Теодор Драйзер - Американская трагедия. (Часть 1)
Увидев, что она купила билет, Клайд, в свою очередь, подошел к кассе, затем снова понимающе посмотрел в сторону Роберты, словно говоря взглядом, что все хорошо, и вернулся на восточный конец платформы; Роберта тоже вернулась на прежнее место.
(Почему этот старик в старом Зимнем коричневом костюме и шапке, с птичьей клеткой в оберточной бумаге, так на него смотрит? Неужели он что-то почувствовал? Неужели он его знает? Может быть, он работал в Ликурге и видел его раньше?) Надо купить сегодня в Утике вторую соломенную шляпу – только бы не забыть – соломенную шляпу со штампом местного магазина на подкладке; он наденет ее вместо той, которая на нем сейчас. Когда Роберта не будет на него смотреть, он спрячет старую шляпу в свой чемодан вместе с другими вещами. Для этого ему придется оставить Роберту на несколько минут, когда они приедут в Утику, – на вокзале, в библиотеке, где-нибудь… может быть,
– таков был его первоначальный план, – он отвезет ее в какой-нибудь маленький отель и запишется там, как мистер Карл Грэхем с супругой, или Клифорд Голден, или Геринг (на фабрике была девушка с такой фамилией). Таким образом, если их выследят, возникнет предположение, что она уехала с каким-то мужчиной, носящим эту фамилию.
(Вдалеке – свисток паровоза. Поезд должен сейчас подойти. Его часы показывают двадцать семь минут первого.) Надо решить, как держаться с нею в Утике: ласково и сердечно или холодно. По телефону, правда, он говорил с нею очень мягко, дружелюбно, иначе нельзя было. Пожалуй, следует продолжать в том же духе, не то она начнет раздражаться, станет подозрительной, упрямой – и тогда все будет очень трудно и сложно.
(Да подойдет ли когда-нибудь этот поезд?) Но ему будет очень нелегко быть таким приветливым, – ведь в конце концов она командует им, хочет, чтобы он выполнял ее требования, и еще обращайся с нею ласково! Проклятие! Да, но если он не будет ласковым?.. Вдруг она как-нибудь разгадает его мысли, откажется поехать с ним и разрушит все его планы…
(Только бы колени и руки не дрожали так!) Но нет, как она может заподозрить что-либо подобное, когда он и сам еще не вполне уверен, сможет ли это сделать. Ясно только одно: не уедет он с ней никуда, и все тут. Может быть, он и не перевернет лодку, как решил накануне, но все равно с нею не уедет.
Но вот и поезд. Роберта поднимает свой чемодан. Не слишком ли он тяжел для нее в ее теперешнем положении? Вероятно, тяжел. Да, нехорошо. К тому же сегодня очень жарко. Во всяком случае, он поможет ей после, когда они будут в таком месте, где никто их не увидит. Она смотрит в его сторону – хочет удостовериться, что он действительно поедет; как это на нее похоже,
– в последние дни она относится к нему так подозрительно, недоверчиво. А вот и свободное место в глубине вагона, на теневой стороне. Здесь недурно. Он устроится поудобнее и будет смотреть в окно. Тут, как раз за Фондой, в каких-нибудь двух милях, есть река – тот самый Могаук, что протекает через Ликург, мимо фабрики; по берегам его они с Робертой гуляли в прошлом году, примерно в это же время. Но теперь Клайду неприятно это воспоминание, и он переводит взгляд на купленную только что газету и, прикрывшись ею, как щитом, снова во всех подробностях представляет себе картину, которая занимает его сейчас гораздо больше, – местность вокруг озера Большой Выпи: после того решающего разговора с Робертой по телефону она интересует его больше всей остальной географии мира.
В пятницу, после того разговора, он зашел в отель «Ликург» и взял там три различных путеводителя с описаниями отелей, дач, гостиниц и других мест, где можно остановиться в глухих окрестностях озер Большой Выпи и Длинного. (Если бы можно было как-нибудь добраться до одного из тех совершенно безлюдных озер, о которых говорил проводник на Большой Выпи… Только, пожалуй, на таких озерах нет никаких лодок!) А потом в субботу он взял на вокзале еще четыре путеводителя (они сейчас у него в кармане). И все они подтверждают, что вдоль вот этой самой железной дороги, ведущей на север к Большой Выпи, есть множество маленьких озер и гостиниц, где они с Робертой могут остановиться на день-два, если она захочет, или, во всяком случае, на ночь, прежде чем отправиться на озеро Большой Выпи или Луговое. Клайд обратил особое внимание на это последнее озеро – очень красивое и недалеко от станции, как говорилось в путеводителе; там есть три недурных маленьких пансиона, и плата за двоих всего двадцать долларов в неделю. Значит, если они вдвоем остановятся там на ночь, это обойдется не дороже пяти долларов. Итак, он скажет Роберте, как и придумал за эти дни, что ей необходимо немного отдохнуть перед отъездом в чужие места; скажет, что если они съездят на Луговое озеро в тот же вечер, как приедут в Утику, или на следующее утро и переночуют там, то это будет стоить, как говорится в путеводителе, не очень дорого – около пятнадцати долларов, считая проезд и все остальные расходы. Он изобразит это как приятную маленькую экскурсию, своего рода, свадебное путешествие перед тем, как они обвенчаются. И ни в коем случае нельзя уступать, если она захочет, чтобы они сначала обвенчались, – это не годится.
(Пять птиц летят к рощице, что виднеется вон там, у подножия холма…) Конечно, нельзя ехать прямо из Утики на Большую Выпь только ради катания по озеру – на один день – за семьдесят миль. Это покажется странным и Роберте и кому угодно. Это может даже вызвать у нее подозрения. Может быть, лучше – поскольку в Утике ему нужно будет ненадолго оставить ее, чтобы купить себе шляпу, – провести эту первую ночь именно в Утике, в каком-нибудь скромном, недорогом отеле, и только потом предложить поездку на Луговое озеро. А оттуда они наутро отправятся на озеро Большой Выпи. Он скажет, что там красивее… или что они едут в Бухту Третьей мили (в сущности, простую деревушку), где можно будет обвенчаться, но по дороге для развлечения заглянут на Большую Выпь. Он скажет, что хочет показать ей озеро и сделать несколько снимков – сфотографировать ее и себя. Для этого он и взял аппарат… и для того чтобы потом снимать Сондру.
Какой мрачный замысел!
(А вот девять белых и черных коров на зеленом склоне холма.) Глядя на его чемодан с привязанным сбоку штативом и теннисной ракеткой в чехле, встречные станут думать, что он и Роберта проезжие туристы, прибывшие откуда-то издалека, и если они оба исчезнут… ну что ж, ведь они нездешние… Разве не сказал проводник, что в этом озере семьдесят пять футов глубины, – как на озере Пасс? А что касается чемодана Роберты… да, как быть с чемоданом? Раньше он об этом как-то не подумал.
(Вон три автомобиля, они мчатся почти так же быстро, как поезд.) Ну вот, они переночуют на Луговом озере и двинутся дальше: он скажет Роберте, что они обвенчаются в Бухте Третьей мили, на Сером озере, где живет знакомый ему пастор; он уговорит ее оставить чемодан на станции Ружейной, – оттуда они поедут автобусом до озера Большой Выпи, – а свой чемодан возьмет с собой. Он просто скажет кому-нибудь – хотя бы лодочнику или шоферу автобуса, – что там у него фотографический аппарат, и спросит, где здесь самые красивые виды. Или в чемодане будет завтрак. Пожалуй, эта мысль лучше: взять с собой завтрак и этим заодно обмануть в Роберту и шофера. Это тоже может ввести в заблуждение, не так ли? Многие кладут фотоаппарат в чемодан, когда едут на озеро. Во всяком случае, ему совершенно необходимо взять чемодан с собой. Иначе для чего этот план – проплыть к острову и оттуда идти лесами на юг?
(Какой безобразный, ужасный план! Неужели он его исполнит?) Но как странно кричала та птица на озере! Большая Выпь… Не хотел бы он еще раз услышать ее или увидеть того проводника: проводник может теперь его вспомнить. Правда, Клайд совсем не разговаривал с ним и даже не выходил из автомобиля, а только смотрел в окно… и, насколько он может вспомнить, проводник ни разу даже не взглянул на него, а говорил только с Грэнтом Крэнстоном и Харлеем Бэготом, которые вышли из машины и беседовали с ним. А вдруг все-таки этот проводник будет там и узнает его? Нет, не может быть, ведь проводник, в сущности, его не видел, да и не обязательно ему быть на Большой Выпи… Но почему так дрожат колени, и руки теперь всегда такие холодные, влажные…
(Поезд следует за всеми поворотами реки… а прошлым летом они с Робертой… Не надо…) Как только они приедут в Утику, нужно сделать вот что (и он должен хорошенько все запомнить и ни в коем случае не теряться. Сбиться нельзя… никак нельзя…) На улице он пропустит Роберту вперед и пойдет за нею, скажем, на расстоянии сотни шагов, чтобы никто не мог подумать, будто он ее провожает. А потом, когда они будут где-нибудь совсем одни, он догонит ее и объяснит ей все свои планы… и при этом будет очень ласков, как будто любит ее по-прежнему… так надо, раз он хочет, чтобы она была сговорчива. А потом… потом… ах, да… она подождет где-нибудь, пока он пойдет и купит эту вторую шляпу, которая… ну, которую он, может быть, оставит потом на воде. И весла тоже, конечно. И ее шляпу… и…
