Джин Уэбстер - Загадка «Четырех Прудов»

Я нашел его на конюшне и, положив руку ему на плечо, проводил его в сад.

– Рэд, – промолвил я, – Клэнси сделал свои выводы о том, как облигации покинули сейф, и мне хотелось бы, чтобы ты убедил его, что он ошибается.

– Итак? Выслушаем же его выводы.

– Он считает, что ты взял их, когда брал деньги.

– Ты имеешь в виду, украл?

– Он так думает.

– В самом деле? Ну, так он может это доказать!

Рэднор вырвался из моей хватки и крупно зашагал к летнему домику. Сыщик встретил его стремительный натиск безмятежно: его поведение подразумевало, что он привык иметь дело с нервными молодыми людьми.

– Присядьте, мистер Гейлорд, и давайте обсудим это дело спокойно. Если вы прислушаетесь к голосу рассудка, уверяю вас, об этом больше никто не узнает.

– Вы хотите сказать, что обвиняете меня в краже этих облигаций? – вскричал Рэднор.

Клэнси предупреждающе поднял руку.

– Не так громко, – вас могут услышать. Садитесь. – Он кивнул на сиденье на другом конце грубо сколоченного столика. – Я объясню дело так, как я его понимаю, и если вы сможете опровергнуть какое-либо из моих утверждений, буду несказанно рад.

Рэднор успокоился и слушал, нахмурившись, пока детектив совершенно отстраненно излагал свою теорию, предъявив вконце письмо.

– Где вы его взяли? – спросил Рэд.

– Из кармана вашего пальто, которое я подцепил на крючок через фрамугу над дверью. – Заявил он невозмутимо: очевидно, это было общепринятой практикой.

– Значит, вы в качестве гостя входите в дома джентльменов, рыщите повсюду и читаете их частную корреспонденцию?

Глаза Клэнси сердито блеснули, и он поднялся на ноги.

– Я прибыл в ваш дом не в качестве гостя. Я приехал по заданию полковника Гейлорда. Раз уж мое задание выполнено, я доложусь ему и уеду.

Рэднор тоже встал.

– Это ложь, и у вас нет ни малейших доказательств.

Клэнси многозначительно похлопал по карману, в котором лежало письмо.

– Это, – высокомерно произнес Рэднор, – касается двух облигаций, купленных мною прошлой зимой на деньги, вырученные от продажи закладной. Я предпочел сделать вложение в облигации, поскольку они намного быстрее могут служить предметом сделки. Я оставил их у своих брокеров в качестве обеспечения по очередному капиталовложению. На прошлой неделе мне понадобились наличные деньги, и я написал им, чтобы они продавали. Мое заявление можно легко подтвердить. Ни один уважаемый сыщик не стал бы основывать столь абсурдное обвинение на содержании непонятного ему письма.

– Разумеется, – сказал детектив, – мы попытались докопаться до сути с другого конца, однако «Джекоби, Хейт & Компания» отказывается обсуждать дела своих клиентов. Я не ввел их в курс дела, поскольку не хотел возбуждать толков. Однако, мистер Гейлорд, должен признаться, – улыбнулся он, – что ваше объяснение я считаю несколько сомнительным. Может, вы ответите на один вопрос. В ночь ограбления, отправляя им свое письмо из Кеннисберга, вы снабдили его почтовой маркой срочной доставки?

– Получается, так, но это простое совпадение, которое с ограблением не имеет ничего общего.

– Будьте добры объяснить, зачем вы поехали в Кеннисберг ночью и отчего вам так неожиданно понадобились деньги?

– Я не стану. Это касается меня одного.

– Превосходно! Дело в том, что я не основываю своих обвинений на письме, – я составил мнение еще до того, как узнал о его существовании. Будете ли вы отрицать, что сами поддерживали веру в призрак среди негров? Что вы, или ваш сообщник Моисей-Кошачий-Глаз, не раз переодевались в привидение? Что, притворяясь перед полковником Гейлордом столь же заинтригованным, как и он, на деле зачинщиком были вы?

Рэднор бросил на меня тревожный взгляд и помедлил с ответом.

– Нет, – сказал он наконец, – этого я не отрицаю, но утверждаю, что это не имеет никакого отношения к ограблению.

Детектив рассмеялся.

– Простите, мистер Гейлорд, но я останусь при мнении, что загадка эта мною разгадана.

Он повернулся, собираясь идти в дом. Рэднор преградил ему выход.

– Вы полагаете, я лгу, заявляя, что ничего не знаю об этих облигациях?

– Да, мистер Гейлорд, я так считаю.

На мгновение мне показалось, что Рэднор хочет его ударить, я оттолкнул его и повернулся к Клэнси.

– Ему ничего не известно об облигациях, – произнес я, – и тем не менее вам не следует идти с подобной историей к полковнику Гейлорду. Он старый человек и хотя он не поверит, что его сын виновен в воровстве, все-таки это его встревожит. Той ночью случилось кое-что еще, – совершенно не связанное с преступлением, – что нам хотелось бы скрыть от его ушей. Поэтому я не позволю вам пойти к нему с этой абсурдной небылицей, которую вы состряпали.

С моей стороны это был пробный выстрел, однако он попал в цель. Рэднор пристально смотрел, не говоря ни слова, и сыщик явно дрогнул.

– Так вот, – прибавил я, вытаскивая свою чековую книжку, – что если я заплачу вам ту сумму, которую вы получили бы в случае обнаружения облигаций, и обойдусь без ваших дальнейших услуг?

– Будь по-вашему. Я чувствую, что сделал свою работу, и мне полагается вознаграждение. Если вы хотите его заплатить, прекрасно, если нет, – я получу его у полковника Гейлорда. Определив местонахождение облигаций, я получил предварительный гонорар, и мне причитается еще двести долларов. Дабы не вызывать скверных чувств, я охотно возьму эти две сотни у вас и покончу с этим.

– Это шантаж! – молвил Рэднор.

– Не кипятись, Рэд, – сказал я. – Мистеру Клэнси весьма удобно смотреть на дело таким образом.

Я выписал чек и швырнул его сыщику.

– А теперь ступайте к полковнику Гейлорду, – проговорил я, – скажите ему, что вам не удалось найти какой-либо зацепки; что облигации почти наверняка будут выставлены для продажи в городе, и что единственная ваша надежда напасть на их след – работать с другого конца. Потом соберите свои вещи и убирайтесь. Через полчаса вас будет ожидать экипаж, готовый отвезти вас на узловую станцию.

– Минуточку, мистер Клэнси, – крикнул ему вслед Рэд. Достав из кармана блокнот, он вырвал из него листок бумаги и торопливо набросал:

«Джекоби, Хейт & Ко.

Джентльмены,

Вы обяжете меня, ответив на любые вопросы подателю сей записки относительно наших с вами прошлых финансовых операций.

– Вот, – произнес Рэд, протягивая ему письмецо, – воспользуйтесь этим по приезде в Вашингтон, и на будущее я бы посоветовал вам основывать свои обвинения на чем-то более весомом.

Его поведение было до оскорбительного высокомерным, но Клэнси проглотил обиду с довольным благодушием.

– Мне будет интересно продолжить расследование, – заметил он, кладя записку в карман, и удалился.

Глава VIII

Тайна ограбления не раскрыта

Так мы избавились от сыщика. Дела, однако, не желали возвращаться в привычное русло. Полковник был раздражительным, а Рэд – угрюмым и сердитым. Он не проявлял намерения открыть мне правду о призраке, а я не проводил дальнейшего расследования. Примерно через день он принес мне триста долларов, возвращая одолженное, а также деньги за «шантаж», как он их непреклонно назвал. Он сообщил мне, что эта сумма была выручена от продажи облигаций. Одновременно с этим он показал мне несколько писем от его брокеров, бесспорно подтверждающих правдивость рассказанной им истории. Что касается украденных облигаций, их местонахождение по-прежнему было окутано тайной, и Рэда, казалось, это нисколько не интересовало. С тех пор как был вызван детектив, он сложил с себя всякую ответственность.

По-моему, это было утро после отъезда Клэнси, когда Соломон вручил мне бледно-голубой конверт, в левом верхнем углу которого значилась эмблема «Почтовой Депеши». Я засмеялся, вскрывая его, – я практически забыл о существовании Терри. Внутри лежал листок желтой копировальной бумаги, исписанный характерными косыми карандашными каракулями.

«Арнольду Кросби, эскв.,

Турнепсовая ферма, Тыквенный район, Виргиния.

Дорогой сэр,

При сем прилагается газетная вырезка. Верны ли факты и не найдены ли пропавшие облигации? Если нет, может, желаешь, чтобы я занялся их розысками? Хотелось бы познакомиться с подлинным призраком. Была бы неплохая воскресная передовица. Передай ему от меня привет. Это мужчина или дама? В Нью-Йорке дела тоже идут замечательно: два убийства и похищение ребенка за одну неделю.

Как поживают зерновые?

Твой покорный слуга,

Буду нужен – телеграфируй мне.»