Жены и дочери. Мэри Бартон [сборник 2023] - Элизабет Гаскелл

Мистеру Коксу лесть пришлась по душе, и он принял эти слова за добрый знак в рассуждении своих сердечных дел.

— А дома ли мисс Гибсон? — осведомился он, вспыхнув до корней волос. — Я прежде был с нею знаком, в смысле, мы ведь прожили под одной крышей свыше двух лет, и для меня было бы великим удовольствием…

— Разумеется, дома, и, полагаю, она будет очень рада вас видеть. Я отправила ее и Синтию — вы, наверное, незнакомы с моей дочерью Синтией, мистер Кокс, а они с Молли чрезвычайно дружны — на бодрящую прогулку, в такое-то морозное утро, однако, полагаю, они скоро вернутся.

Она продолжала потчевать молодого человека пустыми любезностями, он же вполне благодушно принимал их, хотя внимание его было сосредоточено на другом: не раздастся ли хорошо знакомый щелчок входной двери, не затворят ли ее вновь заботливой рукой и не прозвучат ли на лестнице давно знакомые легкие шаги. Наконец шаги раздались. Первой в комнату вступила Синтия, свежая, цветущая, с разрумянившимися щеками и алыми губками, с ярким блеском в глазах. Увидев незнакомца, она вздрогнула и на миг замерла у двери в явственном изумлении. Вслед за ней тихо вошла Молли — с радостной улыбкой на лице и милыми ямочками на щеках, впрочем ей было далеко до сияющей красотой Синтии.

— Ах, мистер Кокс, неужто это вы? — произнесла Молли, подходя к нему и непринужденно протягивая руку в дружеском жесте.

— Я. Как же давно мы не виделись! Вы так выросли, так… впрочем, полагаю, мне не следует говорить как, — откликнулся он торопливо, при этом, к величайшему ее смущению, не выпуская ее руки.

После этого миссис Гибсон представила ему дочь, и девушки заговорили про свою приятную прогулку. Мистер Кокс немало навредил своему делу (которое, впрочем, и так-то было почти безнадежным) в самый первый момент, слишком поспешно выразив свои чувства, а миссис Гибсон помогла ему навредить еще сильнее, попытавшись оказать ему поддержку. Молли утратила непринужденное дружелюбие и начала дичиться — ему же это представилось крайне неблагодарным откликом на верность, которую он хранил ей в последние два года; да и вообще, она оказалась вовсе не той изумительной красавицей, какая рисовалась взору его любви и воображения. Право же, мисс Киркпатрик была куда привлекательнее и куда любезнее. Синтия же пустила в ход все свое обаяние: она с глубочайшим интересом выслушивала все, что ей говорили, как будто предмет этот занимал ее более всего на свете; в ней чувствовалось молчаливое почтение, — одним словом, она, не отдавая себе отчета, пустила в ход все те приемы игры на мужском тщеславии, какими так щедро снабдила ее природа. Итак, Молли молчаливо отторгала его, Синтия же притягивала своей мягкой, манящей повадкой; постоянство мистера Кокса не устояло под натиском ее чар. Теперь он благодарил судьбу за то, что не зашел с Молли слишком далеко, а мистера Гибсона — за то, что два года назад тот запретил ему изъявлять свои чувства, ибо дать ему счастье могла только Синтия. Две недели спустя — за это время чувства его окончательно переметнулись с одной на другую — он счел необходимым поговорить с мистером Гибсоном. При этом его, с одной стороны, обуревал самолюбивый восторг, ведь он вел себя в сложившейся ситуации самым что ни на есть подобающим образом, с другой же — он испытывал определенный стыд, ибо ему волей-неволей предстояло признаться в собственном непостоянстве. Случилось же так, что в эти две недели, пока мистер Кокс якобы квартировал в «Георге», на деле же проводил бо́льшую часть времени у Гибсонов, мистер Гибсон бывал дома даже меньше обычного, а потому редко видел своего бывшего ученика, хотя в целом счел, что тот весьма продвинулся в своем развитии, и особенно укрепился в этом мнении после того, как понял по поведению Молли, что шансов в этом отношении у мистера Кокса нет никаких. При этом мистер Гибсон пребывал в полном неведении относительно новообретенной привязанности молодого человека к Синтии. Заметь он ее, он придушил бы ее в самом зародыше, ибо, по его понятиям, девушке, помолвленной (пусть даже не окончательно) с одним молодым человеком, не пристало принимать ухаживания другого, и этому нужно было прямо и однозначно положить конец. Мистер Кокс попросил его о разговоре с глазу на глаз; они уселись в бывшем «кабинете», который теперь был переименован в «приемную», однако сохранил достаточно примет прошлого и являлся единственным местом в доме, где мистер Кокс не чувствовал особого смущения. Молодой человек залился краской до корней своих огненных волос и все крутил в пальцах свою блестящую новенькую шляпу, не зная, с чего начать первую фразу; наконец он выпалил, махнув рукой на соблюдение правил грамматики:

— Мистер Гибсон, полагаю, вы удивитесь, а уж я-то как удивился, что я вам сейчас скажу. Но я считаю, что долг честного человека, потому что вы сами так говорили год или два тому назад, сперва переговорить с отцом, а вы, сэр, мисс Киркпатрик вместо отца, так что я хочу выразить свои чувства, свои надежды или, можно так сказать, пожелания, короче говоря…

— Мисс Киркпатрик? — произнес мистер Гибсон с неподдельным изумлением.

— Да, сэр! — вскричал мистер Кокс, он уже зашел достаточно далеко и теперь на всех парах несся дальше. — Знаю, в ваших глазах это может выглядеть ветреностью и непостоянством, но я уверяю вас, прибыл я сюда, храня в сердце такую верность вашей дочери, какая только может уместиться в сердце. Я приехал с твердым намерением не уезжать, не предложив ей свою руку и все, чем я владею; но, право же, сэр, вы сами видели, какой отклик я получал всякий раз, как пытался хотя бы слегка за ней поухаживать, — это была не просто робость, а прямое отторжение, тут не ошибешься, тогда как мисс Киркпатрик… — Он скромно потупил глаза и с легкой улыбкой прогладил тулью шляпы.

— Тогда как мисс Киркпатрик… — повторил мистер Гибсон голосом столь суровым, что мистер Кокс, ныне эсквайр и землевладелец, оробел ничуть не менее, чем в те времена, когда он был всего лишь учеником, а мистер Гибсон заговаривал с ним в том же тоне.

— Я всего лишь хотел сказать, сэр, что если судить по ее поведению, готовности слушать меня, явному удовольствию, которое ей доставляют мои посещения… Словом, я смею надеяться, что мисс Киркпатрик