На вашем месте. Веселящий газ. Летняя блажь - Пэлем Грэнвилл Вудхауз
После первого письма, в промежутках между приступами ярости против Джо, она ловила себя на мыслях не слишком добрых и об Адриане. Для храброй девушки, восхищавшейся храбростью в других, мысль, что Адриан устрашился бедного Бака, не так уж приятна. Какого-то свиста, нет – слов о свисте хлыста оказалось достаточно, чтобы он удрал. Значит, у него есть изъян, а ей хотелось бы видеть его безупречным.
Но теперь своим вторым посланием Адриан реабилитировал себя. Прочитав письмо, Джин, блестя глазами, проворно поспешила к телефону. Да, «Гусак и Гусыня», ответил ей хозяин. Отдаленное представление о ее чувствах может передать тот факт, что голос Дж. Б. Аттуотера, сиплый от многолетнего потребления портвейна в буфетной сэра Бакстона, для нее прозвучал сладкой музыкой.
– О-о, мистер Аттуотер! Это мисс Эббот.
– Добрый день, мисс.
– Добрый день! Нельзя ли мне сейчас поговорить с… э… о… у… а… э… Адрианом Пиком? – В соответствии с подъемом духа, она отбросила низкую прозу и перешла на белый стих.
– С мистером Пиком, мисс?
– Он ведь остановился в вашей гостинице?
Такой вопрос человеку точных формулировок требовалось обмозговать. Последний раз Аттуотер видел Адриана, когда тот перескочил через живую изгородь и стремглав помчался через деревню. Правильно ли все это назвать словом «остановился»? Навряд ли…
Аттуотер решился на компромисс:
– Не то чтобы остановился. Сегодня днем заходил.
– А когда вы ждете его?
Опять Аттуотеру пришлось пораскинуть умом.
– О своих планах, мисс, он ничего не сообщал.
– Когда увидите его, пожалуйста, попросите позвонить мне. Спасибо, мистер Аттуотер.
– Не за что, мисс.
Джин положила трубку, вполне удовлетворенная. Конечно, она предпочла бы поговорить с самим Адрианом, но, несомненно, очень скоро он позвонит и назначит место свидания. Она вышла в сад и тут же увидела Джо Ванрингэма. Прислонившись к стене, засунув руки в карманы, ссутуля плечи, он, кажется, унесся в мечтания.
Письмо Адриана вызвало еще одну перемену в ее настроении. Когда она в последний раз видела Джо, оно, как мы говорили, было мрачным. Она кусала губы, копя для будущего едкие замечания. Но сейчас, в мире, залитом солнечным светом, где снова заливались щебетом голубые птички, она не могла испытывать враждебности даже к Джо Ванрингэму.
Однако она могла доказать, что он ошибся, насколько это возможно для человека, глухого к голосу совести. С такими намерениями Джин поспешила к нему. Как глупо он себя почувствует, узнав, что все его низкие интриги лопнули! Джо поднял глаза – скучные, отсутствующие, но через секунду просветлел и улыбнулся знакомой улыбкой.
– Привет, Джинджер!
Джин посчитала, что, прежде чем перейти к главному пункту повестки дня, вежливость требует упомянуть недавнюю драку. Девушкой она была справедливой, а Джо, несомненно, выказал себя очень достойно в битве при Уолсингфорде.
– Так вы уже здесь?
– Да, вот он я.
– Вы победили?
– Ничья. Ставки возвращены болельщикам.
– Вас не ранили, а?
– Только костяшки ссадил. Под конец драки сделал ложный выпад левой, а правой резко ткнул и обнаружил, что соперник носит на сердце медальон с фотографией любимой девушки.
– Не может быть!
– Уверяю вас! Потом он показал мне. Не заподозришь, что эдакий бугай способен на нежные чувства. Но так оно и есть. Ее зовут Клара. Мордоворотик еще тот, но я не стал оскорблять его чувства. Медальон сделан из стали или из какой-то железяки, а размерами – с детскую тарелку. Здорово я саданулся!
Сердце у Джин смягчилось. Рана, напомнила она себе, получена как-никак из-за нее.
– Давайте, я промою.
– Нет, благодарю. Царапина. В следующий раз, когда буду драться, выберу женоненавистника.
– А больше никаких повреждений?
– Нет, нет. Приятный получился денек. Кстати, вы, наверное, удивились, как это я добрался так быстро.
– Нет, я видела.
– Видели?
– Когда вы уезжали с княгиней Дворничек. Понимаете, я вернулась туда.
– Я знал, Джинджер, что вы героиня! – просиял Джо. – Выйдете за меня замуж?
– Нет! По-моему, я уже говорила.
– Что-то было в этом роде… Хотите, расскажу про Брюса [51] и паука?
– Не надо. Где вы встретили княгиню?
– Наливалась чаем в гостинице через дорогу. Наткнулся на нее, когда зашел умыться.
– Очень неловко получилось?
– Отнюдь. Беседа текла как водичка.
– Что ж, рада, что вас не избили.
– Благодарю.
– Хотя вы заслужили. Наговорить такое Адриану!
– Ах, это?..
– Так вот, я пришла сказать, – продолжала Джин, расчехляя орудия, – что вы не так уж умны, как думаете…
– Что ж, это всегда так.
– …если пытались прогнать Адриана.
– Если?..
Губки у Джин поджались. Ее возмутило, как он вздернул бровь при этих словах. Дружелюбие ее испарилось, и она заговорила с холодной надменностью, которая произвела столь невыгодное впечатление на Горностая.
– Так вот, я получила от Адриана второе письмо!
– С острова Фиджи?
– Из «Гусака и Гусыни».
– Из гостиницы или из деревенского поселка того же названия на Огненной Земле?
– Вот, прочитайте!
– Не надо, пожалуйста! Я чужих писем не читаю. Табби – да, Джо – нет.
– Прочитайте!
– Ну, раз вы настаиваете…
Взяв письмо, Джо пробежал его и поднял глаза. Лицо ничего не выражало.
– И что же?
– Сами видите. Хочет, чтоб я вышла за него замуж.
– Вы выходите за меня.
– За вас? Вы просто клоун!
– Возможно. Но если вам кажется, что я неискренен, вы ошибаетесь.
– Адриан тоже искренен.
– Адриан – червяк! Вряд ли он вообще знает, что такое искренность.
Наступило молчание.
– Отдайте письмо! – потребовала Джин. – Не желаю больше ничего слышать! – Голос у нее дрогнул. – Не желаю с вами разговаривать!
Джо криво улыбнулся.
– Так и думал, что вы это скажете. Но вам и случая не представится. Я уезжаю.
– Уезжаете?
– Через полчаса.
Ее как ножом ударили. С чего бы, собственно? Она сама прекрасно это понимала, но понимала также, что внезапный холод пробрался до глубин души.
– Как – уезжаете?
Ей внезапно открылось, что за последние дни дружба их вымахала с тыкву. Минутой раньше ее переполняла холодная ярость. Она твердила себе, что ненавидит этого человека. А теперь ей казалось, будто она теряет часть себя самой.
– Уезжаете?
– Приходится. Надо зарабатывать на жизнь.
– Но…
Он покивал.
– Знаю, про что вы думаете. Пьеса. Деньги рекой текут, как я говорил Баку. Обидно, но шедевра больше нет. Сегодня последний спектакль.
– Но я… я думала, она имеет успех.
– Это верно. Но она оскорбила мачеху, и когда мы ехали в машине, она сообщила мне, что купила спектакль.
– Как – купила?
– Со всеми потрохами. Американские права, киношные –
