Филантропы в рваных штанах - Роберт Трессел
Запахи изысканных блюд, изготовляемых на кухне, часто проникали в комнаты, где работали филантропы, иногда как раз в то время, когда они поедали свою жалкую пищу, запивая ее холодным чаем или отвратительным пивом, которое они иногда приносили с собой в бутылках.
Как мы уже говорили, случалось, хозяева дома посылали рабочим чай с хлебом и маслом или пирог, но, если Хантер узнавал об этом, он просил хозяев никогда больше этого не делать, чтобы не отвлекать рабочих.
Главным событием года являлся традиционный обед; его устраивали в последнюю субботу августа, а деньги на него собирали в течение четырех месяцев. На пикник собирали по пять шиллингов с человека − эту сумму вносил каждый, но предполагалось, что стоимость прогулки и обеда окажется немного меньше, и в этом случае остаток разделят. Размер остатка бывал больше либо меньше в зависимости от обстоятельств; дело в том, что, помимо денег, собираемых по подписке, в фонд традиционного обеда из различных источников поступали также и благотворительные взносы.
Когда наступил этот знаменательный день, рабочие не стали корпеть за работой до часа; они получили свои деньги в двенадцать и поспешили домой, чтобы успеть помыться и переодеться.
Фургоны отправлялись от «Крикетистов» ровно в час, но для удобства тех, кто жил в Уиндли, было условлено, что в половине второго их подберут на Перекрестке.
Всего было четыре экипажа − три больших фургона для рабочих и одна повозка поменьше для Раштона и нескольких его друзей − Дидлума, Гриндера, мистера Тунарфа, архитектора, и мистера Леттама, агента по продаже домов и земельных участков. Одного из кучеров сопровождал его приятель с длинным почтовым рожком. Этого джентльмена не нанимали, но поскольку он сидел без дела, то не сомневался, что рабочие угостят его рюмкой и, возможно, соберут ему немного денег за услуги.
Большинство рабочих курили сигары по два пенни, многие выпили по кружке − другой, чтобы развеселиться перед отъездом, тем не менее процессия, державшая путь к холму Уиндли, выглядела довольно мрачно. Судя по траурному выражению длинной физиономии Скряги, сидевшего рядом с кучером первого фургона, по угнетенным лицам большинства участников, можно было подумать, что это не увеселительная прогулка, а скорее похоронная процессия, или же что это души умерших направляются к берегам Стикса. Человека, который время от времени извлекал звуки из почтового рожка, можно было принять за ангела, возвещающего о Страшном суде, а дымок от сигар мог сойти за дым адского пламени.
На Перекрестке была сделана короткая остановка: здесь подобрали нескольких человек, в том числе Филпота, Харлоу, Истона, Неда Даусона, Сокинза, Билла Бейтса и Забулдыгу. Двое последних работали теперь у Смиритона и Бросера, но так как они с самого начала вносили деньги, то решено было не возвращать им деньги, а пригласить их на обед. Забулдыга и еще двое алкоголиков явились в драной одежде и стоптанных башмаках, большинство же было одето прилично. Кое-кто специально для этого случая взял из залога свой воскресный костюм. Некоторые надели новые костюмы, за которые выплачивали по шиллингу в неделю в рассрочку. Кое-кто щеголял в одежде с чужого плеча, были и такие, кто явился в вычищенных рабочих костюмах, а иные надели праздничные костюмы, которые не нужно было выкупать из заклада по той простой причине, что никакой хозяин ломбарда их не взял бы. Эти костюмы, если можно так выразиться, находились в переходном состоянии − явно старомодные, они лоснились от долгого ношения, но были еще слишком хороши для того, чтобы выходить в них на работу. Красс, Слайм и еще один или два холостяка красовались в стоячих воротничках и в котелках самого модного образца, что отличало их от большинства в шляпах давно забытых фасонов и в воротничках с загнувшимися краями. На Харлоу была старая соломенная шляпа, которую его жена вычистила щавелевой кислотой. Истон тщательно покрасил потертые края своего котелка чернилами. Хуже всего дело обстояло с обувью: не считая Раштона и его друзей, всего собралось тридцать семь человек, и среди них не нашлось и полдюжины, обутых в приличные ботинки.
Все расселись по фургонам и вновь двинулись в путь. Процессию возглавлял экипаж, где ехал Раштон, Дидлум, Гриндер и еще два-три члена Банды. За ним двигался большой фургон со Скрягой на передке. Рядом с кучером третьего фургона сидел Пейн, десятник плотников. Красс занимал такое же почетное место в последнем фургоне, а сзади расположился человек с почтовым рожком.
Красс, который брал фургоны, договорился с возчиками, что торжественный кортеж проследует по той улице, где жил он и Истон. Когда они проезжали мимо его дома, у дверей стояла миссис Красс с двумя молодыми людьми, их жильцами, все они махали платками и выкрикивали приветствия. Чуть поодаль стояли миссис Линден и жена Истона. Кроме того, звук почтового рожка взбудоражил окрестных жителей, они столпились у дверей и окон, глазея на мрачную вереницу.
Вскоре улицы Уиндли остались позади, и вот они уже едут по петляющей, залитой солнцем дороге, окаймленной кустами боярышника, остролиста и шиповника, мимо тучных, отливающих золотом полей пшеницы, мимо яблоневых садов, где пригнувшиеся к земле ветви сплошь усыпаны сочными плодами. Они едут по тенистым величественным аллеям, и над головами у них смыкаются кроны древних дубов, образуя зеленые арки, позолоченные мерцающими струями солнечных лучей, пронизывающих трепещущую листву; они едут по старинным громоздким каменным мостам, перекинутым через прозрачные потоки, отражающие кудрявые облака и голубое небо; а потом вновь вырываются на простор полей, раскинувшихся по обе стороны дороги до самого горизонта, и глядят, как колышется спелая пшеница, пасутся коровы и робкие овцы, убегающие прочь от стука фургонных колес. Несколько раз они видели кроликов, те весело выскакивали из-за ограды или прыгали на лугах прямо возле коров и овец. То тут, то там вдали, укрывшись в лощине или среди деревьев, мелькали сельские строения и стога сена, порой возле них показывалась квадратная увитая плющом башня старинного монастыря или одинокая ветряная мельница с вращающимися крыльями, которые то освещались солнечными лучами, то пропадали в тени. Они ехали мимо стоявших у дороги домиков под соломенными крышами, и обитатели этих домиков выходили помахать им, мимо загорелых золотоволосых ребятишек, которые взбирались на изгороди и ворота, махали шапками и кричали или бежали за фургонами, подхватывая монетки, которые им бросали пассажиры.
Время от времени
