Патрик Пирс - Барбара
Наверно, во всем Коннахте, или даже во всей Европе не было девочки счастливее, чем Бридин; и я уверен, что на всем белом свете не было куклы счастливее, чем Барбара.
Так было до тех пор, пока не появилась Златовласая Нив[2].
Златовласая Нив прибыла из Дублина. Одна дама, которая приезжала в Гортмор учить ирландский, перед тем, как уехать, обещала прислать Бридин кое-что особенное. И слово свое сдержала. Как-то утром через неделю после ее отъезда почтальон Бартли вошел в кухню и поставил на пол большую коробку.
- Это вам, юная леди, - сказал он Бридин.
- Ой, Бартли! А что же там?
- Откуда мне знать? Может быть, фея.
- О-ой! А кто тебе дал эту коробку?
- Маленький зеленый человечек с длинной синей бородой, красной кепочкой на макушке и верхом на зайце.
- Ой, мамочки! А что он сказал?
- Да ничего, только велел: «Передай Бридин привет и вот эту коробочку», - и тут же глядь – исчез!
Лично я не уверен, что Бартли сказал чистую правду, но Бридин поверила каждому слову. Она позвала маму – та убиралась в кухне после завтрака.
- Мама, мама, Бридин принесли большую коробку! Маленький зеленый человечек с длинной синей бородой вручил ее почтальону Бартли!
Мама подошла к ней, и Бартли откланялся.
- Мамочка, мамочка, скорей открывай! Бартли сказал, что там, наверное, фея. Скорее, мамочка – вдруг она задохнется?
Мама перерезала бечевку, развернула обертку, подняла крышку. И кто же лежал в коробке, словно малое дитя в уютной колыбели? Самая прекрасная и очаровательная кукла на всем белом свете! Ее золотистые кудри ниспадали на грудь и на плечи. На щеках играл румянец. Ротик был как ягодки рябины, а зубки как жемчужинки. Глаза ее были закрыты. На ней было платье из белого шелка, а поверх него – мантия из алого бархата. Вокруг шеи поблескивало ожерелье из благородных камней, и в довершение всех чудес, голову венчала корона.
- Королева! – сказала Бридин шепотом, потому что эта чудесная фея внушила ей некую робость. – Королева из Тир-на-н-Ог[3]! Смотри, мама, она спит. Как думаешь, она проснется?
- Возьми ее на руки, - сказала мама.
Девочка робко протянула руки и с почтением, бережно вынула чудесную куклу из коробки. Только она взяла ее – кукла открыла глаза и сказала тонким, нежным голосом:
- Ма-ма!
- Боже благослови нас! – мама Бридин перекрестилась. – Она умеет говорить!
В глазах Бридин блеснула странная искорка, и черты лица озарились странным светом. Но не думаю, что она испугалась, как мама. Дети всегда ждут чудес, и когда происходит что-то необычное, они, в отличие от взрослых, почти не удивляются.
- А почему бы ей не уметь? – ответила Бридин. – Разве Барбара не умеет? Но голос у нее гораздо приятнее, чем у Барбары.
Бедная Барбара! С тех пор, как вошел Бартли, ты лежала на полу – Бридин выронила тебя из рук. Не знаю, услышала ли ты, что сказал твой друг. Если услышала, эти слова, должно быть, пронзили тебе сердце.
Бридин говорила быстро, глаза ее горели.
- Это королева. Королева фей! Посмотри, какое на ней богатое платье! Какой плащ из бархата! Какая красивая корона! Она похожа на ту королеву на белой лошади, из страны заморской Тир-на-н-Ог. Помнишь, мама? Про нее Стивен на-Шкелта[4] вчера рассказывал. Как ее звали?
- Златовласая Нив.
- Да! Златовласая Нив! – воскликнула девочка. – Я покажу ее Стивену, когда он к нам зайдет. Вот он обрадуется! Правда, мама? Вчера, когда папа сказал, что фей вообще не бывает, он так рассердился. Но я-то знала, что папа шутит.
Едва ли Златовласая Нив была феей, как решила Бридин, но без волшебства тут, пожалуй, не обошлось; и точно можно сказать, что с той минуты, как она появилась в доме, Бридин словно околдовали. Иначе как объяснить, что она оставила Барбару лежать на полу, не говорила с ней весь вечер и даже не вспоминала о ней, а потом легла спать без Барбары? Вам трудно будет поверить, но той ночью рядом с Бридин спала юная королева, а не верный маленький друг, который был с ней рядом весь год.
Барбара так и лежала на полу, пока мама Бридин не заметила ее и не положила на шкаф, где была ее маленькая гостиная. Ту ночь Барбара провела наверху. Не знаю, доносился ли ночью с кухни до Бридин или до ее мамы с папой чей-то плач, и честно говоря, не думаю, что Барбара плакала. Но я уверен, что она тосковала, ведь рука друга не обнимала ее, и тепло друга не согревало ее, и ни души не было рядом, и ни звука не доносилось, кроме тех, что едва слышны бывают в доме глубокой ночью, когда ты по-настоящему одинок.
Последующие несколько месяцев Барбара так и сидела или лежала на шкафу. Бридин обращалась к ней редко, и говорила только:
- Барбара, будь умницей. Видишь, я занята. У меня дела. Златовласая Нив - королева, и о ней нужно заботиться как следует.
Бридин стала старше (ей было уже пять - может, пять с половиной лет) и больше не вела себя, как малый ребенок. Она усвоила значение словечка «я» и больше не говорила о себе «Бридин». Она также знала, что королеву следует уважать и почитать куда больше, чем бедное, маленькое создание вроде Барбары.
Боюсь, что Барбара всего этого не понимала. Маленькой деревянной кукле, конечно, было трудно понять сердце девочки. Она видела, что о ней позабыли. Вместе с Бридин теперь спала Златовласая Нив; она сидела с ней за столом, гуляла на холме, лежала в зарослях папоротника и собирала маргаритки и колокольчики. Златовласую Нив прижимали к груди, и ее целовали. Видеть, что другой занимает то место, которое раньше занимал ты, и всюду ходит с тем, с кем раньше ходил ты, и целует уста, которые ты желаешь целовать – вот величайшая боль, которую можно испытать в этом мире, и эта боль теперь мучила Барбару с утра до ночи, и с ночи до утра.
Полагаю, мне скажут, что Барбара ничего подобного чувствовать не могла, ведь она была просто деревянной куклой без чувств, без мыслей, разума и сердца. И на это я так отвечу: откуда нам знать? Почему мы так уверены, что у кукол и деревянных игрушек, у деревьев и холмов, у рек и водопадов, у цветов полевых и у камней на берегу морском - равно как и у множества других творений вокруг нас - нет чувств и мыслей, разума и сердца? Я не говорю, что есть, но с моей или чьей-либо стороны было бы слишком смело утверждать, что это не так. Дети уверены, что это так; и на мой взгляд, дети более проницательны в подобных вещах, чем вы или я.
И вот как-то раз Барбара сидела в одиночестве у себя в гостиной, а Бридин и Златовласая Нив у камина вели беседу; или, мне следовало бы сказать, Бридин вела беседу, а Нив ее слушала - ведь Королева говорила только «ма-ма», а других слов от нее никто никогда не слышал. Мама Бридин стирала на улице. Отец сажал в огороде картошку. В доме осталась только Бридин и две ее куклы.
Наверно, девочка устала - все утро она была занята стиркой (раз в неделю она стирала простынку и одеяло Королевы). Прошло немного времени, и ее сморил сон. Она уронила голову на грудь и крепко уснула. Я толком не понимаю, что потом случилось, но очевидно Бридин склонялась все ниже и ниже, пока не оказалась на каменном полу у камина, в нескольких дюймах от огня. Она спала крепко и не проснулась. Наверно, Златовласая Нив тоже спала – во всяком случае, она не пошевелилась. Смерть нависла над бедной девочкой, но во всем доме не было ни души. О том, что она в беде, не знал никто, кроме Бога - и Барбары.
Мама стирала во дворе и не подозревала, что ее дитя в смертельной опасности. Она стирала и напевала песенку, и вдруг услышала стук – будто что-то упало на пол. «Что это? – подумала она. – Со стены, наверно, что-то упало. Или Бридин что-нибудь натворила?»
Она поспешила на кухню – и от ужаса едва не лишилась чувств. И стоит ли удивляться: ее девочка лежала на полу у камина, и на кофточке плясало пламя!
Мать бросилась к ней, подняла на руки и стянула с нее кофту. Еле-еле успела. Еще мгновение – и было бы слишком поздно.
Сон с Бридин слетел. Она дрожала от страха, обхватив маму за шею, и, конечно, рыдала, хотя толком не понимала, что произошло. Мама «душила ее поцелуями и обливала слезами».
- Мама, что случилось? Мне снилось, что я лечу в небе, высоко-высоко, и солнце такое горячее! Что случилось?
- Господь не допустил, чтобы девочка моя погибла. Ты чуть не сгорела – нет, не на солнце, вовсе нет. О Бридин, сокровище мое, что бы я делала, если бы тебя потеряла? А твой отец? Сам Бог велел мне зайти в дом! И вроде я слышала шум? Верно, иначе я не зашла бы!
Она осмотрелась. Все было на месте - на столе, на стенах, на шкафу… Но что это? Какой-то предмет лежал на полу возле шкафа. Туловище куколки – без головы.
- Барбара снова упала со шкафа, - сказала мама. – Боже, Бридин, она спасла твою жизнь.
- Вовсе не упала! – воскликнула девочка. - Она видела, что я погибаю, и бросилась вниз, чтобы меня спасти. Бедная Барбара, ты умерла из-за меня!
