Сказки и веселые истории - Карел Чапек
«Эх, дрова-поленья, — сказал он сам себе, — бывает же такая напасть! Как я могу превратиться в доктора? Если бы велели срубить дерево — хоть вон то, хоть вон это, — я бы им уж показал, чего я стою, только щепки бы полетели! Вообще-то тут, как я посмотрю, всё кругом заросло, словно в диком лесу, им и солнышка не видать. Значит, у них во дворце сырость развелась, и плесень, и грибы, и мокрицы… Погодите-ка, я вам покажу, как наш брат работает!»
С этими словами он скинул куртку, поплевал на руки, схватил свой топор и пилу и начал валить деревья, что росли вокруг султанского дворца.
Конечно, росли там не какие-нибудь груши, или там яблони, или орехи, как у нас, а сплошные пальмы, и олеандры, и бананы, драцены, латании и фикусы, красное дерево, деревья, которые растут до неба, и прочая экзотическая флора. Вот бы вы посмотрели, пан Магиаш, как наш дровосек за них взялся! Когда пробило полдень, была уже вокруг дворца порядочная просека. Тут дровосек утёр рукавом пот со лба и, решив подкрепиться, вытащил из кармана чёрный хлеб с творогом, захваченный из дому.
Тем временем принцесса Зубейда всё спала в своей мрачной комнате, и спалось ей под шум и стук топора и пилы дровосека, как никогда в жизни. Разбудила её только тишина, наступившая, когда дровосек перестал валить деревья, устроился на куче поваленных стволов и принялся закусывать хлебом с творогом.
Вот тут-то принцесса открыла глаза и удивилась: отчего это в её комнате так светло? Впервые в жизни хлынуло туда солнце целым потоком и наполнило мрачную комнату сиянием и блеском. Принцессу этот поток света прямо ослепил, да к тому же в окно пахнуло свежесрубленным деревом так сильно и хорошо, что принцесса с наслаждением глубоко втянула в себя воздух. А к смолистому запаху примешался ещё какой-то другой, которого принцесса до сих пор никогда не слышала. Да что же это такое?
Она встала и подошла к окну. Смотрит: вместо чащи — просека, пламенеющая под полуденным солнцем, а там сидит громадный дядька и с большим аппетитом ест что-то чёрное с белым. Вот от этого-то и идёт такой приятный запах. Сами знаете, ведь всегда так: вкуснее всего пахнет то, что у другого на обед.
Принцесса не выдержала: аппетитный запах заставил её спуститься вниз, выйти на волю и тянул её всё ближе и ближе к обедающему дяденьке.
Надо же ей было хоть посмотреть, что это такое вкусное он ест!
«А, принцесса! — окликнул её дровосек с набитым ртом. — Может, хотите кусок хлеба с творогом?»
Принцесса покраснела и замялась: она стеснялась сказать, что ей бы ужасно хотелось попробовать.
«Так нате, — предложил дровосек и отхватил своим кривым ножом порядочный кусок краюшки. — Держите».
Принцесса оглянулась по сторонам, не видит ли кто.
«Спасибо, — поблагодарила она, вцепилась зубами в краюшку и сказала: — М-м-м… Ох, какая вкуснота!»
Сами понимаете, хлеба с творогом такая принцесса в жизни не едала!
В эту минуту выглянул из окна сам султан Сулейман. Выглянул и не поверил своим глазам: вместо заросли — светлая просека вся так и горит под полуденным солнцем, а на куче брёвен сидит принцесса с набитым ртом, от творога у неё белые усы от уха до уха, и уплетает она за обе щеки!
«Слава тебе господи! — вздохнул с облегчением султан Сулейман. — Стало быть, и впрямь достали мне для девчонки настоящего, учёного доктора».
И с этого времени, пан Магиаш, стала принцесса и вправду поправляться. На лице у неё заиграл румянец, а ела она, как молодой волчонок.
Всё это, да будет вам известно, влияние свежего воздуха и солнца. И вам я рассказал всё это потому, что вы вот тут живёте в пещере, куда и солнышко не заглядывает и ветерок не веет, а это, пан Магиаш, очень нездорово. Вот что я хотел бы сказать!
*
Только что гроновский доктор досказал сказку о сулейманской принцессе, как примчался конопатый Винцек и привёл с собой доктора из Горжичек, доктора из Упице и доктора из Костельце.
— Веду, веду! — кричал он ещё издалека. — Ну и замучился я, братцы!
— Приветствую вас, коллеги, — сказал гроновский доктор. — Вот наш пациент, пан чернокнижник Магиаш. Как вы, конечно, видите, состояние его очень тяжёлое. Кажется, он проглотил сливу, или черносливину, или косточку. По моему скромному мнению, его болезнь можно назвать острым сливитом.
— Гм, гм… — сказал доктор из Горжичек. — Я бы предположил удушающий черносливит.
— Не хочу спорить с уважаемыми коллегами, — заявил костелецкий доктор, — но, на мой взгляд, в данном случае речь идёт о глоточном косточкосливите.
— Господа, — подал голос упицкий доктор, — я предлагаю согласиться на следующем диагнозе: у пана Магиаша наблюдается острый удушающий сливоглоточный косточкочерносливит.
— Ну-с, поздравляю вас, пан Магиаш! — сказал горжицкий доктор. — Это очень редкое и тяжёлое заболевание.
— Интересный случай, — пояснил доктор из Упице.
— Коллеги, — заговорил костелецкий доктор, — в моей практике неоднократно встречались интересные случаи. Слышали вы, например, как я вылечил Лешего с горы Кракорки? Если нет, так я вам расскажу.
Случай с лешим
Немало, скажу я вам, лет тому назад проживал в лесу на Кракорке Леший. А был он, надо вам знать, одним из противнейших страшилищ, какие только встречаются на свете.
Идёт человек ночью по лесу — и вдруг кто-то где-то загикает, завопит, заорёт, заскулит или страшно-страшно загогочет. Понятное дело, человек перепугается насмерть. Такой ужас на него нападёт, что он бежит, ног под собой не чуя — того и гляди, душу богу отдаст со страху.
Вот что вытворял на Кракорке из года в год Леший; и такого страху он нагнал, что люди боялись туда в сумерки и нос показать.
И вот однажды является ко мне в больницу странный человек — рот до ушей, хоть завязочки пришей, горло завязано какой-то тряпицей — и начинает сопеть, хрипеть, храпеть, шипеть, хрюкать и скрипеть. Ни единого слова не разберёшь!
«Так что у вас?» — спрашиваю.
«Пан доктор, — сипит этот молодец, — я, с вашего разрешения, вроде охрип».
«Это я вижу, — говорю. — А кто вы и откуда?»
Пациент, немного помявшись, признался:
«Я, с вашего разрешения, не кто иной, как
