Под маской, или Сила женщины - Луиза Мэй Олкотт

— Вы его любите? — без обиняков поинтересовался Ковентри.

— Нет! — отрезала она решительно и без запинки.

— Зачем же заставили его в себя влюбиться?

— Я ничего такого не делала. Ваша сестра может подтвердить, что я пыталась избегать его столь же старательно, как и…

Он закончил за нее с невольным раздражением в голосе:

— Как вы избегали меня.

Она слегка поклонилась, он же продолжил:

— Отдавая вам должное, скажу, что ваше поведение в отношении меня иначе как безупречным не назовешь, но почему вы позволяли Неду преследовать вас вечер за вечером? Чего еще ждать от романтического юноши, которому нечем заняться, кроме как вручить свое сердце первой же встречной привлекательной женщине?

Когда с губ его сорвались последние слова, голубовато-стальные глаза Джин Мюир вдруг блеснули, но блеск тут же угас, и она заговорила голосом ровным, напористым, с явным укором:

— Если бы «романтическому юноше» позволили жить так, как пристало жить мужчине — а сам он только того и хочет, — у него не было бы времени вручать свое сердце первой же несчастной девушке, которую он пожалел. Мистер Ковентри, вы сами во всем виноваты. Не браните брата, лучше признайте свою ошибку и исправьте ее как можно быстрее и благожелательнее.

На миг Джеральд лишился дара речи. Со дня смерти отца никто еще не смел его осуждать, а в ошибках его винили едва ли не впервые в жизни. Ощущение было совсем новое, и новизна только усилила эффект. Он осознал собственную неправоту, сожалел об этом и восхитился отвагой и искренностью девушки, сказавшей ему все в лицо. Вот только он не знал, что теперь с этим делать, и вынужден был признать и былое небрежение, и нынешнюю беспомощность. При этом он был человеком не только гордым, но и честным и, сделав над собой усилие, откровенно заявил:

— Вы правы, мисс Мюир. Виноват в этом именно я, но как только я заметил опасность, я попытался ее предотвратить. В город я ездил именно по делам Неда, он очень скоро получит место в полку и уедет отсюда от греха подальше. Что еще я могу сделать?

— Ничего, ибо услать его отсюда счастливым и свободным уже не получится. Придется ему в меру своих сил вытерпеть боль, возможно, это поможет Неду стать мужчиной, — произнесла она печально.

— Он быстро забудет… — начал было Ковентри, которому мучительна была мысль о том, что жизнерадостный Нед обречен страдать.

— Да, хвала небесам, у мужчин это неплохо получается.

Мисс Мюир стиснула руки перед грудью, слегка отвернулась, помрачнела. Что-то в ее тоне и манере тронуло Ковентри; ему показалось, что при появлении нового влюбленного в душе ее закровоточила старая рана, проснулись горькие воспоминания. А Джеральд, при всем своем безразличии и хладнокровии, был молод, трепетен и романтичен. Он невольно испытывал интерес к этой девушке, поскольку считал, что она любила его друга и была любима его братом. Он ее жалел, желал ей помочь, корил себя за былое недоверие — галантный мужчина всегда себя корит за несправедливое отношение к женщине. Здесь эта бесприютная бедняжка счастлива, пусть здесь и остается. Белла ее обожает, матушке с ней покойно, а когда Нед уедет, ее прелестные манеры и многочисленные таланты не будут более представлять никакой опасности. Мысли эти одна за другой пронеслись в голове Джеральда, и после короткой паузы он произнес, причем очень ласково:

— Мисс Мюир, я вам признателен за откровенность, которая наверняка далась вам нелегко, и обещаю сделать все, чтобы оказаться достойным такого доверия. То, что вы заговорили об этом только со мной, свидетельствует о вашей деликатности и доброте. Матушку это бы, безусловно, крайне взволновало, и ничего хорошего бы не вышло. Я поговорю с Недом и попытаюсь как можно скорее вернуться к обязанностям, которыми столь долго пренебрегал. Я знаю, что вы не откажетесь мне в этом помочь, а взамен позвольте нижайше попросить вас остаться, ибо Нед скоро отсюда уедет.

Она посмотрела на него — глаза оказались полны слез, а в тихом голосе не было и следа холодности:

— Вы очень добры, но все же мне лучше уехать, оставаться здесь безрассудно.

— Но почему?

Она прелестно зарделась, помолчала, а потом сказала отчетливо и внятно — эта манера говорить была одной из самых обворожительных ее черт:

— Если бы я знала, что в доме есть молодые мужчины, я бы ни за что не согласилась занять это место. Но леди Сидни упомянула одну лишь вашу сестру, и, обнаружив здесь двух джентльменов, я сразу смутилась, поскольку… мне постоянно не везет… Или, скажем так, люди ко мне слишком добры и любят меня сильнее, чем я того заслуживаю. Я решила, что смогу остаться хотя бы на месяц, ибо брат ваш упомянул, что собирается уехать, а вы уже помолвлены, но…

— Я не помолвлен.

Ковентри сам не понял, зачем это сказал, но слова сорвались с губ — уже не поймаешь. Джин Мюир странно отреагировала на его заявление. Она с крайним раздражением передернула плечами и едва ли не грубо произнесла:

— А следовало бы, и скоро так и будет. Но что мне в том? Мисс Бофор желает, чтобы я уехала, а я слишком горда, чтобы оставаться, если мое присутствие вызывает раздор в счастливом семействе. Нет, я уеду, причем немедленно.

Она решительно развернулась, но ее остановила протянутая рука Эдварда, чей голос звучал ласково:

— Куда ты собралась, моя Джин?

Нежное прикосновение и звук собственного имени, похоже, лишили ее и отваги, и душевного равновесия, ибо, прильнув к влюбленному юноше, она спрятала лицо и зарыдала.

— Только, пожалуйста, не надо никаких сцен, — начал было Ковентри, брат же смотрел на него с неприкрытой яростью: он явно догадался, что здесь произошло, ибо Джеральд по-прежнему держал в руке его послание, а кроме того, до влюбленного долетели последние слова Джин.

— Кто дал тебе право читать это и вмешиваться в мои дела? — запальчиво потребовал ответа Эдвард.

— Мисс Мюир, — коротко ответил Ковентри, отбрасывая записку.

— А ты, в довершение всех грехов, хочешь ее отсюда отослать! — воскликнул Нед, распаляясь еще больше.

— Напротив, я умоляю ее остаться.

— Так я тебе и поверил! Да и с какой стати?

— Потому что она здесь нужна, она здесь счастлива, и мне не хочется,