Пелам Вудхаус - Дживс и феодальная верность; Тетки – не джентльмены; Посоветуйтесь с Дживсом!
– Что?
– Послушай, эти твои галстуки… Скажи, где ты их покупаешь?
– У Блачера, в Берлингтонском пассаже.
– Благодарю.
Он подошел к зеркалу и стал себя разглядывать с самым серьезным видом.
– Соринка в глаз попала? – вежливо поинтересовался я.
Тут я вдруг заметил, что у него на лице играет ужасно глупая самодовольная улыбка. Признаться, у меня даже мороз по коже пошел. Надо сказать, физиономия дядюшки Джорджа и так-то глаз не радует, а уж с этой ухмылкой она производила прямо-таки удручающее впечатление.
– Ха! – сказал он.
Потом издал протяжный вздох и повернулся ко мне. Как раз вовремя, не то бы зеркало не выдержало и пошло трещинами.
– А я не так стар, – задумчиво проговорил он.
– Не стар для чего? – сказал я.
– Собственно говоря, я в расцвете лет. Кроме того, молодой и неопытной девушке нужен мужчина солидный и в летах, на которого можно положиться. Крепкий дуб, а не молодое деревце.
Как я уже сказал, тут-то до меня и дошло.
– Господи Боже мой, дядя Джордж! Уж не собираетесь ли вы жениться?
– Кто не собирается? – сказал он.
– Вы.
– Собираюсь. Почему бы мне не жениться?
– Но послушайте…
– Статус женатого человека весьма почетен.
– Да, конечно.
– В браке человек становится лучше, Берти.
– Кто вам сказал?
– Это я говорю. Брак превращает человека из легкомысленного шалопая в… э-э… нелегкомысленного шалопая. Да, Берти, я намерен жениться, черт побери, и если Агата начнет совать нос не в свое дело, я… я… в общем, уж я знаю, как мне поступить.
Он удалился с надменным видом, а я вызвал Дживса. На мой взгляд, положение требовало обстоятельного разговора.
– Дживс, – сказал я.
– Сэр?
– Вы ведь знаете моего дядюшку Джорджа?
– Да, сэр. Вот уже несколько лет, как его светлость мне знаком.
– Я не то хотел спросить. Я хотел спросить: знаете ли вы, что дядя Джордж надумал?
– Его светлость собирается заключить брачный союз, сэр.
– Боже мой! Он сам вам об этом сказал?
– Нет, сэр. По чистой случайности я имею удовольствие знать невесту его светлости.
– Вы знакомы с этой девушкой?
– Да, я знаком с этой юной особой, сэр. От ее тетки, с которой она вместе проживает, я и узнал о том, что его светлость предполагает вступить в брак.
– Кто эта юная особа?
– Некая мисс Платт, сэр. Мисс Рода Платт. Проживает в небольшом доме под названием «Глициния», Китченер-роуд, Восточный Далвич.
– Молоденькая?
– Да, сэр.
– Вот старый дурень!
– Да, сэр. Конечно, я бы никогда не позволил себе употребить подобное выражение, но, должен признаться, его светлость поступает опрометчиво. Однако следует помнить, что нередко джентльмены, достигшие определенных лет, поддаются сентиментальным порывам. Вероятно, они впадают в состояние, которое я бы назвал чем-то вроде бабьего лета или золотой осени, когда у них временно наступает вторая молодость. Насколько мне известно, подобный феномен чаще всего наблюдается в Соединенных Штатах Америки, в частности среди наиболее богатых граждан города Питсбурга. Общеизвестно, как мне говорили, они, если их не остановить, рано или поздно порываются жениться на хористках. Отчего это происходит, я затрудняюсь объяснить, но…
Я понял, что Дживс сел на своего конька, и перевел разговор в другую плоскость:
– По тому, как дядюшка себя вел, когда заговорил о том, как тетя Агата примет эту новость, я догадался, что мисс Платт – особа невысокого звания.
– Да, сэр. Она официантка, служит в клубе его светлости.
– Боже мой! Пролетарка!
– Буржуазка, сэр.
– Да, возможно, с некоторой натяжкой. Но вы меня понимаете.
– Да, сэр.
– Удивительно, Дживс, – задумчиво сказал я, – почему сейчас так модно жениться на официантках? Если помните, мистер Литтл, пока не остепенился, несколько раз порывался отколоть этот номер.
– Да, сэр.
– Странно!
– Да, сэр.
– Что ж, мода есть мода. Вопрос, который надо немедленно обсудить, состоит вот в чем – как тетя Агата посмотрит на это дело? Вы ее знаете, Дживс. Она совсем на меня не похожа. Я человек широких взглядов. Если дядюшка желает жениться на официантке – пусть женится. В конце концов, место не красит человека… как там дальше?
– Не место красит человека, а человек место, сэр.
– Ладно, пусть так. Хотя не понимаю, какая разница. Несмотря на все это, как говорится, девушка есть девушка.
– Как говорится, девица есть девица, сэр. Так написал поэт Бернс в одном из своих…
– Хорошо, пусть девица, если вам так больше нравится.
– Я не отдаю предпочтение какому-либо из этих двух вариантов, сэр. Дело в том, что поэт Бернс…
– Довольно о поэте Бернсе.
– Хорошо, сэр.
– Забудьте о поэте Бернсе.
– Хорошо, сэр.
– Выбросьте поэта Бернса из головы.
– Немедленно выкину, сэр.
– Нам необходимо поговорить не о поэте Бернсе, а о тетушке Агате. Она устроит скандал.
– Весьма вероятно, сэр.
– И хуже всего, что она непременно втянет меня в эту историю. Нам остается единственный выход. Упакуйте мою зубную щетку и давайте, пока не поздно, смоемся, не оставив адреса.
– Слушаюсь, сэр.
В этот момент в парадную дверь позвонили.
– Ха! – сказал я. – Кто-то пожаловал.
– Да, сэр.
– Может, дядюшка Джордж вернулся. Я открою, а вы идите укладывать вещи.
– Хорошо, сэр.
Я, беззаботно насвистывая, отворил дверь и узрел тетю Агату. Собственной персоной. Да, сюрприз не из приятных.
– A-а, здравствуйте, – выдавил я. Говорить ей, что я уезжаю и вернусь не раньше чем через два месяца, не было никакого смысла.
– Берти, я хочу поговорить с тобой, – выпалило проклятие семьи. – Я чрезвычайно встревожена.
Она влетела в гостиную и спланировала в кресло. Я плелся следом за ней и с грустью думал, что Дживс уже, наверное, пакует вещи. Теперь нам чемоданы вряд ли понадобятся. Я знал, зачем ко мне пожаловала тетя Агата.
– Я только что говорил с дядей Джорджем, – начал я, сразу переходя к делу, раз уж этого все равно не избежать.
– Я тоже, – сказала тетя Агата, театрально передернув плечами. – Представляешь, я еще не успела встать с постели, а он звонит и сообщает, что намерен жениться на какой-то невозможной девице из Южного Норвуда.
– Из Восточного Далвича, по сведениям весьма информированного лица.
– Хорошо, пусть из Восточного Далвича, такая же дыра. А кто тебе сказал?
– Дживс.
– Скажите на милость! Откуда он знает?
– Тетя Агата, на свете мало такого, чего Дживс не знает, – убежденно проговорил я. – Он знаком с этой девицей.
– Кто она?
– Официантка из клуба «Собаки».
Мое сообщение, как я и ожидал, возымело действие. Тетка пронзительно взревела, как корнуэльский экспресс, мчащийся через железнодорожный переезд.
– Насколько я понял, тетя Агата, вы хотите помешать этому браку.
– Само собой разумеется!
– В таком случае есть только один способ. Позвольте мне позвать Дживса и спросить его совета.
Тетка немедленно приняла чопорный вид, вылитая grande dame старого regime.
– Неужели ты всерьез предлагаешь обсуждать наши семейные дела с твоим слугой?
– Разумеется. Дживс найдет выход из положения.
– Берти, я всегда знала, что ты глуп, – заявила родственница ледяным, думаю, не выше трех градусов по Фаренгейту, тоном. – Но надеялась, что у тебя сохранился хоть намек на чувство собственного достоинства и уважения к обществу, к которому ты принадлежишь.
– Тетя Агата, знаете ли вы, что сказал по этому поводу поэт Бернс?
Она бросила на меня уничтожающий взгляд.
– Совершенно ясно, что у нас только один выход, – сказала она, – предложить девице деньги.
– Деньги?
– Разумеется. Уже не в первый раз твой дядя вынуждает нас действовать подобным образом.
Мы умолкли и предались тягостным размышлениям. При воспоминании о юношеской влюбленности дяди Джорджа у нас в семье всегда предаются тягостным размышлениям. Я тогда был еще слишком юн и не вникал в подробности, но потом я много раз слышал эту историю от всех, включая самого дядю Джорджа. Стоит ему подвыпить, и он готов без конца об этом рассказывать. Она служила официанткой в баре, в «Крайтерионе», а он еще не был титулованной особой. Ее звали Моди, и он страстно в нее влюбился, но семья и слышать о ней не желала. В конце концов родственники раскошелились и дали ей отступного. Весьма банальная история.
Я далеко не был уверен, что план тети Агаты удастся.
– Как хотите, конечно, – сказал я, – но вы очень рискуете. Судя по романам и пьесам, тот, кто становится на этот путь, всегда садится в лужу. Девица, гордо выпрямившись во весь рост, смотрит на него своим чистым, неподкупным взором, а он чувствует себя последним подонком. И каждый раз симпатии зрителей оказываются на стороне девушки. На вашем месте я бы просто стоял на своем, а остальное предоставил природе.
– Я тебя не понимаю.
– Ну, сами подумайте, на что похож дядя Джордж. Прямо скажем – не Грета Гарбо. Я бы дал девице возможность хорошенько к нему присмотреться. Тетя Агата, я знаю человеческую натуру, поверьте, и убежден, что нет на свете женщины, которая, постоянно видя перед собой дядю Джорджа в этих его ужасных жилетах, сама не даст ему от ворот поворот. К тому же учтите, что девице придется смотреть, как дядя Джордж ест, а когда он чуть не с головой зарывается в пищу, зрелище не для…
