Улитка на склоне Фудзи - Исса Кобаяси
Позади. В двух домиках рядом
Большая уборка.
Над ущельем – мост из глициний…
Мост над ущельем.
Вдруг, откуда-то снизу —
Крик кукушки.
* * *
Первую дыню
Крепко сжимая в объятьях,
Уснуло дитя.
На улице Кукол*
Кукла проворно
Чай подает. У ворот усевшись,
Наслаждаюсь прохладой.
* * *
Наказанье меня
До сих пор не настигло. И днем
Дремлю под пологом.
* * *
Комары
Звенят-пищат. Наступает
Час стариков.
* * *
В доме удача.
Посиди же, муха, на рисе
Еще немного.
Уединенное жилище
Гусеница
Пядь за пядью измеряет
Высоту столба.
Печаль вдовы, вынужденной в одиночестве коротать свой век в горной хижине
На поле своем
Рис посажен. Куда же бредешь,
Дорожная шляпа?
* * *
Чудеса!
На миг отвернулся, а он уже вырос,
Росток бамбука.
* * *
За старца глухого
Меня принимает, должно быть, комар —
Звенит у самого уха.
На горе Тогакуси
Прямо в бадью
Струится, ее наполняя,
Ключевая вода.
* * *
Одинокий комар
Безмолвно снова и снова
Колет своею иглой.
* * *
Домик в глуши.
Здесь зерно обмолачивают
О столб в гостиной.
Печаль женщины, вынужденной продавать рыбу в далеком Этиго
Осенняя страда.
Торгует женщина рыбой.
За спиною – дитя.
* * *
Росток бамбука!
Не будь ростков человечьих,
Расцвел бы и ты!
* * *
На сиденье из дерна
Хорошо отдохнуть немного
В летней аллее.
* * *
В горах даже мох
Позаботился нынче о том,
Чтобы одеться цветами.
* * *
Личинки комаров
Сегодня на небо возносятся.
Третья луна.
Хижина уединенных радостей
От цветов унохана
В спальне так светло, что виден
Каждый уголок.
* * *
Святая гора.
Здесь даже змеи сбрасывают
Платье мирское.
В этом году, задумав совершить паломничество в Митиноку, повесил на шею суму нищего, небольшой узелок закинул за спину и видом стал вовсе не плох, тенью даже напоминая монаха Сайгё*, однако сердце было покрыто снегом, рукава же окрашены тушью*, я стыдился своей унылой фигуры, особенно унылой в этот неожиданно яркий день, и все же, не пожелав утруждать себя переменой обличья, на Шестнадцатый день Четвертой луны оставил свою старую мирную хижину, и пустился в путь, и даже прошел уже два или три ри, размышляя размеренно под стук собственного посоха, как вдруг подумал: «Вот поднялся я на холм шести десятков, и луна моей жизни катится к Западным горам», – и еще подумал: «Если суждено мне задержаться в этом мире и придется возвращаться назад, на пути моем снова станет застава Сиракава». Тут забеспокоился, что не увижу больше циновок десятиячейных*, и грустно сделалось на душе, к тому же послышался вдруг крик домашнего петуха, будто бы звавшего: «Вернись-вернись!», и даже в шелесте колосьев на полях почудился чей-то зовущий голос. Я не мог заставить себя идти дальше, присел под деревом и, растирая худые ноги свои, стал читать стихи, потом вдруг подумал: «Ведь Касивабара – за той вот горой, под облаками», – и, почувствовав, как трудно уйти отсюда…
Сердце смирив,
Не оглянулся ни разу.
Ах, дом родной!
С тем же чувством:
В селенье родном
Цветы не цветут, и все же
Сердце стремится
Обратно, туда, где следы
Затерялись в весенней дымке.
День за днем предаюсь безделью.
И не жаль мне ни одного мгновенья…
Личинка комара
Плывет по воде сегодня.
А завтра – опять…
Желанья безграничны, жизнь ограничена
Средь летнего зноя
Вдруг повеет прохладой ветер.
Разве этого мало?
* * *
Едва пробудившись,
Жадный взор устремляю
К зеленым полям.
Высказывая свои тайные мысли…
В нашей деревне
Даже мухи, и те почему-то
Стали кусаться.
* * *
Как все в мире разумно!
Пусть и с монетку лотос,
А все же цветок!
* * *
Под сенью сосны
На подстилку из мха прилягу.
Летний приют.
Стихи о детях
В воздухе трижды
Круг прочертив, замерла стрекоза.
Летняя спальня.
(Кидзё*)
* * *
Нежным вьюнком
Нос вытирает старуха,
Громко сморкаясь.
* * *
Жарко! Дитя
По бумаге водит кистью прилежно.
Щеки в разводах туши.
* * *
Огонек светлячка,
Вспыхивая ярко-ярко,
Пронесся мимо.
Днем купаюсь в горячем источнике в Танака Кавахара
Какая жара!
В воде растянулся, а мысленно снова
Бреду по горной тропинке.
* * *
«Помилуй, помилуй!» —
Прямо за спиною у Будды
Комарик пищит.
* * *
Скачи, блоха!
Ведь тебе все равно куда —
Так лучше к лотосам.
* * *
В бедной хижине
Так мало жильцов, да и мух
Всего ничего.
* * *
