Юрий Сергеев - Княжий остров
- Михеич, да свой я, — проговорил знакомый голос его ученика: из первого выпуска разведшколы, который был в охране Лебедева.
— Ты, что ли, Володя? Откуда?
- Ну я, отпусти, хребтину сломаешь. Я по рукам тебя угадал, как клещи кузнечные. Помню по тренировкам.
Всполошившиеся затворники уже сидели у стола, зажигая свечи. Гость устало присел на лавку, снял поношенную кепку. Он был в ветхой гражданской одежде со щетиной на скулах.
- Ну и переполох же вы устроили у монастыря, — усмехнулся гость, там войск нашали, а вы тут храпите.
— Володя, рассказывай, — прервал его Окаемов.
- Некоторых наших ребят взяли… Бесы отсиделись в эвакуации и теперь лютуют, власть-то и влияние уплывает из рук. Победа спутала их карты. Лебедев сказал, что главная их цель сейчас — оклеветать и убрать истинных героев войны, Скарабеева и других генералов…
— Лебедев жив? — опять торопил Илья.
- Жив, но возможно даже ему придется уйти в подполье. Враг бушует и плетет такие интриги. Вам приказано выходить отсюда по два-три человека без оружия, просачиваться на поезда и по домом. Всех оповестят, когда будет общий сбор. У них есть тайный план ликвидации всех наших… А мы должны сохранить силы в засадном полку.
— Ясно, не пересидеть бы, — невесело усмехнулся Окаемов, — значит, диавол поспешает осквернить плоть и дух русских вождей-победителей…
- Лебедев дает добро на экспедицию в Тибет через месяц. Получите необходимые средства и документы. Но все это надо совершить самим и тайно. Просит доклад по работе в Германии.
- Завтра получишь, но смотри не попадись с ним. Дам ключ к шифру, он разберется…
- Не попадусь. Меня ждет машина тут неподалеку, я человек гражданский, снабженец. Лебедев сказал, что вам будет в Тибете безопаснее, пока тут все не утихнет. Где доклад?
— Отдохни с дороги.
— Нет времени… Отдохнем на небесах.
Он наспех перекусил и ушел в ночь.
- Вот она Сила, что вместит Святую Русь! — Окаемов встал и бережно снял покрова с чудотворной иконы Черниговской Божией Матери. Зажег перед нею свечу.
Все разом поднялись на молитву, а после нее Окаемов жестом пригласил за стол. Расселись на ящиках с оружием, на нарах, на широких лавках, ожидая слова своего наставника. Окаемов обвел взглядом всех поочередно и заговорил:
- Нынче день Святого Духа. Большой праздник… Бог призвал к себе нашего духовного водителя, старца Илия… мир праху его. Тяжко нам без его слова и молитв, это испытание нам всем на крепость веры и разумение. Мы остались без пастыря в тяжкий час. Яд космополитов продолжает травить Россию, и ведут ее на заклание к бездне, а за нею весь праведный мир… Прочту я вам, братья, невеселую лекцию… вкратце изложу суть нашей работы и нашего поиска, — Окаемов тоже сел за стол, словно еще сомневаясь в необходимости открыть тайну свою, тяжело вздохнул и выпил из кружки воды.
- Илья Иванович, может быть, не надо, — проговорил Солнышкин. — мы уже утомились от невеселой жизни…
- Надо! Если со мной что случится, вы должны дальше работать и действовать. Так во-от… Начну я с прошлого века… После разгрома Парижской коммуны, залившей кровью Францию, когда топили беременных женщин в Сене, вспоров им штыками животы… мракобесы поняли, что им мешает царствовать здоровый генофонд простого народа и христианская религия… чтобы полностью подчинить богатую страну и качать из нее золото… стать пастырями этой страны. Тайная организованная сила сделала все, чтобы избавиться от того и другого разом, путем кровавого истребления в войне лучших сынов Франции, сделала все, чтобы пришел к власти Наполеон, и толкнула его на Россию, еще более лакомый кусок для них… Цель была достигнута. Восемьсот тысяч молодых, здоровых французов полегло в этом походе, и она не оправилась от этой трагедии до сих пор. Она уже порабощена и захвачена звериным царством. Она живет по сценарию, написанному служителями Тьмы…Второе… Война четырнадцатого года в Германии и России имела ту же цель. Столкнуть лбами две монархии для самоистребления и лишения их силы, их генофонда. Отчасти это было достигнуто. Монархии пали, огромные деньги тьмы были задействованы на эту погибель, на последующие истребления ваших отцов и дедов в гражданской войне, в концлагерях и ловко спровоцированном голоде… В тот момент, когда вымирали Украина, Кубань, Поволжье, работали на хлебе все водочные заводы и было вывезено на продажу за границу сотни миллионов пудов зерна. Гонители христианской веры составляли к началу сорокового года почти весь аппарат подавления и коминтерновского правительства. И массовый отстрел офицерского корпуса перед этой войной ими был сделан только с одной целью — истощить военный потенциал, обезглавить армию, чтобы в грядущей бойне стало больше потерь… Мы с вами успели найти неопровержимые документы, что и в Германии тщательно готовились на заклание ее лучшие люди… Спесивому фюреру была подсунута идея превосходства арийской расы, рассчитанная на кичливого обывателя. Им торжественно обмерили черепа, создали ударные эсэсовские дивизии, а потом эти арийские части под строгим контролем бросались в самые жаркие бои для истребления генофонда немцев. У нас есть уникальное свидетельство, что уже после нашей победы восемьдесят тысяч элитных арийцев-эсэсовцев были тайно уничтожены, без всякого разбора в их действиях… Гибли лучшие и с нашей стороны и с их стороны, по старой схеме 1812 года… В самом начале войны наши казачьи конные формирования кидали с шашками на танки, ибо казаки самое опасное и неуправляемое ими воинское сословие России. Оплот Державы…
- А куда же глядел Скарабеев?! — возмутился Мошняков.
- Он об этом узнал от Лебедева и сразу прекратил лихие буденновские лавы… А до этого все сыновья казаков, отцы и деды которых были подвергнуты небывалым по жестокости репрессиям, начиная с революции, были брошены в огненный котел на убой… Безумие войны и ее общепринятые причины — только внешний флер, но за ним кроется колоссальная работа черной силы в своей необузданной, дьявольской программе овладения всем миром. Америка помогала и нам, и немцам… воюйте, истребляйте друг друга, а потом явится Хам и сорвет цветы победы… И нас загнали под землю не случайно, только враг не ведает, что подле своей святыни, — Окаемов обернулся, встал и перекрестился на чудотворную икону, — мы чувствуем себя дома даже под землей, ибо это наша… святоотеческая земля. Наша! И этим все не закончится, это только грозные признаки от мрачных призраков — «безумных хазар», опять лезущих во властелины. Этим провокаторам и кровопийцам на русский народ наплевать, они помешаны на золоте и богатстве, и путь алчный к нему залит ими кровью с библейских времен. Они на первый взгляд вроде и безопасные болтуны, но они разрушители, и спаяны в единую, мощную, фанатическую секту с жесточайшей дисциплиной, за отступничество — смерть. И главная цель — была, есть и будет — борьба с Христом. Как их остановить?
- С кем боролись, на Того и напоролись, — сурово проговорил Солнышкин, — и Православия и Россию им не осилить! А остановить их очень просто… пулеметом… Его язык они сразу поймут…
- Нашу Россию вымолил у Бога простой народ, — продолжил Окаемов, — значит, в первую очередь да удар направлен на него… На ваших близких, на вас самих. Наши союзники — весь славянский мир, весь христианский, с помощью коих мы одолеем, путем организованной битвы, мировое зло…
Мы должны написать и выверить закон новой борьбы, что нужно делать на первом этапе для просвещения и сплочение самого народа, ибо только в нем главные силы и резервы. Мы ученики святителя Илия — воины Христовы и даже сражаться обязаны, не забывая законы любви. Наше нетленное оружие — Крест Христов. Старец Илий вышел из лагеря непобедимый, с непокоренной душою и успел до успения своего столь много сделать, что хватило бы на многие жизни в миру… Поэтому каждое мгновение в нас должна идти колоссальная духовная работа, мы обязаны укрепиться и стать непобедимыми…
- И как при Сергии Радонежском сплотить Русь! — вырвалось у Егора.
- Да! Мы уходим от мира, чтобы молиться и действовать решительно во спасение его и созидать новый русский мир… И высшим пределом наших желаний будет земной мир России и ее многострадального народа… И кто найдет в себе силы принять этот трудный иноческий постриг и останется с нами, того ждет нелегкая тропа испытаний. Все, кто не чувствует в себе таких сил, вправе отказаться и уйти домой. Решайте, обдумывайте. Чтобы в будущем не было поводов для печали и отступничества. Борьба наша в первую очередь — нравственная, наука выживания на православных началах, без низких средств и возможно без крови… Мы не вправе марать руки и свои святыни в крови даже врагов своих, у нас должны быть иные приемы, иной путь, ибо, убив этих людей, мы не победим.
