Озорные рассказы. Все три десятка - Оноре де Бальзак
– Принц, у меня всё готово!
Фаустен, доделав свою часть, увидел принцессу и узнал её. Какое-то время оба они только и делали, что смотрели друг на друга, и не знали, как выразить своё счастье. Потом Фаустен сделал вид, что хочет просунуть руку, чтобы расширить отверстие, а на самом деле ему хотелось дотронуться до руки Помадки, до самой маленькой и милой ручки на свете, которую инфанта дала ему, не дожидаясь просьбы. Фаустен подтянул её ручку к себе и нежно поцеловал, поцеловал так, как полагается целовать руки принцесс, а потом, не спуская горящих глаз с личика принцессы, поведал ей, зачем король запер его в этой комнате.
– Сударыня, – сказал он, закончив свой рассказ, – я не хочу обманывать ни вас, ни господина отца вашего. Я не умею делать бриллианты, но я люблю вас и только из большой любви к вам придумал этот способ вас увидеть.
С этими словами он снова поцеловал руку прекрасной принцессы Помадки, которую та не отнимала, пока он говорил.
Инфанта нашла, что от его хитрости гораздо больше толку, чем от бриллиантов, которые её вовсе не заботили, она подумала, что два сияющих глаза прекрасного Фаустена стоят всех драгоценностей на свете. Влюблённые решили пожениться, и, поскольку для этого нужно было получить согласие короля и королевы, утром Фаустен тихо сказал принцессе, куда он спрятал бриллиант и что обещал ему король, а донна Помадка сказала, что сделает всё возможное и невозможное за то время, что понадобится бриллианту, чтобы выйти наружу; после этого они заткнули и прикрыли отверстие в стене, служившее их любви. На следующий день Конфетьер, которому всю ночь снились бриллианты, подбежал к оконцу в двери, дабы взглянуть на своего мастера, и тут Фаустен сказал, что, когда королевские стражники грубо схватили его, он рассыпал слюдяной порошок из Гулистана и уголь из корней бурых водорослей, а без них он как без рук. Его Величество, выслушав разъяснения по поводу того, что представляют собой слюдяной порошок из Гулистана и уголь из корней бурых водорослей, послал аббата Стыдысрама, своего исповедника, отыскать их на дороге с помощью нескольких офицеров. Сам же он остался на месте, целый час через оконце беседовал с Фаустеном и нашёл его человеком необыкновенно образованным; из-за этой беседы придворные всех мастей долго дожидались церемонии малого утреннего выхода короля. Его Величество сразу же после мессы отправился на охоту, желая добыть для своего мастера куропаток, рябчиков и прочую дичь, понеже он очень полюбил Фаустена. И сына Тонкопряхи накормили со стола Его Величества, пока аббат Стыдысрам искал уголь из корней бурых водорослей. Однако Фаустен не был приучен к соусам и прочим тонким яствам, которые готовили для Его Величества, в животе у него начало урчать, о чём он доложил инфанте и вместе с нею порадовался, потому что бриллиант обещал скоро выйти. И утром, когда король, желая узнать, как Фаустен провёл ночь, подошёл к оконцу в его двери, сын Тонкопряхи сказал:
– Ваше Величество, я нашёл в стене немного слюдяного порошка, и, хотя угля из корней бурых водорослей у меня не было, я сумел сделать для вас маленький бриллиант, совсем крошечный из-за недостатка составляющих, но нет ничего, чего бы я не сделал, чтобы доставить вам удовольствие.
Он отдал королю свой камешек, который предварительно тщательно почистил. Конфетьер нашёл, что бриллиант настоящий, и избавился от тревоги из-за стразов. Он выпустил Фаустена и во время малого утреннего выхода представил его своим приближённым как знатную особу, которой весь двор обязан оказывать такие же почести, как ему самому. Фаустен попросил руки инфанты, и Конфетьер, верный своему слову, с лёгким сердцем дал своё согласие. Тем временем донна Помадка успела объявить своей матери-королеве, что покончит с собой, если её не отдадут замуж за Фаустена, пусть даже он всего лишь сын простой пряхи, который не умеет делать бриллианты. Королева, весьма удивившись, поняла, что король может стать жертвой обмана и что речь идёт о чистоте королевской крови, после чего поспешила к королю, который как раз входил в часовню вместе со своим будущим зятем и придворными, уже просившими у принца протекции.
– Ваше Величество, – шепнула она мужу на ушко, – вы можете стать жертвой своей прихоти, королевская семья вот-вот опозорит себя…
И она всё ему рассказала. Король скрыл свой гнев, поскольку дворцовый этикет не дозволял королю выказывать своё неудовольствие на публике, но он отдал тайный приказ арестовать Фаустена и отдать под суд, который решит его судьбу. И если суд приговорит его к смертной казни, то приговор привести в исполнение в течение двух часов, поскольку к тому времени инфанта уже и думать о нём забудет.
И вот, к великому изумлению двора, Фаустена арестовали в большой галерее дворца, как только он вернулся с охоты. Увидев его в цепях, инфанта с распустившимися волосами бросилась к ногам отца, сказала ему слова трогательные и пригрозила, что умрёт от голода или же погибнет так, как погибнет её любимый Фаустен.
– Дочь моя, – возразил король, – я не могу дать вам в свекрови колдунью…
– Ваше Величество, ручаюсь, Фаустен королевских кровей, это сразу видно по его походке, он переваливается с ноги на ногу, как принцы старшей ветви, которых наш прадед лишил трона…
– Ещё один довод в пользу суда над ним, – ответил Конфетьер, который был большим политиком.
– Нет, ещё один довод в пользу нашей свадьбы, – возразила инфанта.
Королеву, которая в глубине души была женщиной очень доброй, потрясли слова инфанты, и она внушила королю желание всё проверить. Фаустена забрали из тюрьмы и доставили в хижину старой Тонкопряхи. Его сопровождали король, королева, инфанта, а также верховный судья и граф Большеплут, старый дипломат, переживший четырёх королей. В развалившейся хижине никогда не бывало столь знатных особ и столь ловких царедворцев. Тонкопряха, как всегда, сидела за прялкой и ругала своего кота.
