Пэлем Вудхауз - Том 13. Салли и другие
��Вот именно,�� подхватила мамаша Троттер,�� а жемчужные ожерелья сами из сейфов не выпрыгивают. Пожалуй, я отойду к телефону и позвоню в полицию.
Тетя Далия гордо вздернула брови. Наверное, это ей было нелегко, но она все-таки вздернула.
��Я вас не понимаю, миссис Троттер,�� произнесла она с величавым негодованием.�� Вы что же, предполагаете, что мой дворецкий мог взломать сейф и выкрасть ваше ожерелье?
И снова вмешался Спод. Бывают же такие несимпатичные люди, которые не способны подержать рот закрытым даже когда это необходимо.
��Почему взломать? Взламывать сейф было совершенно незачем. Он же стоял открытый.
��Хо!�� воскликнула мамаша Троттер, не посчитавшись с тем, что авторское право на это междометие принадлежало Сыру.�� Теперь понятно, как обстояло дело. Ему понадобилось только засунуть руку и схватить. Телефон, кажется, в коридоре?
Тут Сеппингс, наконец, внес свою лепту в этот пир разума и излияние душ:
��Не дозволено ли мне будет объяснить, мэм?
Тон Сеппингса был строг. Правила их гильдии не допускают, чтобы дворецкие награждали хозяйских гостей злобным взглядом, но нежным я бы его взгляд тоже не назвал. Ее безответственную болтовню про полицию и телефоны он счел для себя обидной, и было ясно, что в свой очередной пеший поход он с собой мамашу Троттер не возьмет.
��Эту вещь нашел не я, мэм. По поручению мистера Трэверса я обыскивал комнаты обслуживающего персонала и обнаружил ее в комнате мистера Дживса, личного слуги мистера Вустера. Когда я поставил мистера Дживса об этом в известность, он сообщил мне, что подобрал ожерелье с пола в коридоре.
��Вот как? В таком случае велите этому человеку Дживсу, незамедлительно явится сюда.
��Очень хорошо, мэм.
Сеппингс удалился, и я бы тоже многое отдал за то, чтобы исчезнуть, ибо я понимал, что не пройдет и двух минут, как Бертраму Вустеру неизбежно придется во всем признаться, разгласить на весь белый свет махинации тети Далии и покрыть ее бедную старую голову смятением и позором. Конечно, Дживсу феодальная верность наложит на уста печать, но нельзя же позволить, чтобы человеку накладывали на уста печать, если это будет означать для него обвинительный приговор в суде да еще язвительные замечания со стороны мирового судьи. Будь что будет, а придется открыться. Кодекс чести Бустеров на сей счет очень строг.
Я оглянулся на тетю Далию и с одного взгляда понял, что мысль ее идет по тому же направлению и что все это ей очень не нравится. При ее румянце побледнеть она не могла, но губы были крепко сжаты, а рука, намазывающая джем на кусочек тоста, заметно дрожала. Выражение лица у нее было такое, как у женщины, которая не нуждается в гадалках и хрустальных шариках, чтобы понять, что с минуты на минуту все взлетит на воздух.
Я так сосредоточенно ее разглядывал, что только при звуках тактичного покашливания отвлекся и обнаружил, что к обществу в столовой присоединился Дживс. Он стоял сбоку и имел спокойный и почтительный вид.
