Синклер Льюис - Бэббит; Эроусмит
Ханзикер ушел обиженный, и Готлиб стал ждать приговора.
И тут ему принесли карточку доктора А. де Уитт Табза, директора Мак-Герковского биологического института в Нью-Йорке.
Готлиб слыхал о Табзе. Он никогда не бывал в институте Мак-Герка, но считал его, после институтов Рокфеллера и Мак-Кормика, самым здоровым и свободным в Америке учреждением для чисто научной исследовательской работы; и захоти он представить себе райскую лабораторию, где ученый-праведник может провести вечность в блаженных и совершенно непрактических исследованиях, он бы создал ее в своем воображении по подобию мак-герковских лабораторий. Его порадовало, что директор института пришел его навестить.
Доктор А. де Уитт Табз был отчаянно кудлат — все, что открыто взору, у него заросло, кроме носа, висков да ладоней, — он был короток и буйно кудлат, как скотчтерьер. Но эта кудлатость не была комична; нет, она свидетельствовала о достоинстве; и глаза его глядели важно, шаг был степенно-семенящий, голос — торжественная флейта.
— Доктор Готлиб, очень рад, очень рад! Я слышал ваши доклады в Академии наук, но, к большому для меня ущербу, мне до сих пор не удавалось познакомиться с вами лично.
Готлиб старался не выдать своего смущенья.
Табз поглядел на лаборантов, как заговорщик в исторической пьесе, и намекнул:
— Нельзя ли нам поговорить…
Готлиб повел его в свой кабинет, откуда открывался широкий вид на сутолоку запасных путей, стрелок, коричневых товарных вагонов, и Табз заговорил:
— До нас дошло, по любопытной случайности, что вы стоите на пороге вашего самого значительного открытия. Когда вы оставили педагогическую работу, мы были все удивлены вашим решением вступить на коммерческое поприще. Мы сожалели, что вы не предпочли пойти к нам.
— Вы бы меня приняли? Я мог бы вовсе не идти сюда?
— Разумеется! Вы, как нам передавали, не придаете значения коммерческой стороне вещей, и это натолкнуло нас на мысль: нельзя ли вас убедить перейти к Мак-Герку? И вот я сел в первый же поезд и приехал сюда. Вы бы нас чрезвычайно обрадовали, если бы перешли в наш институт и взяли на себя руководство Отделом Бактериологии и Иммунологии. Мистер Мак-Герк и я, мы стремимся лишь к одному: способствовать развитию науки. Вам, конечно, будет предоставлена полная свобода в том, какие вести исследования, и я полагаю, в смысле технического обслуживания и материалов, мы могли бы вам доставить все, что только можно получить на свете. В отношении жалованья (разрешите мне говорить по-деловому и, может быть, слишком прямо, так как мой поезд отходит через час) вряд ли мы можем предложить вам такой крупный оклад, какой в состоянии платить вам Ханзикер и компания, но мы пошли бы на десять тысяч долларов в год…
— Ох, боже мой, что говорить о деньгах! Я буду у фас ф Нью-Йорке через неделю. Видите ли, — добавил Готлиб, — у меня с ними нет контракта!
«Эроусмит»
Глава XIV
1Весь день они катили в разбитом шарабане по широким волнам прерии. Странствию не было преград, не встречалось по пути ни холма или озера, ни города в щетине фабричных труб, и ветер овевал их струящимся солнцем.
Мартин сказал Леоре:
— Точно всю зенитскую пыль и всю больничную корпию вымывает из легких. Дакота. Страна настоящего человека. Пограничный край. Великие возможности. Америка!
Из заросших травой овражков взлетали молоденькие куропатки. Следя, как мечутся они в пшенице, Мартин ощущал свою усыпленную солнцем душу частью великой равнины и почти освободился от того раздражения, с которым выехал из Уитсильвании.
— Если вы поедете кататься, не забудьте, что ужин ровно в шесть, — сказала миссис Тозер и подсластила свои слова улыбкой.
На Главной улице мистер Тозер сделал им ручкой и прокричал:
— Возвращайтесь к шести. Ужин ровно в шесть.
Берт Тозер выбежал из банка, как школьный учитель, выскакивающий из единственного класса своей школы, и закудахтал:
— Мой вам совет, любезные мои, непременно вернуться в шесть часов к ужину, не то старика хватит удар. Он ждет вас к ужину ровно в шесть, а когда он говорит «ровно в шесть», то это значит ровно в шесть, а не в пять минут седьмого!
— Как ни странно, — заметила Леора, — но я за двадцать два года своей жизни в Уитсильвании запомнила целых три случая, когда ужин был не ранее, как в семь минут седьмого. Надо с этим развязаться, Рыжик… Меня берет сомнение, так ли мы умно поступили, поселившись с ними вместе ради экономии?
Еще не выбравшись за черту города, они прокатили мимо Ады Квист, будущей миссис Берт Тозер, и в сонном воздухе просвистел ее голос:
— Советую вернуться к шести.
Мартин принял героическое решение.
— Мы, черт возьми, вернемся тогда, когда накатаемся, черт возьми, вдосталь! — сказал он Леоре; но над ними обоими тяготел ужас перед хором этих нудных голосов; в каждом порыве ветра звучал приказ: «Вернитесь ровно в шесть!» И они так подхлестывали лошадь, что прибыли без одиннадцати шесть, когда мистер Тозер возвращался из маслобойни — на добрых тридцать секунд позже обычного.
— Рад вас видеть дома, — сказал он. — А теперь живо ведите лошадь в стойло. Ужин в шесть — ровно!
Мартин уже настолько это переварил, что голос его звучал по-семейному, когда он сказал за ужином:
— Славно мы покатались. Я, верно, здесь приживусь. Ну так, полтора дня я гонял лодыря, пора приняться за дело. В первую голову я должен подыскать помещение для своего кабинета. Где тут что сдается, папаша Тозер?
Миссис Тозер отозвалась умильно:
— Ох, у меня чудная идея, Мартин. Почему бы вам не устроить свой кабинет в сарае? Очень для всех удобно: вы не будете опаздывать к обеду и сможете присматривать за домом, когда служанка окажется в отлучке, а мы с Ори уйдем в гости или в рукодельный кружок.
— В сарае!
— А чем плохо? В старом помещении для сбруи. Над одной половиной есть потолок, стены можно обить толем или даже фанерой.
— Мамаша Тозер, как вы полагаете, ради какого черта я сюда приехал? Что я тут должен делать? Я не конюх, чтоб стеречь вам стойла, и не мальчишка, который ищет местечка, куда бы ему припрятать птичьи яйца! Я имею в виду открыть врачебный кабинет!
Берт разрядил атмосферу:
— Ух ты! Но вы же пока не настоящий врач. Вы еще только примериваетесь.
— Я даже очень хороший врач, черт подери! Извините, мамаша Тозер, за такое слово, но… Да что там! В больнице на ночных дежурствах я держал в своих руках сотни жизней! Я намерен…
— Послушайте, Март, — сказал Берт. — Раз мы ставим монету… Я не хочу скаредничать, но в конце концов доллар есть доллар… Раз деньги наши, мы же и решаем, как их лучше тратить.
Мистер Тозер поднял задумчиво взор и беспомощно проговорил:
— Верно. Нет смысла рисковать. Проклятые фермеры дерут семь шкур за свою пшеницу и за сливки, а потом говорят, что у них нет денег, и не платят процентов по закладным. Честное слово, становится невыгодно давать ипотечные ссуды! Нечего важничать. Ясное дело, посмотреть человеку горло или прописать ушные капли вы можете с таким же успехом в маленьком, простом кабинете, как и в каком-нибудь дурацком пышном зале, разукрашенном, как питейный дом, какой-нибудь там «Венецианский Мавр». Мать позаботится устроить вам в сарае уютный уголок и…
Леора перебила:
— Слушай, папа. Я предлагаю, чтобы ты нам одолжил тысячу долларов сразу, и мы будем тратить их, как знаем.
Впечатление получилось непередаваемое.
— Мы вам дадим шесть процентов — нет, шести не дадим, — пять! Хватит и пяти.
— Ипотечные ссуды приносят шесть, семь и восемь! — с дрожью в голосе возразил Берт.
— Хватит и пяти! И никого не касается, как мы их тратим: на устройство ли кабинета или на что другое — наше дело.
Мистер Тозер начал:
— Какой-то сумасбродный способ…
Берт подхватил:
— Ори, ты с ума сошла! Нам, видно, придется ссужать вас деньгами, но вы, черт возьми, будете обращаться к нам за ними время от времени и будете, черт возьми, принимать наши советы…
Леора встала:
— Или вы сделаете, как я сказала, — в точности, как я сказала, или мы с Мартом садимся в первый же поезд и едем обратно в Зенит. Я не шучу! Там для него открыто сколько угодно вакансий с большим окладом — будем жить вполне независимо!
Разговор шел и шел — и все топтался на месте. Один раз уже Леора двинулась к лестнице, чтоб идти укладывать вещи; было и так, что Мартин и Леора стояли, размахивая салфетками, зажатыми в кулаке, и вся композиция поразительно напоминала группу Лаокоона.
Леора победила.
Спор сменился самыми мирными хлопотами.
— Вы принесли свой чемодан с вокзала? — спросил мистер Тозер.
— Нет смысла оставлять его там и платить два цента в день за хранение! — кипятился Берт.
