Луи Селин - Банда гиньолей
Санитарная машина — наш корабль милосердия — о булыжники спотыкается, вихляет, дребезжит, кренится, гайками отплевывается, врезается в стадо, в гущу быков, жеребцов, давит птицу… а тут ей другая в зад наподдает!., баум!.. она летит, перемалывая два трехколесных мотоцикла, монашку и полицейского… Самое время помолиться… И все это на мосту! Взрывной волной машину отбрасывает на двадцать метров в сторону! Вот это сила! После еще успокоиться не может: дергается, икает… И вот уже ее несет на нас неумолимым водоворотом… Мы снова в гуще… в самой давке… Мы что есть мочи жмем на газ!.. Нас приподнимают, сдавливают немилосердно!.. Колымага наша теряет опору!.. Нас поднимают триумфально!., над головами! поверх толпы… Баум!.. Бам!.. Вот так подфартило! Летим вниз! Нас подцепляет на лету двенадцатитонка с железнодорожниками!.. Повезло!.. Вырвались!.. Нас раздирают на части!., на мелкие кусочки!.. Санитарная уже без передних колес!.. Поверх голов летит теперь детская коляска!.. В ней солдатик развалился! Нога у него наружу торчит, изорванная в клочья… кровью сочится… Солдатик — хулиган! — знаки нам делает непристойные… Вот смеху! Мы вместе с ним в воздухе висим!., крутимся в водовороте!.. А злодей крылатый снова тут… никак не уймется… Вихрем налетает!.. тобогганом петляет, огнем пышет, молнии мечет… Черт, мерзавец! По головам скользит!.. Брюхом цепляет! Грохотом сражает!.. Взмывает в облака!., маленький такой! Как муха на потолке!..
В канаве труп. Наткнулись — мягко!.. Глядь — живот вспоротый… нога вывернута вовнутрь… акробат! смертельный номер!..
Бум! Бум! Не успели очухаться!.. Два глухих удара… Это река вспять пошла!.. Впитала две гигантских бомбы!.. В две яростных воронки!.. Два вулканических цветка!.. Вспять и — на мост водопадом… Мы погребены смерчем… раздавлены, вымочены, закручены, расплющены циклоном… и выблеваны в сутолоку… как раз под огонь… пушечный… Парапет осколками так и стреляет… Черт, поди за облачком притаился, что над церковью… Разведка, наверное… А за ним другие на нашу голову!.. Им все едино: люди, скот, багаж!.. Французы ли, немцы!.. Положение — хуже некуда… Чувствую, как на мне промокшая одежда закипает. Все смешалось!.. На мосту мамаша слезами обливается, хочет немедленно броситься в реку вместе с тремя детьми!.. Семеро работников транспортной службы пытаются ее удержать… мужественные люди, хладнокровные, преданные делу… Прежде с ветчиной покончили и с галантином!.. А ее только тронь! Она такой крик подняла! пронзительный, страшный, что весь адский грохот заглушила!.. Все только на нее и смотрят!.. А тут снаряд!.. Баум!.. в мост! Центральная арка взлетает на воздух!.. Мостовая пропастью разверзается, бездной зияющей… кратером всепоглощающим!.. Видно, как люди оседают, трещины собой забивают… сыплются кубарем в едкий дым… в ураган пыли!.. Вон полковник, кажется зуав, борется с лавиной… не выдерживает веса навалившихся мертвых тел!., уходит на дно… «Да здравствует Франция!» — выкрикивает напоследок из-под груды трупов!.. Живые за край бездны цепляются, одежда взрывом изорвана, карабкаются, срываются, блюют, испепеляются заживо… огонь со всех сторон… Совершенно голый младенец на капоте объятого пламенем грузовика. Готово! Изжарился… «Господи!.. Господи!.. Черт! За что?» Кричит отец, потом обливается… ищет, что бы выпить!.. Ко мне обращается… Флягу!.. Флягу…
С неба… ба! новый архангел летит, жмет на все рычаги… и на нас… Извести совсем хочет… Мы так зажаты, что не двигаемся вовсе… Мост стонет… покачивается!.. Тик-так! Ррру!.. Ррру!.. Музыка кровавого побоища!.. Небо на нас ополчилось, воет от ярости!.. И вода внизу тоже… Одна сплошная бездна!.. Все взрывается!..
Я рассказываю чистейшую правду. Вернее, малую ее часть… Только нет больше сил вспоминать! Все быльем поросло… мост… воспоминания… время… Слишком многие кричали о войне! А тут еще дым… Я нырнул под автомобиль… Рассказываю, как помню… Ниже к шлюзу бурлит все бешено… Танцы почище авиньонских!., в горниле чертовой печи!., и бум!., и дзинь!.. и Пресвятая Дева!., умерла, умерла! закружилась на балу Ураганов!.. Глядите! Что?.. Где?.. Неважно! Народ даже обернулся… Зонтик старый изломанный летел, подхваченный циклонами!.. Бог с ним!.. Бам!.. Тара-бам!.. Я видел, как он проплыл над Гранд Отелем! Хорошо шел! быстро… покачивался в облаках!.. Зонтик и мост! их вместе вихрем закружило! между самолетами… смертоносными, пулемечущими… Вра-ап!.. Уа!.. Вра-ап!.. Уа!.. Вро-ом!.. Вот такой приблизительно звук издает, взрываясь, авиаторпеда… самая большая… в сердцевине черно-зеленого вулкана!.. Ухнула и сдохла!.. Еще бомба над головой пролетела!.. Бух! в реке взорвалась!.. Нас горячей волной обдало… Кишки чуть не вывернуло… Сердце едва наружу не выскочило!.. Затрепыхалось как заячий хвост… От страха все в штаны наклали… Ползут под сиденье по трое… четверо… пятеро… только башмаки торчат… Руки, ноги сплелись… Одно сплошное месиво… Улитки человеческие… спасаются, как могут!.. И вдруг нас, простертых обессиленно, встряхивает, скрючивает, поднимает и швыряет невесть куда!.. Вот так фокус! Оказывается, это мотор взорвался!.. Карабкаемся по груде раненых, скользим… Они стонут под нами!.. Блюют… А мы — везунчики! Выбираемся оглоушенные… улыбаемся… Тут нас еще один настигает! Падает прямо на нас, сундук смертоносный! Облака пулями изрешечивает. Язычки пламени сеет!.. Они отовсюду на нас нацелены… Сам серо-черный!., будь он проклят с головы до хвоста!.. Ищет нас… Выскакивает с неба, как на пружине, ярость свою в брюхе перемалывает!.. Завораживает прямо!.. Проклятие напускает!.. Мы бухаемся на колени… Взываем к Деве Марии!.. Крестимся истово!.. Поминаем Бога Отца… Ветры! Жопу! Разброд в умах!.. А он все продолжает нас расстреливать безжалостно, залп за залпом! в облаках витает!.. Порхает… раскачивается… набрасывается снова… налетает циклоном… Вррр!.. скользит!.. Переворачивается в воздухе… Прошуршал… скрылся… Гипнотизирует нас!.. Люди крестом себя осеняют!., еще… еще… четыре… пять раз… Это не спасает от кошмаров!., убийственных!.. Пощады не жди!.. Вот он опять с попутным ветром!.. Когда ж конец? Он только пуще распаляется… Градом нас осыпает… Молнии пачками швыряет!.. Рикошетом!.. Барабанит по железу!.. Падают те, кто взывал, молился!.. Толпа сотрясается!.. Парапет обвалился!.. Вереница грузовиков, громыхая и толкаясь, опрокидывается в воду. Меня миновало!.. Не верится даже, что я уцелел!.. И прожил с тех пор двадцать два года!.. Так не может продолжаться вечно!.. Мы с Лизеттой — она у меня не робкого десятка — скрючились между колес санитарной машины… Отсюда видно… как все летит в тартарары… А вон Ларго, парикмахер, он тащится за нами с самого Безона на мотоцикле своем… А пьян уже с Жювизи, все говорил, что немца застрелит, но после Этампа замолчал… Он у парапета стоит… бабульку какую-то обнимает… При каждом взрыве ее целует… Под грохот моторов… У нее волосы седые… пряди, косички, папильотки… И вся голова в крови… Ларго с ней ласково обращается… Наклоняется к ней… кровь пьет… Ничего уже не соображает… только бы пить… и пить…
— А!.. — говорит, — красненькое!.. Эх! вкусно!.. Смешно ему!.. А ей — нисколько!.. Глаза закрылись…
Покачивается… Будто грохот ее баюкает!.. Гроза эта адская!.. А Ларго мне кричит:
— Красненькое! слышь, ты, санитарная машина!.. Красненькое, понимаешь? Симулянт!..
Так он меня называет. Даже в аду этом не нравятся мне его манеры… Не люблю фамильярности… Меня от этих пьяных харь воротит… У меня у самого в голове неладное… Хотя я и не пьян!.. Я вообще не пью… Просто разум у меня мутится… под бременем обстоятельств! вот и все! не выдерживает!.. Тррр!.. Жахает пуще прежнего!..
Возвращается чудище с грохотом ужасным!.. Фантастический взрыв!., три бомбы разом, букетом!.. Небо и земля — вдребезги!., слились воедино!.. Кажется, будто вам полголовы сорвало!., вырвало душу и глаза! Легкие пронзило!.. Прокололо грудь насквозь!.. Пригвоздило к створке!.. И этот гул!., тысячи моторов… штурмующих склон!.. Озверелые машины… идут на абордаж!., скачками!., перемалывая толпу!., визг раздавленных! расплющенных бешеной колонной!.. Измолоченных… хищной стозубой гусеницей!., пожирающей эхо!., подминающей все!., брюхом о ста тысячах цепей, утыканных бряцающими железками… кишками-трубками… Она головой своей здоровенной с пушками туда-сюда поводит, чтобы лучше вас по земле размазать!.. Она издали вас замечает и берет на прицел! как вы по дороге ползете!., спасаясь от кошмара!.. Ох, уж эти танки! Порази меня гром!.. Ох, что это такое! модель «Нострадамус»!.. Земля от них сотрясается, душа содрогается!., пакость механическая, горе огненосное!.. с музыкой! как на танцульках!
Эту пляску не остановишь!.. Музыка ста тысяч смертей, тысяч пищащих птиц, кричащих на лету, штопающих воздух…
А после новая трель с тихими ударами и глухими раскатами… Издали наплывает… из-за холмов… артиллерия эхо перекатывает… Вам вовсе не до антраша, но поневоле запрыгаешь… Мост, гранатами напичканный, дергается… Вот уже и вы чечетку отбиваете на остатках людей и скота… четвертованных, расплющенных, скрюченных в комок — по обстановке… Отупелое копошение прорезается бунтом… Брижитт, жена прокурора Саканя, выскакивает вдруг из автомобиля, наплевав на увещевания супруга, задирает юбку, вскакивает на парапет и выкрикивает во весь голос злые бранные слова!..
