Пэлем Вудхауз - Том 13. Салли и другие

��Привет!�� сказал он.

��Привет!�� ответил Рыжик.

Вслед за этим обменом любезностями последовало неловкое молчание.

��Ты к мисс Николас?

��Да, а что?

��Ее нет.�� Мистер Кармайл как будто немного повеселел, встретив кого-то, с кем можно поделиться плохими новостями.

��Нет?

��Нет. Судя по всему��� На лице Брюса Кармайла читалось негодование, которое всякий здравомыслящий человек испытывает, видя чужие безрассудства.�� Судя по всему, ей вдруг взбрело в голову прокатиться в Англию.

Рыжик пошатнулся. Удар был неожиданным и оттого сокрушительным. Словно во сне он побрел вслед за своим кузеном на залитую солнцем улицу. Брюс Кармайл разговаривал с шофером.

��Как выяснилось, мне больше не нужна машина. Можете ехать в гараж.

Шофер, человек угрюмый, приоткрыл один глаз и осторожно сплюнул. Так плевал бы Рокфеллер, предчувствуя, что в переговорах по деликатному финансовому вопросу вот-вот наступит переломный момент.

��Все равно придется платить как за целый день,�� заметил он и, чтобы придать словам весомости, открыл второй глаз.

��Разумеется, я заплачу,�� отрезал мистер Кармайл в раздражении.�� Сколько с меня?

Шофер получил деньги и укатил прочь.

��В Англию?�� переспросил Рыжик, у которого голова шла кругом.

��Да, в Англию.

��Почему?

��Откуда мне знать, черт возьми?�� Брюсу Кармайлу в эту минуту даже лучший друг показался бы невыносимым. Вид кузена с широко раскрытым ртом причинял ему почти физические страдания.�� Мне известно лишь то, что сказал швейцар. Она отплыла сегодня утром на �Мавритании�.

Трагическая ирония потрясла Рыжика. Значит, когда он, стоя на крыше, спокойно разглядывал трубы парохода�

С отсутствующим видом он кивнул мистеру Кармайлу и зашагал прочь. Говорить больше было не о чем. Солнце уже не грело, и жизнь потеряла для него всякий интерес. Он чувствовал уныние, вялость, заняться было нечем. Даже мысль о том, что его кузен, человек осторожный в тратах, был вынужден заплатить за машину, которая ему не нужна, нисколько его не радовала. Он бесцельно брел по улицам. Зашел в парк и тут же вышел. В парке было скучно. На улице было скучно. Во всем городе было скучно. Город без Салли стал бесцветным и пустым, и напрасно сияло солнце � это ничего не меняло.

Наконец пришел вечер, а с ним � письмо. Это было первое хоть немного приятное событие, случившееся с Рыжиком в этот тоскливый бессмысленный день: на конверте стоял штамп славного корабля �Мавритания�. Он жадно схватил письмо со стойки и унес наверх к себе в комнату.

Комнаты в пансионе миссис Мичер особой роскошью не отличались. Хозяйка явно не принадлежала к числу следящих за модой декораторов. Ей казалось, если добавить кресло к самому необходимому, что должно быть в спальне, большего постоялец, платящий семь с половиной долларов, ожидать не может. Как правило, суровая обстановка удручала Рыжика, когда он возвращался к себе, однако этим вечером � таково уж волшебное действие письма от нужного человека � он приободрился и даже повеселел. Бывают минуты, когда и мудрое изречение, подвешенное в рамке над умывальником, не может полностью подавить нас.