Джонатан Свифт - Дневник для Стеллы
4. Обедал в Кенсингтоне с Аддисоном и Стилем и, возвратясь оттуда, написал краткое письмо архиепископу Дублинскому, дабы уведомить его о том, что королева даровала просимое. Писал я в кофейне, поскольку до девяти пробыл в Кенсингтоне и чертовски устал, потому что полковник Прауд[224] несносный собеседник и я никогда больше не соглашусь обедать в его обществе; к тому же я пил пунш и это, не говоря уже о скверной компании, разгорячило меня.
5. От обеда до семи вечера я пробыл у мистера Гарли, а потом пошел в кофейню, где доктор Дэвенант[225] уговорил было меня и доктора Чемберлена[226] зайти к нему домой неподалеку и распить бутылку вина, но щенок до того болтлив, что я убоялся его общества, и, хотя в восемь мы обещали прийти, я отправил к нему посыльного сказать, что Чемберлена будто бы вызвали к пациенту, и посему мы отложим свой визит до другого раза; в конце концов сэр Мэтью Дадли склонил Чемберлена, смотрителя придворных служб[227] и меня пойти к нему, где я и пробыл до двенадцати. Дэвенант все пристает ко мне с просьбой посмотреть его писания, которые он собирается напечатать, но мошенник такого высокого мнения о своих поделках, что, как я слыхал, не поступится ни единой буквой; он обнародовал недавно глупейший памфлет под названием «Одна треть Тома Двуликого», чтобы подольститься к ториям, которым он в свое время изменил.
6. Сегодня я забрел в Сити, чтобы повидать Пэтти Ролт, она собирается в Кингстон, где теперь живет, но, сказать по правде, я это сделал больше ради моциона, да еще поскольку вышло так, что я никуда не был зван, хотя вообще-то меня сейчас приглашают на обеды вдесятеро чаще, нежели обычно, или нежели когда-нибудь в Дублине. На ваше письмо я пока отвечать не стану, потому что очень занят. Надеюсь отправить свое раньше, чем получу еще одно от МД. Ведь было бы очень обидно отвечать на два письма сразу, как нередко приходится малюткам МД, Но коль скоро обе стороны листа исписаны, письмо непременно должно быть отправлено, это уж наверняка, хочешь не хочешь; а произойдет это, должно быть, дня через три, потому что в тот вечер я буду писать вам ответ, а это, как вам известно, самая длинная часть письма.
7. Обедал у сэра Ричарда Темпла с Конгривом, Ванбру[228], генерал-лейтенантом Фарингтоном[229] и др. Я, кажется, уже говорил вам, что у меня с Ванбру была длительная размолвка из-за известных вам стихов о доме, который он себе воздвиг; однако мы оба держались весьма учтиво, хотя и холодно. Вообще-то он малый довольно добродушный, но леди Мальборо[230] имела обыкновение поддразнивать его этими стихами, и это чрезвычайно его сердило. Сегодня день Благодарения[231], и я был при дворе, где королева прошла мимо нас, окруженная одними ториями. Ни одного вига! Бакингем[232], Рочестер[233], Лидс[234], Шрусбери, Беркли из Стрэттона, лорд хранитель печати Харкур, мистер Гарли, лорд Пемброк и пр., а ведь еще совсем недавно я не видел в ее свите ни единого тория. Королева сделала мне реверанс[235] и, не чинясь, осведомилась у Престо: «Как поживают МД?» Но, разумеется, королева заслуживает снисхождения, а посему я извинил такую фамильярность. Впрочем, не могу сказать, что мне так уж недостает при дворе вигов, у меня там теперь и без них знакомых не меньше, чем прежде.
8. Боже правый, сколько у меня хлопот. Я должен сейчас ответить на пятое письмо МД, но сперва позвольте вас уведомить, что я обедал сегодня у нашего посла в Португалии[236] вместе с Аддисоном, Ванбру, адмиралом Уэджером[237], сэром Ричардом Темплом, Мэтьюэном и др. Утомясь их обществом, я в пять часов неприметно удалился и как пай-мальчик возвратился домой, велел затопить камин и трудился до десяти. О-ох! а теперь я уже в постели. В моей спальне нет камина, но когда лежишь под одеялом, погода всегда жаркая. Ваш прелестный ночной колпак, мадам Дингли, маловат для меня и к тому же он слишком теплый; я, пожалуй, спорю с него мех и отдам немного расставить; мой старый бархатный колпак приказал долго жить. Что у вас там под мехом? бархат? я щупал, но что-то никак не мог определить; если это бархат, то достаточно спороть мех, в противном случае ваш колпак придется заново обтянуть и значит предстоит покупать бархат; впрочем, возможно, мне удастся просто выклянчить кусок. Как же мне быть? Ну да ладно, обратимся пока к письму плутовок МД. Хвала всевышнему, что у Стеллы лучше с глазками, и, даст бог, так будет и впредь, но, право же, вы слишком много пишете в один присест: лучше писать поменьше или столько же, но за десять вечеров. Ведь, что ни говори, а длинное письмо от дорогого друга дорогого стоит. Я раскусил ваш комплимент, злонамеренные девчонки, я раскусил его. Но я хотел бы знать, кто такие эти «вигги», которые считают, что я превратился в тория? Быть может, вы имеете в виду вигов? Но какие именно «вигги» и что вы имеете в виду? О Раймонде я ничего не слыхал, имел от него только одно письмо вскоре после моего приезда сюда. (Пожалуйста, не забудьте о Моргане.) Раймонд, судя по всему, намерен оказывать на меня в Лондоне большое влияние и занимать меня разговорами. Что ж, я всенепременно представлю его мистеру Гарли, а также лорду хранителю печати и государственному секретарю[238]. «Тэтлер», посвященный Мильтонову копью[239], написан не мной, мадам. Какой там еще возник разлад между вами и вашим здравым смыслом? Разумеется, кое в чем вы можете не сомневаться: скажем, насчет очерка об упадке слога я вам говорил не раз[240]; вообще же угадывать, кто что написал, это по моей части, и уж тут я готов тягаться с кем угодно, была бы охота. Да что там, во время моего последнего пребывания в Лондоне[241] я сочинил памфлет, который вы и тысячи вам подобных читали, но так и не сумели догадаться, что он принадлежит мне. Смогли бы вы, например, догадаться, что «Дождь в городе» написал я? Как получилось, что вы его не прочитали до того, как отправили свое последнее письмо? Впрочем, возможно, что у вас в Ирландии его считают просто недостойным упоминания. Никто также не подозревает меня и в сочинении стихотворной сатиры; один только Гарли сказал, что заподозрил меня (не знаю, говорил ли я вам об этом раньше?), и еще кое-кто был в это посвящен. Он называется «Жезл Сида Хамита». Кроме того, я сочинил еще несколько вещей, о которых я слышал весьма одобрительные отзывы, и при этом ни одна душа не догадывается, что я к ним причастен. Думаю, что и вам это будет не под силу, пока мы с вами не увидимся. Что вы подразумеваете под словами: «особы, которые столуются неподалеку от меня и с которыми я время от времени обедаю»[242]? Я не знаю никаких таких особ и не имею обыкновения обедать с пансионерами. Что за чертовщина! Ведь вам прекрасно известно, с кем я каждый день обедал с тех пор, как расстался с вами, и, может быть, даже лучше, чем мне самому. Кого же вы, сударыня, в таком случае имеете в виду? Господи, да моя болезнь вот уже почти два месяца как прошла. Бесстыдницы, если вы будете мне досаждать, то я сниму квартиру ценой в десять шиллингов в неделю, поскольку из этой меня почти выкурили с помощью сточной канавы, что, впрочем, очень помогло мне, когда я сочинял «Дождь»[243]. Так, мадам Дингли, что вы имеет сообщить? что там должно было выйти в свет? Какая-то баллада? Полно вам, в ней нет ровно ничего заслуживающего внимания; потерпите немного, пока я не возвращусь, уверяю вас, терпение — тоже вещь достаточно занимательная. Об отъезде лорда Маунтджоя в Ирландию мне ничего не известно. Когда день рождения Стеллы?[244] В марте? Сохрани господь, моя очередь читать проповедь в Крайстчерч?[245] Впрочем, это так естественно, что вы пишете мне об этом. Ведь, если не ошибаюсь, вы уже извещали меня раз сто, уж очень это свежо в моей памяти. Церковный служка приходил к вам? А почему, собственно, к вам? Уж не хочет ли декан, чтобы вы прочли проповедь вместо меня? Ох, чума на вашу латынь! Johnsonibus atque [А также и Джонсон (лат.).] — вот как следует, писать. Как это декан ухитрился угадать имя? Не иначе, как вы меня выдали. Кто же еще? Не я же сам; но так и быть, я не проломлю ему голову. Ваша матушка, надо полагать, все еще в деревне, потому что она обещала повидаться со мной по своем возвращении в Лондон. Четыре дня назад я написал ей и попросил закинуть удочку в разговоре с леди Джиффард, чтобы она купила для вас на какую-то сумму банковских акций, потому что бумаги упали к тому времени на тридцать процентов. Если бы господу было угодно, чтобы мои деньги были при мне, я заработал бы сто фунтов и получал бы такую же прибыль, как и в Ирландии, но только гораздо более надежную. Я охотно одолжил бы триста фунтов, но из-за падения акций здесь теперь так худо с деньгами, что не у кого занять. Теперь они поднимаются в цене, как я и предвидел; они было упали со ста двадцати девяти до девяносто шести. Нет, я ничего с тех пор от вашей матушки не получал. Неужто вы думаете, я настолько неучтив, что способен отказаться повидать ее? И не потому ли вы просите меня таким жалостливым тоном? Вот как, выходит миссис Раймонд беременна; весьма об этом сожалею, и ее муж, я полагаю, тоже. Мистер Гарли осыпает меня всеми мыслимыми любезными словами, и, останься я здесь, он, я думаю, оказал бы мне услугу, но я рассчитываю, что со временем герцог Ормонд даст мне все же что-нибудь впридачу к Ларакору. Какие у вигов основания считать, будто я уехал в Англию, чтобы порвать с ними? Разве мой отъезд был тайным? Я чистосердечно утверждаю, и декан может вам это подтвердить, что делал все возможное, дабы избежать разрыва, хотя теперь нисколько об этом не сожалею. Но какого дьявола мне беспокоиться о том, что они думают? Разве я хоть в малейшей степени кому-нибудь из них обязан? Пропади они пропадом, псы неблагодарные. Они еще у меня пожалеют о своем поведении, прежде чем я уеду отсюда. Хотя здесь о моем разрыве с вигами говорят то же самое, однако же признают, что нельзя винить в этом меня, если принять в соображение, как они со мной обошлись. Я позабочусь о ваших очках, как уже говорил вам прежде, и об очках для епископа Киллалайского тоже, но писать ему не стану — нет времени. Что вы имеете в виду под моим четвертым, мадам Dinglibus? Разве Стелла вам не сказала, что вы уже получили от меня пятое, сударыня Путаница? Вы меня даже напугали, пока я не отыскал в начале вашего письма упоминание Стеллы об этом. Ну что ж, пожалуй, для одного вечера достаточно. (Прошу вас, передайте от меня нижайший поклон миссис Стоит и ее сестре, как ее там, Кэт или Сара? Право, я запамятовал ее имя.) Возможно, что я (да, и еще миссис Уоллс и ее архидиакону) даже отправлю это письмо завтра; впрочем, нет, ведь это будет только десятый день после предыдущего. Я задержу его до субботы, хотя продолжать не стану. А что, если тем временем придет новое письмо от МД? Что ж, в таком случае я скажу только: «Мадам, я получил ваше шестое письмо, ваш покорнейший слуга Престо», и дело с концом. Так, а теперь я попишу и поразмышляю, а потом заберусь в постель и помечтаю немного о МД.
