Алессандро Барикко - Гомер. Илиада
Но послушай еще. Позволь перечислить подробно все дары, что предлагает тебе Агамемнон, если ты оставишь свой гнев. Драгоценные дары – только отложи свой гнев, богатейшие дары – только забудь свой гнев! Семь новых треножников, десять талантов золота, двадцать блестящих лоханей, двенадцать могучих коней, быстроногих, стяжавших много наград. Агамемнон отдаст тебе семь рукодельниц – жительниц Лесбоса, коих сам он отобрал себе в день, как ты Лесбос разрушил. Красотой превосходят они многих жен. А вместе с ними вернет Брисеиду. Он клянется великою клятвой, что на ложе с ней не всходил, не сближался с ней так, как свойственно женам и мужам. Все это получишь ты ныне, если же судьба даст нам ниспровергнуть крепкостенный город Приама, сам ты будешь наблюдать, как мы делим добычу. Ты наполнишь корабль медью и золотом, сам выберешь двадцать троянок, после Елены красивейших в Трое. И если вернемся мы в Аргос, благодатный край ахейский, Агамемнон отдаст тебе в жены одну из своих дочерей, что ожидают отца в богатом дворце. Ты, по желанию сердца, любую отведешь во владения Пелея без вена – Агамемнон сам даст ей приданое, щедрое, какого никто еще не давал за невестой. Он подарит ей семь богатейших городов: Кардамилу, Энопу, Гepy, Феры, богами любимые, окруженную зелеными лугами Анфею, прекрасную Эпею и обильный гроздьями Педас – все города прибрежные, их населяют богатые волами и овцами люди. Тебя они станут чтить дарами, как бога, и тебе, их владыке, платить богатые дани. Все это Агамемнон исполнит, коль скоро ты оставишь вражду. Если все же Агамемнон тебе ненавистен и дары его ты презираешь, пожалей остальных! Сегодня мы жестоко страдаем, завтра войско почтит тебя, как бога! Настало время выйти против Гектора и поразить его. Ныне он не станет тебя избегать: во власти безумного буйства, он никого не считает равным себе. Ахиллес, разве то не была бы великая слава?
– Благородный сын Лаэрта, Одиссей многоумный, объявлю тебе откровенно, что у меня на душе, как я мыслю и что я исполню: не станем тратить время на бесплодные распри. Нет на земле никого, кто смягчил бы мне сердце – ни Агамемнон, ни вы. Какая благодарность тому, кто без устали бьется с врагами? Равная доля у нас и доблестному, и малодушному, честь воздается одна и храбрецу, и трусу, равно умирает и праздный, и много трудившийся. Что было мне наградой за все труды, за то, что беспрестанно подвергал я жизнь опасностям в сраженьях? Словно птица, что ищет и носит в клюве еду бесперым птенцам, я под Троей провел много бессонных ночей и окончил множество дней в кровавых битвах. Я с кораблями разорил двенадцать городов. Пеший взял одиннадцать городов в плодородной троянской земле. В каждом из них я добыл несметно бесценных сокровищ и все их отдавал Агамемнону, сыну Атрея, а он, оставаясь у судов, их принимал и удерживал много, мало уделяя другим. Героям и царям он выдал награды, а у меня одного ее отнял! Властвует милой мне девой и наслаждается ею. За что же сражаемся мы с троянами? Зачем собрал он рати и привел их сюда? Не ради ли одной прекраснокудрой Елены? Но разве только сыны Атрея любят супруг своих? Нет, каждый разумный и добродетельный муж любит жену свою и бережет, как я всем сердцем любил Брисеиду, пусть и добыл ее на войне. Нет, отобрав ее и меня обманув, он больше меня не уловит! Теперь я знаю его. Не убеждай меня, Одиссей, лучше думай о том, как спасти корабли от огня. Многое сделали вы без меня: построили стену, перед нею прорыли окоп широкий, глубокий и внутри его забили колья. Но Гектора-мужеубийцу этим не остановишь. Покуда я вместе с вами сражался, он не решался бой начинать далеко от стен, он бился лишь у Скейских ворот и однажды добрался до дуба… и там он встретился мне, Одиссей, ты помнишь? Мы сряжались один на один, и спасло его чудо. Но больше… но больше не намерен я драться с Гектором. Завтра же, если желаешь и если это заботит тебя, ты на рассвете увидишь, как дружина моя наляжет на весла и мои корабли полетят по волнам. И если милостив будет к нам земли колебатель Посейдон, в третий день мы достигнем богатой плодами Фтии. Все, что имею, оставил я там, отправляясь сюда, но много везу и отсюда: золото, и багряную медь, и седое железо, прекрасных пленниц и все остальное, что добыл здесь. Лишь Брисеиду – награду, что сам же и дал мне, отобрал у меня Агамемнон.
Ступайте к нему и скажите то, что я вам говорю, громко скажите, при всех, чтобы никто из ахейцев больше не дал себя обмануть. Я верю, что этот бесстыдный наглец никогда не посмеет смотреть мне в глаза. Я не приду на помощь ему ни советом, ни делом, пусть убирается прочь, раз его боги лишили рассудка. Я знать его не хочу и в дарах его не нуждаюсь. Если б он предлагал мне в десять, в двадцать раз больше сокровищ, если б отдал мне все, что имеет, если б столько принес мне, сколько песчинок в прибрежном песке, сердца мне все равно б не смягчил! Сначала пусть он изгладит обиду, что терзает мне душу. Его дочери я не возьму, даже если она красотой Афродите подобна, а искусством в работах не уступит Афине. Пусть найдет себе зятя другого, могучей меня, достойней его царской власти… Если боги позволят и я возвращусь к себе в дом, мой отец сам найдет мне невесту. Я хочу вернуться на родину и вместе с супругой наслаждаться в покое тем, что имею. Сколько бы сокровищ ни скрывали стены Трои, они не стоят жизни. Можно угнать быков и тучных овец, можно купить и коней, и золотые треноги, жизнь же себе не украдешь и не купишь. Моя мать мне открыла, что меня ждет: если останусь сражаться под Троей, возвращенья домой мне не будет, но слава моя не погибнет; если же в землю родную вернусь, обо мне позабудут, но я проживу много лет, прежде чем Смерть придет за мною неспешной походкой. И вам я советую: возвращайтесь домой, нам не увидеть падения Трои.
Теперь же вернитесь к себе и передайте ахейским вождям мой ответ. Скажите, пусть ищут иное средство, как спасти рать и суда, я не стану им помогать. Скажите: я непреклонен.
Так я сказал, и все, пораженные, долго молчали.
Я говорил, что среди них был Феникс, старый Феникс. Мой родитель Пелей послал его со мной к стенам Трои. Совсем юный, я был неискусен в войне и неопытен в советах… Отец послал Феникса с тем, чтобы он всему меня обучал. Феникс повиновался и стал мне вторым отцом. Теперь же был он заодно с Одиссеем и Аяксом. И прежде, чем он покинул меня, я предложил:
– Оставайся здесь, Феникс, проведи ночь в моем жилище.
Я сказал, что завтра он сможет отплыть вместе со мной. Я сказал, я не принуждаю его, но, если он пожелает, он сможет отплыть вместе со мной и вернуться в родные края.
– Благородный Пелид, если уж возвратиться решил ты, как же я, сын мой, останусь здесь без тебя? Я тебя нежно любил, я тебя воспитал. Ты ведь помнишь? Никогда с другим не хотел ты идти на пиры и дома не ел ничего, пока я не возьму тебя на колени, пищи тебе не разрежу и чашу с вином не подам! Ты был ребенком. Своевольным ребенком. Сколько раз ты заливал мне одежду вином! Много забот и трудов я с тобой перенес, но все было мне в радость, ведь я считал тебя сыном, коего мне самому судьба не дала. И сегодня лишь ты сможешь спасти меня от беды. Смири свое гордое сердце, Ахиллес. Не будь непреклонен. Уступают порой сами боги, многократно превосходящие смертных и величием и силой. Гнев их смягчают молитвы, обеты и жертвы, что приносят люди в раскаянии. Молитвы, смиренные дочери Зевса, хромы, косоглазы, морщинисты. Ходят они по пятам за согрешениями и нам помогают их искупить. Это дочери Зевса, принимать их должно с почтением, кто их отвергает, того карает Зевс-громовержец. Агамемнон просит тебя забыть обиду, уважь мольбы его. Не упорствуй. Выйди на защиту судов, кто будет спасать их, если они запылают?
Феникс.
Не должно тебе любить Агамемнона, да не станешь ты ненавистен мне – мне, которым любим ты. Не плачь тут в угодность сыну Атрея. Люби тех, кого люблю я, царствуй вместе со мной, разделяй со мной мои почести. Пусть другие вернутся к ахейцам и передадут мой ответ. Ты ж оставайся со мной, завтра решим, возвращаться домой или нет.
Тогда Аякс повернулся к Одиссею и сказал:
– Время идти, к желанной цели таким путем мы не придем. Дикая, беспредельная гордость царит в сердце Ахиллеса, ни во что он не ставит нашу дружбу. Мы должны как можно скорее передать ахейцам ответ, пусть он жесток и безумен.
Верно, Аякс. Возвратитесь назад и объявите Агамемнону, что я вступлю в битву не прежде, чем Гектор придет к моим кораблям, а не к вашим. Здесь, у стана моего, он, надеюсь, уймется.
Они ушли. Я представил себе, как ахейцы, собравшись в ночной темноте у костра, выслушивают, бледнея от ужаса, мой ответ. Я воображал, как они молча, по одному возвращались в свои шатры дожидаться розоватого света Зари и молить богов о сне.
Диомед, Одиссей
ДиомедВсе мы спали, сраженные усталостью, подле наших кораблей. Бодрствовал лишь Агамемнон. Множество мыслей волновало его сердце. Озирая троянский стан, он удивлялся несчетным кострам, пылающим в нем. Он различал шум голосов, звуки свирелей и волынок – так близко подобрались враги к лагерю ахейцев.
