Оноре Бальзак - Утраченные иллюзии
В кружке д'Артеза была и примечательная личность революционера Мишеля Кретьена. Бальзака привлекали подобные личности. "Этот великий человек, который мог бы преобразить облик общества, пал у стен монастыря Сен-Мерри, как простой солдат. Пуля какого-то лавочника сразила одно из благороднейших созданий, когда-либо существовавших на французской земле".
Девять человек, входивших в кружок д'Артеза, составляли "великолепие умственных сокровищ". Они трудились, каждый в сфере своего таланта, и не растрачивали свои силы по пустякам, не искали славы, жили скромно, не тяготясь бедностью, и, в сущности, были счастливы. Их суждения отличали мягкость и терпимость, они не знали зависти. Собираясь вместе, они делились своими богатствами, то есть дарами своего ума, "поверяли друг другу свои труды, и с милым юношеским чистосердечием спрашивали дружеского совета".
Что-то в этой дружеской общине было от раблезианской Телемы [2], что-то от утопии, от мечты, которую позволил себе здесь писатель, уставший от картин зла и корысти. Однако жизнь, реальная, жестокая и суровая, постоянно напоминала о себе, и, погревшись у дружеского камелька д'Артеза, вздохнув о честности, благородстве, о вдохновенном труде, никому не запроданном, писатель снова обращается к "постыдной" истории своего общества и рассказывает о бедах провинциального типографа и изобретателя Давида Сешара. Талантливый и простодушный, Сешар попадает в лапы конкурентов. Конкуренция в буржуазном мире подобна схватке хищников в джунглях. Здесь нет пощады, здесь битва насмерть. И Давид Сешар сломлен, разорен, уничтожен, изобретение его похищено, и в довершение ко всему один из его разорителей и недругов - его родной отец. Физический и нравственный портрет этого последнего весьма колоритен: "Укрытые лохматыми бровями, похожие на запорошенные снегом кусты, маленькие серые глаза его хитро поблескивали от алчности, убившей в нем все чувства, даже чувство отцовства, и сохраняли проницательность даже тогда, когда он был пьян".
x x x
Беды Давида Сешара - это беды самого Бальзака, писатель даже внешности своего героя придал кое-какие свои черты. Как и Давид Сешар, он задумывал разбогатеть, взявшись за типографское дело, как и Давид Сешар, он носился с изобретением дешевого сорта бумаги, наконец, как и Давид Сешар, оказался в самом бедственном положении, заваленный долгами, преследуемый кредиторами, но теперь уже с великолепным знанием неумолимых и жестоких законов буржуазного бизнеса. Этот великий знаток человеческой души, этот проницательный психолог оказался беспомощным и безоружным, как ребенок, перед людьми "с маленькими глазками, хитро поблескивавшими от алчности". Писатель широко пользовался собственным жизненным опытом, его биограф многое может почерпнуть из его книг для характеристики его личности. К слову сказать, три крупных автора написали биографию Бальзака - Стефан Цвейг, Андре Моруа и Вюрмсер[3]. Каждый по-своему взглянул на него, и каждый отметил его значительность. Великий Роден создал его скульптурный портрет.
Бальзак родился в мае 1799 года. Его отец носил мужицкое имя Вальса, что шокировало позднее его сына-писателя, имя было изменено на Бальзак с прибавлением дворянской частички де (Оноре де Бальзак). Великие люди имеют слабости, мы говорили уже о парадоксах его отвлеченно-теоретических суждений.
Бернар Франсуа Вальса,- крестьянин, разбогатевший на скупке и продаже конфискованных дворянских земель в годы революции, а позднее помощник мэра города Тура, готовил сына к адвокатской деятельности. Сын решил стать поэтом. На семейном совете было решено дать ему два года срока для исполнения творческих замыслов, и Бальзак пишет стихотворную драму "Кромвель" (герой романа "Утраченные иллюзии" Люсьен Шардон привозит в Париж исторический роман "Лучник Карла IX".) Позднее, на подобном же семейном совете, драма была признана никуда не годной, и автору отказано в материальной помощи. Наступает мрачная полоса материальных невзгод. На какое-то время Бальзак делает то, что делал и герой его романа Люсьен Шардон, то есть продает свое перо, пишет и один . и в соавторстве с другими (под псевдонимом) модные в те дни, охотно раскупаемые романы с мрачно-таинственными героями, запутанными интригами. В 1829 году выходит роман, которого он уже мог не стыдиться,- "Шуаны". Роман принес ему первый успех. Двадцать последующих лет писатель знаменит, работает ночами, подкрепляя себя кофе, работает как вол, как античный раб в рудниках, надрывается и умирает в пятьдесят лет. Такова жизнь этого удивительного человека, создавшего "Человеческую комедию" - эпическую поэму нового времени, сравнимую разве что с "Илиадой" Гомера.
Бальзак рассказал на страницах своего романа о труде писателя. Одного таланта мало. Необходим труд - в сущности, подвиг во имя искусства. Не каждому это по силам. Нужна воля, гигантская сила характера. И дело здесь не в усилиях самого творчества, а в нравственной стойкости творца, в его способности выпестовать свой талант, уберечь его от торгашества. "Талант страшный недуг... Воистину надобно быть великим человеком, чтобы хранить равновесие между гениальностью и характером",- пишет Бальзак. Этой нравственной стойкости не нашлось в характере его героя Люсьена Шардона, и он погиб, его оказалось в избытке у д'Артеза, и он победил. Эта нравственная стойкость вывела самого Бальзака на верную творческую дорогу. Он сохранил, выпестовал свой талант. И какой талант!
Бальзак - великий мастер слова. Он пишет обстоятельно, пожалуй, даже словоохотливо. Его перу нужен простор, и он пользуется этим простором с наслаждением, отдавая речам своих героев целые страницы. Его глаза зорки и внимательны, он оглядит все вокруг, заприметит и опишет все детали: одежду своего героя, его физический облик, его жесты, манеру держаться, говорить, он опишет интерьер дома, в котором живет его герой, улицу, город. И все необходимо, все важно, все гармонично впишется в грандиозную картину нравов. Здесь нет унылого описательства. При всей словоохотливости писатель чрезвычайно лаконичен, его сравнения, метафоры, эпитеты метки, уместны, ярки и далеки от "красного словца". Бальзак не терпел "красот стиля", чем, надо сказать, грешил его современник-Виктор Гюго.
Вот сопоставление бытовой обстановки двух полярных натур: хаотичного, беспорядочного в нравственном плане журналиста Этьена Лусто и серьезного, вдумчивого д'Артеза. "Эта комната, грязная и плачевная, свидетельствовала о жизни, не ведавшей ни покоя, ни достоинства: здесь спали, работали наспех, жили поневоле, мечтая вырваться отсюда. Какое различие между этим циническим беспорядком и опрятной, достойной бедностью д'Артеза!"
Бальзак придавал принципиальное значение бытовым деталям, описание их входило в его эстетическую программу. "Изображая Костюмы, утварь, здания, внутреннее их убранство, домашнюю жизнь, вы воссоздадите дух эпохи",советует д'Артез Люсьену Шардону.
Поколение Бальзака, молодые авторы двадцатых, тридцатых годов XIX века, идя по стопам Вальтера Скотта, введшего в моду так называемый "местный колорит", то есть как раз то, о чем говорит д'Артез Люсьену, увлекались экзотикой стародавнего быта.
Исторические романы о средневековье были тогда очень модны Бальзак же применил принцип "местного колорита" к современности, и то, что для романтиков, писавших исторические романы, было экзотикой, часто довольно далекой от действительности,- для Бальзака-реалиста стало одним из могучих средств подлинного воссоздания типических характеров в типической обстановке.
Все герои Бальзака, как и герои Шекспира, умны и остроумны Можно сказать, что каждому из них французский писатель уделил толику своего гения.
Барон дю Шатле, которого писатель вовсе не собирался произвести в гении ("он знал все и не знал ничего") и, наоборот, изображает ловким приспособленцем, лукавым, безнравственным, далеким от каких-либо духовных интересов,- этот барон красочно описывает в романе две эпохи в тогдашней европейской литературе, а именно: предромантизм XVIII века и романтизм XIX. "Прежде мы пускались в оссиановские туманы. То были Мальвины, Фингалы, облачные видения, воители со звездой во лбу, выходящие из своих могил. Нынче эта поэтическая ветошь заменена Иеговой, систрами, ангелами, крылами серафимов; всем этим райским реквизитом, обновленным словами: необъятность, бесконечность, одиночество, разум. Тут и озера, и божественный глагол, некий христианизированный пантеизм, изукрашенный редкостными вычурными рифмами..." Это историческое свидетельство полностью можно перенести в университетский курс истории литературы.
Аббат Эррера, он же вор и рецидивист Вотрен,.. цитирует Библию, пересыпает речь латинскими фразами и высказывает парадоксы, Достойные самых утонченных умов: он называет римско-католическую церковь "совокупностью воззрений, которыми держат народ в повиновении".
