Халиль Джебран Джебран - СБОРНИК: СТРАННИК. ПРИТЧИ И РЕЧЕНИЯ
К началу 20-х гг. Джебран становится одним из ведущих деятелей художественного и интеллектуального авангарда арабской эмиграции, законодателем вкусов так называемой сиро-американской школы, объединявшей писателей – выходцев из Сирии и Ливана, и сыгравшей значительную роль в истории арабской культуры XX в. К тому времени в США существовало множество арабских эмигрантских обществ, союзов, центров, ассоциаций и клубов, издавались многочисленные газеты и журналы на арабском языке. Еще в годы войны вокруг Джебрана сплачивается группа молодых арабо-американских писателей и издателей, среди них – Насиб Арида, Абд аль-Масих Хаддад, Илия Абу Мали, Михаил Нуайме и другие. Эта группа оформляется в 1920 г. в «Писательскую лигу» – влиятельную организацию литераторов-единомышленников, «братьев по духу Истины», по определению Джебрана. Он стал ее вдохновителем и главой. Члены Лиги, принадлежа к разным литературным направлениям, соединяли свои усилия, дабы содействовать развитию арабского языка и литературы в Америке и на арабском Востоке, преодолевать консерватизм, приверженность старым, академическим образцам и изыскивать новые способы и формы художественного творчества. Сочинения их печатались в эмигрантской газете «Ас-Саих» («Путник»), журнале «Аль-Фунун» («Искусства») и альманахе «Писательской лиги», выходивших в Нью-Йорке на арабском языке. Несмотря на то, что «Писательская лига» просуществовала недолго, влияние ее на развитие и обновление современной арабской литературы чрезвычайно велико.
Последние годы жизни Джебран часто и тяжело болеет. Врачи запрещают ему работать, но он не прекращает писать. За месяц до его смерти в Нью-Йорке выходит книга «Боги земли», плод его долголетних трудов. 10 апреля 1931 г. Джебран умирает. Согласно завещанию писателя, его тело было перевезено в Ливан и погребено в стенах монастыря Map Саркис в Бшарре.
Творчество Джебрана Халиля Джебрана занимает особое место в истории арабской литературы и мысли XX в. Вместе с Амином ар-Рейхани (1876-1940) он стоял у истоков арабского романтизма как литературно-философского направления.
Трагический конфликт ранних произведений Джебрана определяется столкновением двух моральных принципов, их борьбой, исполненной глубокого драматизма и большой силы. Имеется в виду дух непротивления, смиренно и отважно приемлющий судьбу, какой бы жестокой и зловещей она ни была, дух безрассудной «любви к року». И другой – независимый дух обновления, непокорства и ниспровержения, восстающий против косных законов бытия, отживших норм и ценностей, в том числе против ортодоксальной религиозности, в любом ее обличий. Дух, вечно устремленный к новому началу, к совершенствованию и созиданию. Дух противоборства, который только и может дать силы свободе.
Эти первые сочинения писателя, достаточно смелые по тем временам, проникнутые бунтарскими настроениями, вызвали на арабском Востоке бурную реакцию и противоречивые отклики. В кругах радикально настроенной интеллигенции они получили самые высокие оценки и были поставлены в ряд с лучшими произведениями того времени, созданными на арабском языке. В Сирии на его сочинения был наложен цензурный запрет, а их автор подвергся яростным нападкам со стороны традиционалистов и духовенства, обвинившего его в вероотступничестве и безбожии. Сборник «Мятежные души» был объявлен духовными властями еретическим, «опасным, революционным и вредным для молодежи».
Сознание возложенной на него посланнической миссии, необходимости «сказать свое слово» и «быть учителем», пришедшее к Джебрану вместе с просветительскими увлечениями уже в ранние годы, определило со временем общую профетическую направленность его учения и соответствующий ей способ письма.
К числу существенных характеристик романтического мироотношения Джебрана, складывающегося в это время, принадлежит его убежденность в высшей ценности духовной жизни, возвеличение духа, «держащего поводья жизни». Человек – главный предмет внимания Джебрана как писателя и философа – ставится им в центр мироздания и именуется «краеугольным камнем всех тварей». Человек, утративший связи с природой, нуждается, по мысли Джебрана, в приближении к ней и единении с нею. Уже в ранней прозе отобразилось его представление о человеке, открытом вечности, говорящем о себе: «Я был от вечности – и вот я, и я пребуду до конца века, и нет бытию моему завершения» («Песня человека»). Чуждый всякой завершенности и окончательности, человек устремлен к бесконечному совершенству, достигаемому в сфере эстетического идеала, где обожествляемая красота и истина, как и должно в романтической традиции. – понятия тождественные. Писатель проникается мыслью о единстве человечества, великого братства людей, скрепленного единством духа, «бытием для всех и во всех». Жажда свободы сочетается с любовью и состраданием ко всем презренным и отверженным.
1914 год является рубежом, знаменующим внутренний перелом в миросозерцательной позиции Джебрана. Обозначившийся в творческой и духовной эволюции писателя период отчаяния, мрака, душевных метаний и мучительного одиночества совпал с годами Первой мировой войны, хотя предвестья этих настроений наблюдаются уже в самом начале 10-х годов.
Остро переживая то бедственное и униженное состояние, в которое попала его родина, Сирия, он с болью и горечью сознает, что «рабство перед рабством» давно уже стало нормой существования его соотечественников на Востоке.
У Джебрана теперь уже больше не вызывают сочувствия люди, «сильные в своей слабости», покорные деснице рока, не смеющие противиться игре «слепой силы», бессмысленной, темной, безнравственной, властвующей над судьбой человека, страшащегося свободы. Неудовлетворенный настоящим, он ожидает революционных перемен в Сирии. Мэри Хаскелл, близкий друг Джебрана, в 1913 г. записывает в своем дневнике: «Халиль жаждет революции. Он считает, что даже в случае ее провала самоуправление будет достигнуто».
Отдаться стихии, научиться «любить бурю, а не бояться ее» – этим велением проникнут одноименный рассказ, вошедший в сборник «Бури» (1920), который включал в себя неоднородные, зачастую противоречивые произведения разных лет. В символике Джебрана буря – это стихия, освобождающая от всего помертвелого, ложного, будь то Боги, мысли или желания, «от всех цепей Вчера». Не приемля западный прогресс, бездушное свободное предпринимательство буржуазного века, равно как и доживавшую свои дни феодальную систему на арабском Востоке, герой рассказа бежит от людей и ищет спасения в одиночестве, в котором видит «жизнь для духа и сердца, мысли и тела».
Мотив одиночества, бесприютности, затерянности человека в мире постоянно возникает во многих произведениях и письмах Джебрана. «Жизнь – это остров в море одиночества и уединения. Жизнь – это остров, и скалы его – желания, деревья – сновидения, цветы – отрешенность, а родники – жажда». И в этой жизни поэт с тоской переживает свою отчужденность, разлад с самим собой, с миром и людьми, которых отделяет от него пропасть непонимания. «Я чужой в этом мире... Я чужой, и нет на свете ни единого человека, кто знал хотя бы слово на языке моей души».
Тема одиночества перекрещивается с темой безумия, с наибольшей экспрессией раскрытой в книге «Безумец» (1918). Джебран развивает известный в поэтике романтизма мотив спасительного «мудрого безумия», в котором смятенный дух обретает убежище от убогого благоразумия, рассудочности, царства холодного расчета. Безумствующий восстает в одиночестве против окружающей обезличенной жизни с ее фальшью, поддельностью, ханжеством. В этом мятежном безумии кроется попытка человека обрести себя и сохранить свой подлинный лик, не изменив своему идеалу.
Проблема подлинного и мнимого, «лица» и «личины», поставленная в «Безумце», поворачивается новой гранью в сборнике «Предтеча» (1920). Желание перекинуть мост через пропасть непонимания побуждает Предтечу надеть личину. Преисполненный сострадания и любви к людям, он, однако, не в силах разбудить их сердца и попытки его терпят неудачу: люди отворачиваются от него. Тогда он скрывает свою любовь и нежность под маской притворной ненависти и жестокости и в итоге достигает своей цели.
Время, в которое жил и творил Джебран, явилось свидетелем острого кризиса господствовавших канонических исповеданий, упадка влиятельности ортодоксальных, традиционных мировых религий. Люди, изверившиеся в официальных религиях современности и отвергавшие их, жаждавшие духовности и не могущие проникнуться научным мировоззрением, отказывались от религиозности в традиционном ее обличий в пользу теософических «научно-религиозных» учений, предлагавших новые формы целостного религиозного постижения мира и нравственной практики.
Религиозная ситуация, сложившаяся к тому времени в Ливане, отличалась необычайной напряженностью. В стране насчитывалось около двух десятков конфессиональных общин, противостоявших одна другой и потому постоянно противоборствовавших.
