Юз Алешковский - Собрание сочинений Т 3

1959

Песня свободы

Птицы не летали там, где мы шагали,Где этапом проходили мы.Бывало, замерзали и недоедалиОт Москвы до самой Колымы.

Много или мало, но душа усталаОт разводов нудных по утрам,Каторжной работы до седьмого пота,И тоскливых дум по вечерам.

Мы песню заводили, но глаза грустили,И украдкой плакала струна.Так выпьем за сидевших, всё перетерпевшихЭту чарку горькую до дна.

Проходили годы. Да здравствует свобода!Птицей на все стороны лети!Сам оперативник, нежности противник,Мне желал счастливого пути.

Снова надо мною небо голубое,Снова вольным солнцем озарён,И смотрю сквозь слёзы на белую берёзу,И в поля российские влюблён.

Прощай, жилая зона, этапные вагоны,Бригадиры и прозрачный суп!От тоски по женщине будет сумасшедшимПоцелуй моих голодных губ.

Так выпьем за свободу, за тёплую погоду,За костёр, за птюху – во-вторых,За повара блатного, за мужика простогоИ за наших храбрых часовых.

Выпьем за лепилу и за нарядилу,За начальничка и за кандей,За минуту счастья, данную в спецчасти,И за всех мечтающих о ней.

Наливай по новой мне вина хмельного,Я отвечу тем, кто упрекнёт:– С наше посидите, с наше погрустите,С наше потерпите хоть бы год.

1953

Семеечка

Ирине Розенталь-Никифоровой

Это было давно.Мы ещё не толпились в ОВИРе,Но на КПСС надвигался пиздец.А в Кремле, в однокомнатнойскромной квартире,со Светланою в куклы возилсясамый добрый на свете отец.

Но внезапно она,до усов дотянувшись ручонкой,тихо дёрнула их –и на коврик упали усы.Даже трудно сказать,что творилось в душе у девчонки,а папаня безусый был нелеп,как без стрелок часы.

И сказала Светлана,с большим удивлением глядя:"Ты не папа, вредитель, шпион и фашист".И чужой, нехороший,от страха трясущийся дядяоткровенно признался:"Я секретный народный артист".

Горько плакал ребёнок,прижавшись к груди оборотня,и несчастнее ихбольше не было в мире людей,не отец и не друг, не учитель,не Ленин сегодняна коленках взмолился:"Не губите жену и детей!"

Но крутилась под коврикоммагнитофонная лента,а с усами на коврикесерый котёнок играл."Не губите, Светлана!" –воскликнув с японским акцентом,дядя с Васькой в троцкистовпошёл поиграть и…пропал.

В тот же час в тёмной спальнеот ревности белыйсимпатичный грузиндемонстрировал ндрав.Из-за пазухи вынулворонёный наган "парабеллум"и без всякого-яковав маму Светланы – пиф-паф.

А умелец Лейбович,из Малого театра гримёр,возле Сретенки где-то"случайно" попал под мотор.

В лагерях проводилимы детство счастливое наше,ну а ихнего детстваотродясь не бывало хужей.Васька пил на троихс двойниками родного папаши,а Светлана меня-я-я…как перчатки меняла мужей.

Васька срок отволок,снят с могилки казанской пропеллер,чтоб она за бугор отвалить не могла,а Светлану везётна сребристом "Роллс-Ройсе" Рокфеллерпо шикарным шоссена рысях на большие дела.

Жемчуга на неёнадевали нечистые лапы,предлагали аванс,в Белый дом повели на приём,и во гневе великомв гробу заворочался папа,ажно звякнули рюмкив старинном буфете моём.

Но родная странаоклемается вскоре от травмы,воспитает сиротвесь великий советский народ.Горевать в юбилейном годуне имеем, товарищи, прав мы,Аллилуева нам не помехастремиться, как прежде, вперёд.

Сталин спит смертным сном,нет с могилкою рядом скамеечки.Над могилкою стынеттоскливый туман…Ну, скажу я вам, братцы,подобной семеечкине имели ни Пётр,ни Грозный диктатор Иван.

1967.

Советская пасхальная

Памяти незабываемого Дода Ланге

Смотрю на небо просветлённым взором,Я на троих с утра сообразил,Я этот день люблю, как День шахтёраИ праздник наших Вооружённых сил.

Сегодня яйца с треском разбиваются,И душу радуют колокола.А пролетарии всех стран соединяютсяВокруг пасхального стола.

Там красят яйца в синий и зелёный,А я их крашу только в красный цвет,В руках несу их гордо, как знамёнаИ символ наших радостных побед.

Как хорошо в такое время годаПойти из церкви прямо на обед,Давай закурим опиум народа,А он покурит наших сигарет.

Под колокольный звон ножей и вилокЩекочет ноздри запах куличей,Приятно мне в сплошном лесу бутылокУвидеть даже лица стукачей.

Все люди – братья! Я обниму китайца,Привет Мао Цзэдуну передам,Он жёлтые мне высылает яйца –Я красные свои ему отдам.

Сияет солнце мира в небе чистом,И на душе у всех одна мечта:Чтоб коммунисты типа империалистыПрислушались к учению Христа.

Так поцелуемся давай, прохожая!Прости меня за чистый интерес.Мы на людей становимся похожими…Давай ещё!.. Воистину воскрес!

1960

Окурочек

Володе Соколову

Из колымского белого адаШли мы в зону в морозном дыму.Я заметил окурочек с красной помадойИ рванулся из строя к нему.

"Стой, стреляю!", – воскликнул конвойный,Злобный пёс разодрал мой бушлат.Дорогие начальнички, будьте спокойны,Я уже возвращаюсь назад.

Баб не видел я года четыре,Только мне, наконец, повезло –Ах, окурочек, может быть, с "Ту-104"Диким ветром тебя занесло.

И жену удавивший Капалин,И активный один пидарасВсю дорогу до зоны шагали, вздыхали,Не сводили с окурочка глаз.

С кем ты, сука, любовь свою крутишь,С кем дымишь сигареткой одной?Ты во Внуково спьяну билета не купишь,Чтоб хотя б пролететь надо мной.

В честь твою зажигал я попойкиИ французским поил коньяком,Сам пьянел от того, как курила ты "Тройку"С золотым на конце ободком.

Проиграл тот окурочек в карты я,Хоть дороже был тыщи рублей.Даже здесь не видать мне счастливого фартаИз-за грусти по даме червей.

Проиграл я и шмотки, и сменку,Сахарок за два года вперёд,Вот сижу я на нарах, обнявши коленки,Мне ведь не в чем идти на развод.

Пропадал я за этот окурочек,Никого не кляня, не виня,Господа из влиятельных лагерных урокЗа размах уважали меня.

Шёл я в карцер босыми ногами,Как святой, был спокоен и тих.Десять суток кровавыми красил губамиЯ концы самокруток своих.

"Негодяй, ты на воле растратилмного тыщ на блистательных дам!" –"Это да, – говорю,- гражданин надзиратель,только зря, – говорю, – гражданин надзиратель,рукавичкой вы мне по губам…"

1963

Песня слепого

Я белого света не видел.Отец был эсером, и вотЯгода на следствии маму обидел,он спать не давал ей четырнадцать суток,ударил ногою в живот.

А это был, граждане, я, и проститеза то, что сегодня я слеп,не знаю, как выглядят бабы и дети,товарищ Косыгин, Подгорный и Брежнев,червонец, рябина и хлеб.

Не вижу я наших больших достижений,и женщин не харю, не пью.И нету во сне у меня сновидений,а утречком, утречком, темным, как ночка,что Бог посылает – жую.

Простите, что пес мой от голода лает,его я ужасно люблю.Зовут его, граждане, бедного – Лаэрт.Подайте копеечку, Господа ради,я Лаэрту студня куплю.

Страна хорошеет у нас год от года,мы к далям чудесным спешим.Врагом оказался народа Ягода, –но разве от этого, граждане, легчесегодня несчастным слепым?!

1970

Брезентовая палаточка