Путешествия с тетушкой. Стамбульский экспресс - Грэм Грин
— Вряд ли мы найдем столик. Придется войти вовнутрь театра.
Какой-то толстяк помахал им рукой и улыбнулся.
— Вы его знаете?
Майетт немного подумал и потом ответил:
— Да, кажется… Его фамилия Грюнлих.
Он ясно видел этого человека только дважды: один раз, когда тот влезал в машину, и второй раз, когда он вылезал из нее, намереваясь сесть в стоявший на станции освещенный поезд. Его воспоминания об этом человеке были смутны, казалось, он знал его когда-то ближе, но было это давно и в другой стране. Едва они миновали его столик, Майетт сразу забыл о нем.
— Вон там свободный столик.
Под столом их ноги коснулись одна другой. Француженка, качая бедрами, исчезла, а из-за кулис по сцене колесом прошелся мужчина. Он встал на ноги, снял шляпу и сказал что-то по-турецки, отчего все засмеялись.
— Что он сказал?
— Я не расслышал.
Мужчина бросил в воздух шляпу, поймал ее, поклонился, почти согнувшись пополам, и выкрикнул одно только слово. Все турки опять захохотали, и даже их жены с одутловатыми лицами заулыбались.
— Что он сказал?
— Это, должно быть, диалект. Я не понял.
— Я хотела бы что-нибудь трогательное. Слишком много выпила за обедом и стала сентиментальной.
— Здесь хорошо кормят, правда? — с гордостью сказал Майетт.
— Почему вы не останавливаетесь здесь? Говорят, это лучший отель.
— Ну, знаете, наш тоже очень хороший, и мне нравится Калебджян. Он всегда действует на меня успокаивающе.
— А все-таки, лучшая публика…
На сцене танцевала группа девушек в шортах и в гвардейских шапках. На шее у них висели свистки, но сидевшие за столиками турки не понимали значения всего — они не привыкли видеть гвардейцев в шортах.
— Думаю, это английские девушки, — сказал Майетт и вдруг наклонился вперед.
— Вы знакомы с кем-нибудь из них?
— Я думал… надеялся… — Но он, пожалуй, испугался при появлении «Девочек Данна». Корал не говорила ему, что собирается танцевать в «Пти Шан», но, скорее всего, она еще и сама этого не знала. Он вспомнил, как она, храбрясь, растерянно вглядывалась в полную разных звуков темноту.
— Мне нравится «Пера-Палас».
— Да, я как-то здесь останавливался. Но со мной случилась одна неприятность. Поэтому я никогда больше тут не жил.
— Расскажите мне какая. Ну, не ломайтесь, расскажите же.
— Так вот. Со мной была подружка. Казалось, очень милое юное существо.
— Из варьете?
«Девочки Данна» запели:
Так волнует сердце, если молод,
Когда тебя бросает в жар и в холод.
— Нет, нет. Она была секретарем моего друга. Торговый флот.
— «Идите сюда, к нам. Идите сюда», — пели «девочки Данна». Несколько английских моряков, сидевших в конце сада, захлопали и закричали:
— Подождите нас. Мы идем.
Один моряк начал пробираться между столиками к сцене.
Что чувствуешь, скажи?
Но только честно!
В гостинице один,
А номер твой двухместный!
Моряк упал на спину, и все засмеялись: он был совершенно пьян.
— Это было ужасно, — продолжал Майетт. — Она вдруг помешалась около двух часов ночи. Кричала и била все вокруг себя. Ночной портье поднялся наверх, и все постояльцы вышли в коридор. Они подумали, я с ней что-то делал дурное.
— А вы делали?
— Нет. Я крепко спал. Это было ужасно. С тех пор я даже на одну ночь не останавливаюсь здесь.
«Идите сюда. Идите сюда».
— Какая она была?
— Я ничего не могу о ней вспомнить.
— Вы не представляете, как я устала жить с женщиной, — тихо произнесла Джанет Пардоу.
Их руки случайно встретились на столе и так и остались рядом. Волшебные фонарики, висевшие в кустах, отражались в ее ожерелье; в самом конце сада, за ее плечом, Майетт увидел Стейна, пробиравшегося между столиками с трубкой в руке. Это была массированная атака. Ему стоило лишь нагнуться к ней и предложить ей выйти за него замуж, и тогда будет устроена не только его семейная жизнь, но и нечто большее: он купит фирму Стейна за назначенную им цену, и тот будет удовлетворен, — ведь его племянница войдет в правление. Стейн подошел ближе и помахал трубкой; ему пришлось обойти лежащего на земле пьяницу, и во время этой минутной передышки у Майетта не возникло никакой мысли, которая шла бы вразрез с его будущей безмятежной оседлой жизнью. Он вспомнил Корал и их неожиданную странную встречу; тогда он думал, что все так же обычно, как дым сигареты, но ее лицо он помнил смутно, может быть потому, что в поезде было почти темно. Она была блондинка, она была тоненькая, но он не мог вспомнить черты ее лица. «Я сделал для нее все, что мог, — уверял он себя, — и, во всяком случае, мы расстались бы через несколько недель. А мне ведь пора обзаводиться семьей».
Стейн опять помахал трубкой, а «Девочки Данна» топнули ножками и засвистели в свистки.
Помню, как мы на вокзале
Нашу тетушку встречали,
Фью, фью, фью!
— Не возвращайтесь к ней. Оставайтесь со мной, — сказал Майетт.
Подошел экспресс Стамбульский.
Нам навстречу шляпки, блузки,
Фью, фью, фью!
Она кивнула головой, и руки их соединились. «Интересно, контракт уже в кармане у Стейна?» — подумал Майетт.
Примечания
1
У
