Эрнест Хемингуэй - Острова в океане
– О господи! – сказал Эдди. – Смотрите.
Выделяясь на синей воде, точно коричневый шлюпочный парус, вспарывая волны, двигаясь вперед могучими, стремительными посылами хвоста, высокий треугольный плавник приближался к той яме у конца рифа, где мальчик в маске высоко поднимал над водой руку, в которой была рыба.
– О господи! – сказал Эдди. – Молот-рыба, сука окаянная. О господи, Том! О господи!
Поздней Томас Хадсон вспоминал, что его больше всего поразила высота плавника и то, как он поворачивался и вздрагивал, точно собака, идущая по следу, и как он прорывался вперед, будто рыскал из стороны в сторону.
Он поднял свой «манлихер» и выстрелил, упреждая плавник. Получился перелет, вода фонтаном взметнулась вверх, и он вспомнил, что ствол ружья покрыт смазкой. Плавник по-прежнему буравил воду.
– Бросай ей рыбу, бросай рыбу! – крикнул Дэвиду Эдди и спрыгнул с края рубки в кокпит.
Томас Хадсон снова выстрелил, и фонтан воды взметнулся теперь позади плавника. Он почувствовал, как ему свело желудок, будто что-то схватило его изнутри и держит, и выстрелил снова, стараясь целиться как можно точнее и чтобы рука не дрогнула, понимая все значение этого выстрела, – и водяной фонтан взлетел впереди плавника. Плавник шел все с тем же страшным напором. У Томаса Хадсона остался один выстрел, запасных патронов не было, а громадная акула была ярдах в тридцати от мальчика и двигалась к нему, все так же вспарывая воду. Дэвид снял рыбу с гарпуна и держал ее в руке, маска была сдвинута у него на лоб, и он пристально смотрел на приближавшуюся акулу.
Томас Хадсон заставлял себя преодолеть скованность и собраться, заставлял себя сдерживать дыхание и не думать ни о чем другом, кроме выстрела; нажать на спуск и метить, чуть упреждая, в основание плавника, который подрагивал теперь сильнее, чем вначале. И вдруг он услышал, как с кормы застрочил автомат, и увидел, как вокруг плавника запрыгали фонтанчики. Потом короткая очередь, и вода вскипела у самого основания плавника. Он выстрелил, и стрекот послышался снова – дробный, тугой, и плавник завалился, вода вокруг него закипела, а потом молот-рыба – такая большая, какой он никогда не видел, – поднялась из моря белым брюхом вверх и начала бешено крутиться на спине, взбаламучивая воду, как акваплан. Брюхо отсвечивало непристойной белизной, пасть шириной в ярд была как опрокинутая ухмылка, рога огромные, с глазами на концах. Она подскакивала и скользила по воде. Эдди строчил по ней из автомата, всаживал пули в ее белое брюхо, рвал его, оставляя на нем темные пятна, которые сразу же алели, и наконец она перевернулась на бок и пошла вниз, и Томас Хадсон увидел, как она крутится волчком, уходя под воду.
– Сюда их, окаянных, гоните, – услышал он голос Эдди. – Не могу я больше на это смотреть.
Роджер быстро подплывал к Дэвиду, а Джозеф уже спешил к ним, втащив Энди в шлюпку.
– Господи, твоя воля! – сказал Эдди. – Видали вы когда-нибудь такую акулищу? Слава богу, что они выходят на поверхность, когда идут за добычей. Слава богу! Они, сволочи, всегда плывут поверху. Видали, как она шла?
– Дай мне коробку с патронами, – сказал Томас Хадсон. Он еле держался на ногах, его мутило. – Все сюда! – крикнул он.
Они приблизились к шлюпке, и Роджер подсаживал в нее Дэвида.
– Теперь уж пусть ловят рыбу, – сказал Эдди. – Теперь все здешние акулы на эту набросятся. Эта весь океан сюда соберет. Видали, как она перевернулась брюхом вверх, а потом давай и давай крутиться? О господи, вот это молот-рыба! А мальчишка-то, видали, собирался ей рыбу бросить. Ах, Дэви, голубчик! Какой же ты у нас молодец!
– Пусть лучше будут на катере.
– Конечно, лучше на катере. Это я просто так говорю. Сейчас их подвезут. Подвезут, не беспокойтесь.
– Господи, какой это был ужас! Откуда у тебя взялся автомат?
– Комиссар стал ко мне вязаться, что я держу его дома, вот я и переправил его с берега на катер и сунул в ящик под койкой.
– Стрелять ты умеешь.
– Да как тут не суметь, когда на нашего Дэви, голубчика, шла акула, а он спокойно ждал ее, хотел бросить ей рыбу. Так прямо на акулу и глядел. Пусть я больше ничего в жизни не увижу после того, чего сейчас навидался.
Шлюпка подошла к борту, и все четверо поднялись на катер. Мальчики были мокрые и очень взбудораженные, а Роджер – сам не свой от волнения. Он подошел к Эдди и пожал ему руку, и Эдди сказал:
– Нельзя было нам пускать их туда в такой прилив.
Роджер покачал головой и обнял Эдди за плечи.
– Это моя вина, – сказал Эдди. – Я здешний. А вы нет. Вы тут ни при чем. Я один в ответе.
– И ответили как надо, – сказал Роджер.
– Да ну вас! – сказал Эдди. – На таком расстоянии кто промахнется.
– Ты ее видел, Дэв? – очень вежливо спросил Эндрю.
– Сначала один плавник, только под конец всю. Я всю ее увидел еще до того, как Эдди выстрелил по ней, а потом она нырнула и всплыла на спине.
Эдди растирал Дэвида полотенцем, и Томасу Хадсону видно было, что ноги, спина и плечи у мальчика все еще покрыты мурашками.
– Первый раз в жизни вижу что-либо подобное, – сказал Том-младший. – Как она вынырнула из воды и перевалилась на спину! Первый раз в жизни такое вижу.
– И вряд ли еще увидишь, – сказал ему отец.
– Весу в ней, наверно, вся тысяча фунтов будет, – сказал Эдди. – Наверно, крупнее и не бывает. Господи, Роджер, видели, какой у нее плавник?
– Видел, – сказал Роджер.
– А может, мы ее выловим? – спросил Дэвид.
– А ну ее к дьяволу, – сказал Эдди. – Она так кувырком и пошла ко дну, и черт ее знает, где опустится. Футов на пятьсот заляжет, и весь океан будет ее жрать. Наверно, все туда ринулись.
– Жалко, мы ее не поймали, – сказал Дэвид.
– Спокойно, Дэвид, спокойно, милый. Вон по тебе еще мурашки бегают.
– Ты очень испугался, Дэв? – спросил Эндрю.
– Да, – ответил ему Дэвид.
– А что бы ты стал делать? – почтительным тоном спросил его Том-младший.
– Швырнул бы ей рыбу, – сказал Дэвид, и Томас Хадсон увидел, как его плечи окатило короткой волной мурашек. – А потом ударил бы гарпуном в самую морду.
– О господи! – сказал Эдди и отвернулся, не выпуская полотенца из рук. – Роджер, что вы будете пить?
– Яда у вас никакого нет? – спросил его Роджер.
– Перестань, Роджер, – сказал Томас Хадсон. – Мы все за это ответственны.
– Безответственны.
– Дело прошлое.
– Ладно.
– Я приготовлю коктейль на джине, – сказал Эдди. – Том как раз пил джин, когда это случилось.
– Мой коктейль так там и стоит.
– Теперь он уже невкусный; – сказал Эдди. – Я вам другой приготовлю.
– Ты молодец, Дэви, – с гордостью сказал брату Том-младший. – Вот подожди, я расскажу про тебя ребятам в школе.
– Они не поверят, – сказал Дэвид. – Если я тоже буду там учиться, не надо им говорить.
– Почему? – спросил Том-младший.
– Не знаю, – сказал Дэвид. И заплакал как маленький. – Я не стерплю, если они не поверят.
Томас Хадсон поднял его на руки, и он прижался головой к его груди, а двое других отвернулись, и Роджер тоже отвел глаза в сторону, и тут Эдди вышел из камбуза с тремя стаканами в руках, опустив большой палец в один из них. Томас Хадсон понял, что он уже хватил спиртного внизу.
– Ты что это, Дэви? – спросил Эдди.
– Ничего.
– Вот и хорошо, – сказал Эдди. – Такие слова и слушать приятно. Слезай с рук, чертова перечница, кончай хныкать и дай отцу спокойно выпить.
Дэвид стал рядом с ним, вытянувшись во весь рост.
– А в отлив здесь можно ловить рыбу? – спросил он Эдди.
– Лови, никто тебя не тронет, – сказал Эдди. – Мурены попадаются. Но крупнее их ничего не будет. В малую воду крупная рыба сюда не проходит.
– Папа, можно мы в отлив опять сюда приедем?
– Что ж, если Эдди разрешит. Эдди теперь главный командир.
– Да ну вас, Том, – сказал Эдди. Он был счастлив, и его губы, красные от меркурохрома, были счастливы, а счастливее всего были его налитые кровью глаза. – Кто не сумел бы врезать этой паршивой акуле из той штуки, тому эту штуку надо выкинуть подальше от беды.
– Здорово ты этой акуле врезал! – сказал Томас Хадсон. – Просто замечательно. Так врезал, я и выразить не могу.
– И не выражайте, – сказал Эдди. – Я эту мерзкую сволочь до конца дней своих буду помнить – как она извернулась брюхом вверх. Видели вы когда-нибудь такую мерзость?
Они сидели в ожидании ленча, и Томас Хадсон смотрел на море, на Джозефа – как он подплывал в шлюпке к тому месту, где акула ушла под воду. Джозеф перегнулся через борт и смотрел в оптическую трубку.
– Видно что-нибудь? – крикнул ему Томас Хадсон.
– Глубина слишком большая, мистер Том. Она под риф ушла. Лежит, наверно, на самом дне.
– Эх, достать бы ее челюсти! – сказал Том-младший. – Отбелить бы их и повесить. Да, папа?
– Меня бы, наверно, кошмары из-за них мучили, – сказал Эндрю. – Очень хорошо, что у нас нет этих челюстей.
