Книга Джунглей. Самая полная история Маугли [Литрес] - Редьярд Джозеф Киплинг
– Демпсей, – сказали, – полиция, кажется, опять забастовала. Они поставили на посту около С в. Кле-мента какие-то темные личности, которые хотели от-править меня на Боу-стрит по подозрению в убийстве.
– Господи, боже мой! Сэр! – с негодованием воскликнул Демпсей.
– Скажите им, что я не убийца и не вор. Ведь это же просто срам, что порядочный человек не может прогуляться по набережной без того, чтобы эти негодяи не расправились с ним по-свойски. Один из них употребил все старанья, чтобы убить моего друга; и, как видите, я везу его тело домой. Поговорите с ними, Демпсей.
Если бы проступки обоих полицейских были изображены в еще более искаженном виде, то они все же не имели бы времени хоть что-нибудь возразить на это. Демпсей заговорил с ними в таком тоне, который способен был внушить страх. Они старались оправдаться, но Демпсей пустился в пламенное восхваление моих добродетелей, какие он мог заметить в часы наших утренних разговоров, при свете газовых рожков.
– И, кроме того, – прибавил он с жаром, – он ведь пишет также в газетах. Не желаете ли вы, чтобы он вас изобразил в газетах, и, может быть, даже в стихах, как он обыкновенно пишет? Оставьте его в покое. Уже несколько месяцев, как мы с ним друзья.
– А как же быть с покойником? – спросил полицейский, который не наносил удара.
– Я сейчас расскажу вам о нем, – медленно проговорил я, и тут я с полной точностью и очень пространно передал трем полицейским все приключения этой ночи, начиная с обеда на «Бреслау» и кончая происшествием около полицейского поста, близ С в. Клемента. Я изобразил грешного старого разбойника, лежавшего в тележке, в таких выражениях, что он должен был корчиться на месте, и я думаю, что никогда еще столичная полиция не находила предлога, чтобы так хохотать, как хохотали эти трое полицейских.
Странд вторила им громким эхом, и нечистые птицы ночи останавливали свой полет и с удивлением прислушивались.
– О, господи! – сказал, наконец, Демпсей, вытирая мокрые от смеха глаза. – Я дорого бы дал, чтобы посмотреть, как этот старик бежит за вами, размахивая мокрым одеялом! Вы извините меня, сэр, но вы бы должны были каждую ночь отправляться на прогулку, чтобы доставить нам счастье послушать вас.
И он снова разразился громким смехом.
За этим последовал звон серебряных монет, и два полицейских с поста близ С в. Клемента торопливо вернулись на место стоянки, не переставая смеяться по дороге.
– Оставьте его на станции, – сказал Демпсей, – а завтра утром они отошлют тележку обратно.
– Молодой человек, вы называли меня всякими позорными именами, но я слишком стар, чтобы отправиться в госпиталь. Не оставляйте меня, молодой человек. Отвезите меня домой к моей жене, – произнес голос в тележке.
Бунди.
Места, где Киплинг вдохновился на написание романа «Ким»
– О, да ему еще не так плохо? Ну, и влетит же ему здорово от жены, – заметил Демпсей, который был женат.
– Да, где вы живете? – спросил я.
– В Бруггльсмите, – был ответ.
– Это что еще такое? – спросил я Демпсея, который был лучше, чем я, знаком с простонародными названиями улиц.
– Брук Грин Хаммеремит, – быстро перевел Демпсей.
– Ну, разумеется, я так и знал, – сказал я, – это как раз такое место, которое он должен был выбрать себе для жилья.
– Вы хотите отвезти его домой, сэр? – спросил Демпсей.
– Я бы с удовольствием отвез его домой, где бы он ни жил, хоть бы… в раю. Он, по-видимому, не собирается вылезать из этой тележки, пока я здесь. Он способен довести меня до убийства…
– Так связать его ремнем, это будет вернее, – сказал Демпсей, и он очень ловко перевязал два раза ремнем тележку поверх неподвижного тела человека. Бруггльсмит – я не знаю его настоящего имени – спал крепким сном. Он даже улыбался во сне.
– Все в порядке, – сказал Демпсей, а я покатил дальше свою проклятую тележку. Трафальгарский сквер был совершенно пуст, за исключением немногих людей, спавших под открытым небом. Одно из этих жалких существ поднялось и пошло рядом со мной, прося милостыню и уверяя, что и он был когда-то джентльменом.
– Точь-в-точь как я, – сказал я. – Но это было давно. Я дам вам шиллинг, если вы поможете мне толкать эту штуку.
– Он убит? – спросил бродяга, пятясь от меня. – Но ведь я к этому непричастен.
– Нет еще, но он, может быть, будет убит… мною, – отвечал я.
Человек нырнул в темноту и исчез, а я поспешил дальше через Кокспер-стрит и вверх к цирку Пикадилли, совершенно не зная, что мне делать с моим сокровищем. Весь Лондон спал, и неподвижное тело пьяницы было единственным моим обществом в этой прогулке. Но оно было безмолвно, как сама целомудренная Пикадилли… Когда я проходил мимо красного кирпичного здания клуба, из дверей его вышел знакомый мне молодой человек. В петлице его костюма виднелась увядшая гвоздика, поникшая головкой; он играл в карты и собирался до рассвета вернуться домой; в это время мы встретились с ним.
– Что вы тут делаете? – спросил он.
Я совершенно уже утратил всякое чувство стыда.
– Это – на пари, – отвечал я. – Помогите мне выиграть его.
– Молодой человек, кто это такой? – раздался голос из-под навеса.
– Господи, боже мой! – воскликнул мой знакомый, перебегая мостовую. Вероятно, карточная игра подействовала на его нервы. Мои нервы были словно из стали в эту ночь.
– Господи, Господи! – послышался изнутри бесстрастный, равнодушный голос. – Не надо богохульствовать, молодой человек! Он придет и к вам когда-нибудь в свое время.
Молодой человек с ужасом взглянул на меня.
– Это все входит в пари, – отвечал я. – Помогите мне толкать тележку.
– Ку… куда же вы хотите ехать? – спросил он.
– В Бруггльсмит, – сказал голос в тележке. – Молодой человек, вы знаете мою жену?
– Нет, – сказал я.
– Это хорошо: она ужасная женщина. Молодой человек, я бы хотел выпить. Постучитесь в одну из этих пивных, и за свои труды вы можете поцеловать девушку.
– Лежите смирно, или я принужден буду заткнуть вам глотку, – грубо сказал я.
