявило, что бал с сандвичами был прекрасной идеей, выполненной превосходно.

Многие гости оказали хозяйке любезность, приехав в ранний час, обозначенный в приглашении. Одним из них был майор Гайнд.

Леди Лоринг воспользовалась первым удобным случаем, чтобы поговорить с ним наедине.

— Я слышала, вы были не совсем довольны, когда вам передали, что мисс Эйрикорт взялась вместо вас за справки? — спросила она.

— Я счел это несколько смелым решением, — отвечал майор, — но так как вдова генерала оказалась леди в лучшем смысле этого слова, то романтическое приключение мисс Эйрикорт закончилось благополучно. В другой раз я бы посоветовал мисс Эйрикорт не рисковать так.

— Вам известно мнение Ромейна об этом?

— Нет еще. С самого приезда я был слишком занят. Извините меня, леди Лоринг, кто эта прелестная особа в палевом платье? Мне кажется, я уже где-то встречал ее?

— Эта прелестная особа — та самая смелая леди, поступка которой вы не одобряете.

— Мисс Эйрикорт?!

— Да.

— Я беру назад свои слова, — воскликнул безо всякого зазрения совести майор Гайнд. — Такая женщина, как она, может делать все, что ей угодно. Она смотрит сюда. Прошу вас, представьте меня ей.

Представив майора, леди Лоринг вернулась к гостям.

— Мне кажется, мы уже встречались прежде, майор Гайнд? — спросила Стелла.

Ее голос дополнил недостающее звено в памяти майора. Вспомнив, как на пароходе она смотрела на Ромейна, он начинал смутно понимать необъяснимое участие, принимаемое мисс Эйрикорт в семействе генерала.

— Да, я прекрасно помню, — отвечал он, — это было во время переезда из Булони в Фолькстон, мы ехали с другом. Вы с ним без сомнения встречались после?

Он сделал этот вопрос из простой формальности, а сам подумал про себя:

— Вот еще одна полюбила Ромейна, и ничего не выйдет из этого.

— Вы простили мне, что я вместо вас отправилась в Кемп-Гилл? — спросила Стелла.

— Я должен быть благодарен вам, — отвечал майор. — Бедняки получили немедленную помощь. Благодаря вашей способности убеждать вы достигли результатов, которых я бы, может быть, не добился. Сам Ромейн, вернувшись в Лондон, был у них?

— Нет, он желает остаться неизвестным. Пока он согласился вести дело через меня.

— Пока? — повторил майор Гайнд.

Нежное личико Стеллы покрылось легким румянцем.

— Мне удалось уговорить мадам Марильяк принять сумму, данную мною ее сыну. Бедняга теперь пользуется заботливым уходом в одном частном приюте. В этом отношении нельзя сделать ничего больше.

— А мать ничего не хочет предпринимать?

— Ничего, ни для себя, ни для дочери, пока у них есть работа. Я не могу передать вам, как прекрасно и с каким терпением она говорит о своей тяжелой участи. Но ее здоровье может не выдержать — и очень возможно, что мне придется в скором времени уехать из Лондона.

Она остановилась и, покраснев еще сильнее, продолжила:

— Вдова может заболеть в мое отсутствие, и поэтому мистер Ромейн хочет просить вас время от времени справляться о семье, пока меня не будет здесь.

— Я с удовольствием сделаю это, мисс Эйрикорт. Ромейна ждут здесь сегодня?

Она радостно улыбнулась, посмотрев в сторону. Любопытство майора было возбуждено — он посмотрел также в ту сторону, куда был обращен ее взгляд.

Как бы в ответ на его вопрос сам Ромейн в эту минуту показался в дверях.

Что могло привлечь нелюдимого ученого на вечер? Глаза майора Гайнда были настороже. В то время, когда Ромейн и Стелла подали руку друг другу, майор Гайнд понял, что мисс Эйрикорт была причиной появления его друга. Припомнив ее минутное замешательство, когда она указала на возможность отъезда из Лондона и на намерение Ромейна просить его заменить ее на это время, майор с поспешностью военного, не терпящего замедления, дал свое заключение:

— Я ошибся, — подумал он, — наконец и мой неуязвимый друг ранен. Когда эта очаровательная особа соберется уезжать из Лондона, на ее багаже будет написано: «мистрис Ромейн».

— Вы сделались совершенно иным человеком с тех пор, как мы виделись с вами, — сказал он зло.

Стелла тихонько отошла, предоставляя им возможность свободно разговаривать. Ромейн не воспользовался удобным случаем, чтобы открыться своему другу. Каковы бы ни были в действительности отношения между ним и мисс Эйрикорт, они, по-видимому, пока хранились в тайне.

— Мое здоровье немного улучшилось в последнее время, — вот все, что он ответил.

Майор понизил голос до шепота:

— Ваши припадки… — начал было он.

Ромейн перебил его.

— Я не хочу, чтобы весь свет знал о моей болезни, — ответил он также шепотом, но раздражительно. — Посмотрите сколько здесь народу! Когда я говорю вам, что мне лучше, вы должны были догадаться, что это значит.

— Есть какая-нибудь видимая причина для улучшения? — продолжал расспрашивать майор, добиваясь подтверждения своего заключения.