Йен Бэнкс - Бизнес
— Ну, хорошо, хорошо, — сдался Дуайт, опять закатив глаза к звездам. — Так вот, — продолжил он, делая, для пущей выразительности, ударение на тех словах, которые считал важными — суть в том, что камень в Каабе — вовсе не камень: это спасательная шлюпка, то бишь отделяемый отсек инопланетного космического корабля, который взорвался над землей полторы тысячи лет назад. Спасательная шлюпка обгорела в атмосфере, поэтому она похожа на камень, а может, она и задумана была похожей на камень, точно, чтобы никто не пытался заглянуть внутрь — то есть, может, все это произошло на войне, так? Нужна была маскировка, так? Ну вот, эта штуковина упала на землю в Аравии, и все решили, что это дико священная, ну, вещь. А может, с ней, ну, что-нибудь приключилось, понимаешь? Может, поэтому ей и поклоняются, и все такое, потому что с ней что-то приключилось, чего с камнями обычно не бывает, даже с метеоритами не бывает, может, она парила над землей или сама вылезла из песка, ну, в таком духе, или кто-нибудь хотел в нее забраться, а она его прихлопнула! Ну, не суть. Потом ее переправляют в Мекку и все начинают ей поклоняться и так далее, но… — Он с бульканьем влил в себя еще пенного напитка. — Но, поскольку это все же спасательная шлюпка, она посылает сигналы бедствия, так? — Он рассмеялся, видимо, наслаждаясь свободным полетом своей фантазии. — И понимаешь, за какое-то время сигнал дошел до инопланетян, и они явились сюда. Так вот, когда начинается наша история — то есть как бы все это показывается еще до титров, ну, там, сражение в космосе, и как эта шлюпка скользит в атмосфере, а на нее смотрят пастухи, которые отправились в ночное, или как там это называется, — ну вот, а уже после титров главный корабль, ну, прилетает. И вот эти ребята-инопланетяне внутри отсека, они начинают просыпаться. — Дуайт откинулся на стуле, его глаза расширились от волнения. Он широко раскинул руки. — Ну, что скажешь? То есть по только начало, но для затравки пойдет; как по-твоему?
Я уставилась на Дуайта. Жебет Э. Дессу, как можно было подумать, измерял ладонью ширину своего лба. Истил дул в горлышко бутылки, издавая низкий, хрипловатый вой.
Мне пришлось прочистить горло:
— Ты уже наметил какое-нибудь продолжение?
— Еще чего, — отмахнулся Дуайт. — На то есть сценаристы. Но главное — это замысел. Как он тебе? А? Только честно.
Несколько секунд я изучала его улыбающееся лицо, горящее от воодушевления.
— Ты хочешь снять фильм, в котором главная святыня чуть ли не самой воинственной и фанатичной из мировых религий оказывается…
— Объектом инопланетного происхождения, — кивнул Дуайт. — То есть дядя Джеб опасается, что кое-кто воспримет это в штыки, но я тебе говорю, Кейт, идея потрясающая. У меня в Голливуде есть знакомые, которые будут убить готовы, лишь бы снять такой фильм.
Услышав эти слова, я испытующе посмотрела на Дуайта, ища какой-нибудь признак того, что он иронизирует или просто шутит. Ничего подобного. Я взглянула на Дессу — тот покачал головой.
— Дуайт, — спросила я, — тебе знакомо слово «фетва»?
В ответ Дуайт только усмехнулся.
— Или, например, имя Салмана Рушди?
Тут он оглушительно рассмеялся:
— Брось, Кейт! Он же мусульманин! Я-то нет!
— Вообще говоря, на тот момент он уже отошел от религии, как мне кажется.
— Ну все равно, он из мусульманской семьи или чего-то там такое! То есть он же из Индии или откуда-то оттуда, да? Меня их религия никак не колышет. Черт, я даже не знаю, какая религия меня колышет, — может, я бывший баптист или как там. Да, дядя Джеб?
— Если не ошибаюсь, твоя мать действительно была баптисткой, — согласился Дессу. — А вот кем себя считал твой отец — понятия не имею.
— Вот видишь? — произнес Дуайт таким тоном, как будто теперь все было расставлено по местам.
— Что тебе сказать, — начала я. — Дуайт, дело в том, что твоя идея, скорее всего, будет воспринята как глумление над исламом. Многие отнесутся к ней враждебно, и никто не спросит, какой веры придерживаешься — или не придерживаешься — ты сам.
— Кейт, — Дуайт вдруг посерьезнел. — Я ведь не говорил, что в фильме не будет полемичности и злободневности. Мне как раз хочется, чтобы он стал потрясением. Хочется, чтобы люди осмыслили эту суперидею, чтобы они встряхнулись, задумались и многое переоценили, понимаешь? Я хочу, чтобы они спросили себя: эй, а что, если наши религии не просто откуда-то свыше, — тут Дуайт скривился и нервно взглянул на почти черное небо, — что, если они, скажем, со звезд! Понимаешь? — Он расплылся в улыбке и допил свое пиво.
Я глубоко вдохнула:
— Ну, Дуайт, замысел, строго говоря, не блещет новизной. Но если ты за него держишься, вполне можно было бы… скажем, реализовать его в ракурсе другой религии. Или же изобрести новую.
— Изобрести? — нахмурился Дуайт. Я пожала плечами:
— Это вроде бы несложно.
— Послушай, Кейт, моя идея целиком завязана на Каабе, здесь обязательно понадобится эта спасательная шлюпка!
— Дуайт, если каким-то чудом удастся снять такой фильм, спасательная шлюпка обязательно понадобится прежде всего тебе.
— Фигня это все, Кейт!
— Дуайт, — устало напомнил Дессу. Дуайт искренне огорчился.
— Я думал, хоть ты поймешь! Я же художник; художники должны рисковать. Это моя работа, мое призвание. Я должен быть верен себе и своему дару, верен своим идеям, иначе стоит ли суетиться? То есть стоит ли вообще нам всем суетиться? На мне лежит ответственность, Кейт. Я должен быть верен своей музе.
— Твоей музе? — Дессу чуть не поперхнулся.
— Вот именно, — подтвердил Дуайт, переводя взгляд с дяди на меня. — Иначе получится фальшь, а я не хочу фальши, Кейт.
— Дуайт, сейчас на экраны вышел фильм, называется «В осаде»…
— Да-да-да! — Он снисходительно улыбнулся и сделал плавное движение рукой, словно гладил невидимую собаку. — Как же, знаю. Но то — совсем другое дело. У моего фильма тоже будет высокий бюджет, и он будет в высшей степени зрелищным, но еще он будет, ну — как бы это сказать? — содержательным!
— Люди, которые сняли «В осаде», тоже, вероятно, думали, что фильм будет содержательным. Скорее всего, они не собирались обижать живущих в Америке арабов и не ждали, что по всей стране начнут пикетировать кинотеатры.
— Пикеты были только в Нью-Йорке, — Дуайт покачал головой, досадуя на мою непонятливость. — Ты и вправду на стороне дяди Джеба? — разочарованно спросил он. — Честно говоря, я надеялся, ты мне поможешь его убедить вложить в этот проект деньги.
На сей раз Дессу все-таки поперхнулся пивом.
— Дуайт, такой проект — чистое безумие, — сказала я.
Дуайт вперил в меня негодующий взор. Потом наклонился ко мне, сузив глаза.
— Но ты понимаешь, что это великолепная идея?
— Бесподобная. Просто потрясающая. Но если ты действительно хочешь найти ей применение, выбери из знакомых киношников такого, кто тебе ненавистен, кого ты хочешь разорить или угробить, и предложи ему свою идею, да так, чтобы он потом мог выдать ее за свою.
— И чтобы он получил за нее «Оскара»? — Дуайт расхохотался над моей наивностью. — Ну нет!
Мы с Дессу только переглянулись.
Ужинали мы час спустя в доме Жебета Э. Дессу — это была вилла в итальянском стиле, стоявшая над широким озером на окраине все того же городка, который удивил меня своей заброшенностью. Долгие годы Премьер, штат Небраска, приходил в упадок, а потом Дессу, чье ранчо граничило с городом, приобрел пустырь на противоположной окраине, после чего стал мало-помалу скупать городскую землю, постепенно выселяя жителей, пока не создал свой собственный город-призрак. Перед ужином, показывая мне виллу, Дессу объяснил, что основной причиной для такого расширения владений было то, что человеку, который, как он, увлекается тяжелой артиллерией, требуется простор.
Жебет Э. Дессу любил оружие так же, как дядя Фредди любил автомобили. Пистолеты, винтовки, автоматы, минометы, тяжелые пулеметы, танки, гранатометы — у него было все, включая военный вертолет, стоявший на знакомом мне аэродроме, а также торпедный катер в огромном эллинге на берегу озера. Тяжелая артиллерия — к примеру, танки, разместившиеся на городском складе, — представляла собой реликвии времен Второй мировой или около того. Он посетовал, что правительство почему-то не склонно продавать честным налогоплательщикам новейшие танки и противовоздушные ракеты.
Дессу провел нас с Дуайтом по конюшням, пристроенным к вилле; здесь хранилась коллекция гаубиц и полевой артилерии, причем некоторые орудия относились к периоду войны Севера и Юга.
— Вот это видите? — Он любовно погладил какие-то длинные, не запаянные с одного конца трубы, закрепленные на прицепе. — Сталинский орган, так его называли. Гроза Вермахта. Да и самой Красной Армии тоже — частенько грешил недолетом. Сейчас снарядов для него уже не достать, но мне клепают по спецзаказу. — Его ручища опять похлопала по темно-зеленой металлической трубе. — Верю, пальба будет знатная. Скажу честно: не терпится испытать этого чертяку.
