Путешествия с тетушкой. Стамбульский экспресс - Грэм Грин
Слова эти были непонятны для Корал. Она чувствовала боль в груди. Видела, как исчезают огни станции, когда машина повернула назад к Вене, и с упрямой верностью старалась угадать, где сейчас Майетт. От боли ей трудно было дышать, но она решила не произносить ни слова. Говорить, описывать свою боль, просить о помощи значило бы на какое-то время прогнать из головы его лицо, ее уши перестали бы слышать его голос, шептавший ей о том, что они будут делать вместе в Константинополе. «Я не забуду его первая», — упрямо думала она, отгоняя наплывавшие видения: алый отблеск машины, несущейся по темной дороге, взгляд доктора Циннера при свете горящего жгута. Наконец отчаянная борьба с болью, с удушьем, с желанием кричать, с помутившимся сознанием отняли у нее даже те видения, которые она старалась прогнать.
«Я помню, я не забыла». Но она не могла удержаться и один раз застонала. Стон был такой слабый, что стук мотора заглушил его. Он не достиг ушей мисс Уоррен, так же как и повторенные вслед за ним шепотом слова: «Я не забыла».
— Только для нашей газеты, — сказала мисс Уоррен, барабаня пальцами по пледу. — Я хочу, чтобы это было опубликовано только у нас. Это мой материал, — заявила она с гордостью, лелея где-то в глубине души, за заголовками и за свинцовым типографским шрифтом, мечту о Корал в пижаме, наливающей кофе, Корал в пижаме, смешивающей коктейль, Корал, спящей в отремонтированной и помолодевшей квартире.
Часть V
КОНСТАНТИНОПОЛЬ
— Алло, алло. Мистер Карлтон Майетт уже приехал?
Маленький юркий армянин с цветком в петлице ответил на таком же аккуратном и хорошо подогнанном английском языке, как и его визитка:
— Нет. К сожалению, нет. Что-нибудь передать?
— Поезд, конечно, прибыл?
— Нет. Опаздывает на три часа. Кажется, паровоз вышел из строя около Белграда.
— Скажите ему, что мистер Джойс…
— А теперь, что мне посоветовать вам обеим, леди, на сегодня после полудня? — сказал юркий армянин, занимающийся прибывшими, перегнувшись через барьер и доверительно обращаясь к двум молодым американкам, которые восхищенно смотрели на него полуоткрыв рот и подняв красиво выщипанные брови. — Вам нужно было бы взять гида, он показал бы вам базары.
— Может быть, вы, мистер Калебджян? — произнесли они почти в один голос; их большие, полные любопытства наивные глаза следили за ним, пока он поворачивался, направляясь к телефону.
— Алло, алло. Международный персональный вызов? Хорошо. Нет, мистер Карлтон Майетт еще не приехал. Мы ждем его с минуты на минуту. Что-нибудь передать? Вы снова позвоните в шесть. Спасибо. Ах, если бы я мог, — сказал он американкам, — я бы с огромным удовольствием. Но мои обязанности держат меня здесь. Правда, у меня есть троюродный брат, мы договоримся, он встретится с вами тут завтра утром и свезет вас на базары. А сегодня после полудня советую вам взять такси до Голубой мечети и проехать через Ипподром, а потом посетить Римские колодцы. Затем, если вы выпьете чаю в русском ресторане в «Пера» и вернетесь сюда к ужину, я посоветовал бы вам вечером пойти в театр. А теперь, если это вас устраивает, я закажу вам такси из надежного гаража на вторую половину дня.
Обе одновременно открыли рот и сказали:
— Это будет шикарно, мистер Калебджян. — И, пока он звонил в гараж своему троюродному брату в Пера, они подошли через холл к грязному ларьку со сластями и стали раздумывать, не купить ли ему коробку конфет.
Большой ослепительный отель с кафельными полами, с интернациональным обслуживающим персоналом и с рестораном, отделанным в стиле Голубой мечети, был построен еще до войны; теперь, когда правительство уехало в Анкару, а Константинополь ощущал соперничество Пирей, репутация отеля во всем мире стала хуже. Персонал урезали, и можно было бродить по большому пустому холлу, не встретив ни одного рассыльного, да и звонки упорно не звонили. Но в бюро обслуживания, как всегда, элегантный Калебджян не поддавался общему упадку.
— Мистер Карлтон Майетт приехал, Калебджян?
— Нет, поезд опаздывает. Может быть, подождете?
— А у него номер с гостиной?
— О, конечно! Рассыльный, проводи господина в номер мистера Майетта.
— Передайте ему мою визитную карточку, когда он приедет.
Американки решили не дарить Калебджяну коробку с турецкими сластями, но он был такой любезный и милый, что им хотелось чем-нибудь отблагодарить его. Они стояли раздумывая, пока он неожиданно не появился возле них.
— Ваше такси прибыло, леди. Я дам шоферу все указания, вы увидите, он в высшей степени надежный.
Калебджян проводил их на улицу и проследил, чтобы они благополучно отбыли. Неторопливое уличное движение и суета, подобная оседающей всюду пыли, не утихали; Калебджян вернулся в безмолвный холл. На миг отель показался ему почти таким же, как в былые времена в разгар сезона.
В течение четверти часа никто не появлялся; ранняя муха, захваченная холодом, умирая, с шумом билась об оконное стекло. Калебджян позвонил наверх, в комнату экономки, проверить, включено ли в номерах отопление, потом сел, сжав руки между коленями, ни о чем не думая и ничего не делая.
Вращающиеся двери завертелись — вошла группа людей. Майетт появился первым. Джанет Пардоу и Сейвори следовали за ним; три носильщика несли багаж. Майетт блаженствовал. Он чувствовал себя в своей стихии, международный отель, хоть и сильно поблекший, был привычный для него оазис. Кошмар в Суботице потускнел и стал призрачным, когда он увидел, что Калебджян спешит к нему навстречу. Он был доволен, что Джанет Пардоу видит, как его принимают в лучших заморских отелях.
— Как поживаете, мистер Карлтон Майетт? Мы бесконечно счастливы.
Калебджян пожал Майетту руку, низко поклонился, его ослепительно белые зубы сверкали неподдельным удовольствием.
— Рад видеть вас, Калебджян. Управляющий, как всегда, отсутствует? Это мои друзья, мисс Пардоу и мистер Сейвори. Весь отель держится на Калебджяне, — объяснил он им. — Вы нас удобно устроите? Проследите, чтобы в комнате мисс Пардоу была коробка сластей.
— Меня встречает дядя… — неуверенно начала Джанет Пардоу, но Майетт отверг ее возражения:
— Может и подождать один день. Сегодня вечером вы будете здесь моей гостьей.
Он снова начал распускать павлиний хвост, черпая уверенность в пальмах, колоннах и в почтительности Калебджяна.
— Вам дважды звонили, мистер Карлтон Майетт, и какой-то джентльмен ожидает вас в вашем номере.
— Хорошо. Дайте мне его карточку. Позаботьтесь о моих друзьях. У меня мой обычный номер?
Он быстро прошел к лифту, растянув губы в веселую улыбку. Ведь за последние дни случилось слишком много такого, что вызывало сомнения и было трудно понять, а
