Пармская обитель - Стендаль
— Побыстрей подъезжайте, гусар! — повелительным тоном крикнул офицер.
Фабрицио проехал несколько шагов и остановился.
— Вы хотите отнять у меня лошадь? — крикнул он.
— Ни в коем случае! Подъезжайте.
Фабрицио посмотрел на офицера, — у него были седые усы и взгляд самый честный. Косынка, которая поддерживала его левую руку, вся пропиталась кровью, правая рука тоже была обмотана окровавленной тряпкой. «Ну не он, так солдаты схватят мою лошадь под уздцы», — подумал Фабрицио, но, приглядевшись, заметил, что солдаты тоже ранены.
— Во имя чести, — сказал ему офицер, на котором оказались полковничьи эполеты, — станьте здесь в карауле и говорите всем драгунам, егерям и гусарам, которых увидите, что вот в этой харчевне находится полковник Лебарон и он приказывает им присоединиться к нему.
У старого полковника был скорбный, удрученный вид, и он с первых же слов завоевал симпатию нашего героя, который ответил ему, однако, весьма рассудительно:
— Меня не послушают, сударь. Я слишком молод. Тут необходим собственноручный ваш приказ.
— Он прав, — сказал полковник, внимательно вглядываясь в Фабрицио. — Напиши приказ, Лароз, у тебя правая рука в целости.
Лароз молча вынул из кармана записную книжку с листками пергамента, написал несколько строк и, оторвав листок, передал его Фабрицио; полковник повторил последнему свое распоряжение и добавил, что, как полагается, через два часа его сменит один из трех раненых кавалеристов. Сказав это, он ушел со своими людьми в харчевню. Фабрицио смотрел им вслед, неподвижно застыв у въезда на мост, — так поразила его мрачная и безмолвная скорбь трех раненых солдат. «Точно их околдовали злыми чарами», — думал он. Наконец, он развернул сложенный вдвое листок и прочел следующий приказ:
«Полковник 6-го драгунского полка Лебарон, командир второй бригады первой кавалерийской дивизии 14-го армейского корпуса, приказывает всем кавалеристам, драгунам, егерям и гусарам не переезжать через мост и присоединиться к нему в его штаб-квартире, находящейся в харчевне „Белая лошадь“.
Дано в штаб-квартире у Сентского моста, 19 июня 1815 г.
За полковника Лебарона, раненного в правую руку, и по его приказу — вахмистр Лароз».
Постояв в карауле у моста с полчаса, Фабрицио увидел шестерых конных егерей и трех пеших. Он объявил им приказ полковника.
— Мы сейчас вернемся, — сказали ему четверо конных и крупной рысью проехали через мост.
Фабрицио вступил в переговоры с двумя оставшимися верховыми. Поднялся горячий спор, а тем временем трое пеших егерей перешли через мост. Один из верховых потребовал, чтобы Фабрицио показал ему письменный приказ, и взял его, заявив:
— Я сейчас покажу его товарищам, и они обязательно вернутся. Ждите нас. Вернемся обязательно.
И он поскакал; его товарищ последовал за ним. Все это произошло в одно мгновение.
Взбешенный Фабрицио окликнул одного из раненых солдат, который показался в это время в окне харчевни. У этого солдата Фабрицио заметил нашивки вахмистра. Он вышел из харчевни и, подойдя к Фабрицио, крикнул:
— Саблю наголо! Вы же в карауле.
Фабрицио исполнил приказание, потом сказал:
— Они увезли приказ.
— Еще сердятся за вчерашнее сражение, — мрачно сказал вахмистр. — Я вам дам один из моих пистолетов. Если вас опять не будут слушаться, выстрелите в воздух, — я выбегу или выйдет сам полковник.
Фабрицио отлично заметил, как вахмистр с удивлением поднял брови, услышав, что приказ увезли; он понял, что ему нанесено личное оскорбление, и дал себе слово больше не попасть впросак.
Вооружившись седельным пистолетом вахмистра, Фабрицио гордо занял караульный пост и вскоре увидел, что к мосту приближаются верхами семь гусаров. Он загородил им дорогу и объявил приказ полковника. Гусары выказали явное недовольство, и самый смелый из них попытался проехать. Вспомнив мудрый совет своей приятельницы-маркитантки, говорившей, что надо колоть, а не рубить, Фабрицио опустил клинок своей длинной прямой сабли и сделал вид, что хочет острием нанести удар нарушителю приказа.
— А-а! желторотый убить нас хочет!.. — закричали гусары. — Мало, что ли, наших вчера поубивали?
Все семеро выхватили сабли и бросились на Фабрицио; он подумал, что пришел его последний час, но вспомнил удивленный взгляд вахмистра и решил не давать нового повода для презрения. Отступая к мосту, он старался колоть клинком нападающих. Он так забавно размахивал длинной и прямой кавалерийской саблей, слишком тяжелой для его руки, что гусары скоро поняли, с кем сражаются; они стремились теперь, не задевая его самого, изрезать на нем весь мундир. Три-четыре раза они оцарапали ему руку у плеча. А Фабрицио, следуя наставлениям маркитантки, с величайшим усердием старался колоть острием сабли. На свою беду, нанося удары, он и в самом деле ранил одного из верховых в кисть руки; гусар рассвирепел оттого, что его задел саблей неумелый молокосос, сделал выпад и ранил Фабрицио в ногу у бедра. Случилось это потому, что лошадь нашего героя не только не боялась схватки, но, видимо, находила в ней удовольствие и сама бросалась навстречу нападающим. А они, увидев, что у Фабрицио из правого плеча течет по рукаву кровь и боясь, как бы игра не зашла слишком далеко, оттеснили его влево, к перилам, и ускакали. Едва только Фабрицио оказался на свободе, он выстрелил в воздух, чтобы вызвать полковника.
В это время к мосту приближались четыре конных гусара и двое пеших — все из того же полка; когда раздался выстрел, они были еще в двухстах шагах и внимательно следили за тем, что происходило на мосту; вообразив, что Фабрицио выстрелил в их товарищей, четверо верховых выхватили сабли и помчались прямо на него; это была настоящая атака. Полковник Лебарон, предупрежденный выстрелом, открыл дверь харчевни, сам бросился к мосту в ту минуту, когда прискакали туда гусары, и отдал им приказ остановиться.
— Нет здесь больше никаких полковников! — крикнул один из гусаров и пришпорил лошадь.
Полковник возмутился, прервал свою строгую речь и раненой правой рукой схватил его лошадь под уздцы.
— Стой, дрянной солдат! — крикнул он гусару. — Я тебя знаю, ты из роты капитана Анрие.
— Ну и что ж! Пусть-ка сам капитан отдает мне приказы! Капитана Анрие убили вчера, — добавил он, язвительно ухмыляясь, — а ты убирайся к…
Сказав это, он решил прорваться и направил лошадь на полковника, тот свалился на мощеный подъезд у моста. Фабрицио, стоявший в двух шагах от него на самом мосту, но лицом к харчевне, увидел, как лошадь грудью толкнула полковника и
