Влад Менбек - Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана
– Что-нибудь придумал? – негромко спросил Субудей у Чиркудая, как только Тохучар и кидань вышли.
– Только в лоб! – пробормотал Чиркудай. – Я верю в своих нукеров. Они сильнее чжурчженей. Будем действовать последовательно, как советуют воинские книги киданей. Сначала обстрел с дальней дистанции, для того, чтобы расстроить ряды противника. Если это не пройдёт, то для раскрытия передовых линий применим ближний бой.
Субудей тяжело вздохнул, но поддержал уверенность Чиркудая:
– Я тоже так думаю.
– Боишься, что можем проиграть? – тихо поинтересовался Чиркудай.
– Боюсь, – признался Субудей. – Боюсь быть хуже Мухали.
– Ничего, – пробормотал Чиркудай. – Я поговорю с тысячниками. Они у нас не глупые.
Субудей снова вздохнул.
Уже на рассвете прибежал Тохучар. Следом за ним в юрту вошел кидань.
– Они хотят идти на Темуджина, – с ходу сообщил Тохучар. – Но их войско собрано из разных корпусов.
– Командиры не ладят друг с другом, – дополнил кидань. – Однако командующий – опытный воин, – кидань помолчал, посмотрел на Тохучара и продолжил: – Про ваши тумены знают. Даже знают, как вас зовут. Но не придают серьезного значения. Главное для них – Чингизхан.
Субудей задумчиво пошевелил губами и заключил:
– Значит, нужно их заставить с нами считаться. Остаётся старый план: подразним их, заманим в нужное нам место, и примем встречный бой, – он посмотрел на Тохучара:
– Ты нашёл место, куда мы их потащим?
– Да, – кивнул головой Тохучар, наклоняясь над картой: – Вот сюда.
Субудей с Чиркудаем взглянули на карту и согласились. Кидань тоже взглянул и хмуро отреагировал:
– Это самоубийство!
– Для них, – хмыкнул Субудей.
– Я с вами, – тут же заявил кидань, и немного подумав, пояснил: – Со мной тысяча из полка Бай Ли.
– Хорошо, – согласился Субудей. – Будешь в моём тумене, – покряхтев, он поднялся на ноги и спросил: – Пошли? – но, оглянувшись на Чиркудая, поинтересовался: – Сейчас будешь говорить с тысячниками?
– Нет. На ходу.
– Вы что-то придумали? – посмотрев на друзей, спросил Тохучар.
– Старая схема, – стал объяснять Чиркудай: – Мы распушим их порядки и поделим на кучки, которые легче бить.
Тохучар понимающе хмыкнул. Кидань видно не понял, но спрашивать не стал, лишь удивленно поднял брови.
– Вперед! – засуетился Тохучар, сворачивая карту: – Время собирать камни.
– А мы их бросали? – хрипло спросил Субудей.
– Бросали, когда учились в Ляояне, – серьезно ответил Тохучар.
Субудей, с нарочито глупой миной на лице, дурашливо поморгал единственным глазом, и вышел из юрты. На улице уже рассвело.
– Эти слова из священной книги христиан? – спросил Чиркудай у Тохучара на бегу.
– Угу, – ответил Тохучар. – Мне её читает моя первая женщина.
– Наверное, они сговорились, – сказал Чиркудай, пояснив: – Моя мне тоже читает…
– Они же обе кераитки, – усмехнулся Тохучар. – А кераиты – христиане, – добавил он, прыжком усаживаясь в седло своего гнедого. – Я её слушаю, но верю лишь в Вечное Синее Небо.
Тумены они оставили в трех верстах от лагеря чжурчженьского войска и поехали по скользкой, от недавно прошедшего дождя, тропке, сквозь высокий бамбук, в гору. Дорогу показывали разведчики, облазавшие здесь каждую пядь. Вершина оказалась недалеко, в версте. Сверху открылся отличный обзор на широкую, заросшую ярко-зелёной травой низину. Солнце уже проползло четверть пути по небу, поэтому им было хорошо видно громадное скопление солдат. Все заливные луга, до самого горизонта, заполняли шатры, палатки, телеги и солдаты, солдаты, солдаты…
Субудей потер шрам на лице и презрительно бросил:
– Мы видели большее количество людей в одном месте.
– Но там были свои, – негромко сказал кидань.
Они простояли в молчании минут десять, скрываясь от зорких глаз чжурчженских разведчиков за кривыми соснами, чудом, выросшими на вершине, среди бамбука, который здесь был низкорослый, и едва доставал до стремян.
Полюбовавшись на людское скопище, Субудей, негласно взявший на себя командование над всеми, заметил:
– Я понял, что они не боятся ничего. Даже разведки хорошей нет.
– Точно, – поддержал его Тохучар. – Я бы обязательно выставил на этой горе сотню нукеров.
– Попробуем поколебать их самоуверенность, – буркнул Субудей, отъезжая к гонцам, притаившимся за деревьями справа. Он что-то сказал им, и вернулся назад.
– Приказал нападать сразу всем трем туменам? – поинтересовался Тохучар.
– Разве твои, меня послушают. Только свои, – ядовито пробурчал Субудей. – Пока что на них пойдет мой тумен, – и уставился одним глазом в долину.
Через некоторое время из-за лесочка на склоне горы, внизу и справа, вылетела тысяча, и помчалась на вражеский лагерь. Чжурчжени засуетились на окраине скопища, закрылись прямоугольными щитами, и выставили в сторону нападавших длинные копья. А середина войска даже не шевельнулась, так далеко она была. Сверху казалось, что муравей нападает на громадное животное.
С трехсот шагов тысяча выпустила первый залп. Командующие из-за расстояния не услышали единого выкрика своих воинов и жужжания стрел. Выстрелив ещё раз, тысяча отвалила в сторону, и ушла назад, описав дугу. Но за ней из-за леска выскочила вторая тысяча и тоже, сделав два залпа, ушла в сторону. За ней пошла третья, четвертая…
Чжурчжени не стреляли в ответ. Они хорошо понимали бесполезность своих стрел на таком расстоянии. И когда пошла пятая тысяча, из лагеря вырвалась конница в полторы-две тысячи всадников и помчалась на перехват очередной тысяче. Но в этот момент из-за горы выскочили сразу три тысячи монголов, и пошли в лоб на китайских всадников. Те определили, что их меньше, и круто развернувшись, понеслись назад к лагерю. Три тысячи приблизились к пехотинцам, которые спрятались за щитами на расстояние выстрела с хода, и осыпали их стрелами. К этому времени китайские всадники уже убрались за спины копьеносцев.
И снова, в ста шагах от пехоты, все три тысячи разом повернули, и ушли в сторону. А следом за ними опять из-за лесочка вылетела одна тысяча и понеслась к противнику, обстреливать его стрелами.
Китайцы зашевелились. Уже в центре лагеря стали собираться всадники для отражения атаки надоедливых монголов. А на окраине появились раненые и убитые чжурчжени. Туменные с горы видели, как их оттаскивали солдаты в центр армии.
– Давайте своих, – скомандовал Субудей, посмотрев на Чиркудая и Тохучара.
Подозвав гонцов, Чиркудай с Тохучаром приказали начать атаку тысячами, но в других местах. Подальше от тысяч Субудея.
– Может быть, и мне своих, тоже запустить? – спросил кидань.
– Не надо, – властно возразил Субудей. – Пусть они будут нашим резервом.
Кидань подумал и согласно кивнул головой.
Когда вдали на лагерь чжурчженей стали нападать тысячи из тумена Чиркудая и Тохучара, людское скопище зашевелилось сильнее. Вскоре из-за щитоносцев вылетело множество всадников. Чиркудай определил на глаз: где-то около десяти тысяч, и бросились в атаку. Но им навстречу понеслись сразу два тумена. Сократив расстояние до выстрелов с хода, оба тумена сделали залп. Этого чжурчжени не учли. В небо взвилась громадная туча стрел, которые вонзились в бесформенную массу китайских всадников.
Туменные тоже не ожидали, что может произойти необычное: больше половины всадников свалились со своих коней. Чжурчжени почему-то не использовали стрельбу с хода конным корпусом. Они рассчитывали на рубку саблями в контактном бою.
– Потрясающе!.. – взволнованно сказал кидань. – Никогда такого не видел! Одним залпом вывели из строя половину конницы чжурчженей!
Субудей закряхтел от удовольствия и заерзал в седле. Тохучар стал что-то мычать. Чиркудай молчал. Но внутри у него дернулась какая-то жилка – он был восхищен. А разведчики, три десятки охраны и гонцы, стоявшие в двадцати шагах справа, негромко крикнули три раза «Кху!», и загалдели, обмениваясь впечатлениями.
Оставшиеся в седлах, три-четыре тысячи чжурчженей, круто развернулись, и бросились сломя голову назад. Оба тумена тоже повернули от лагеря и, не ломая строя, на бешеной скорости умчались за гору.
– Зашевелились, – зло произнес Субудей.
По лагерю покатили волны солдат, подчиняясь приказам командиров. Половина всего войска тронулась с места и пошла к лесу, закрываясь щитами. Перед собой они выставили длинные копья. Казалось, что по полю ползет громадная черепаха, утыканная иголками. За первым валом солдат катил второй, третий… А замыкала это гигантское войско, конница, ожидая благоприятного момента, для добивания противника. Но всадников осталось мало.
Щитоносцы подошли к своим полегшим всадникам и накрыли их. Конные чжурчжени стали ловить одиноких коней и подбирать убитых и раненных. Они не пошли дальше, остались с павшими. Чиркудай заметил это и обрадовался: ему казалось, что с пехотой воевать легче. А тысячи продолжали налетать на грозно наступающих солдат, осыпая черепаху стрелами. Туменные видели, что за войском оставалось немало лежащих на земле людей. Все-таки стрелы клевали страшную черепаху и под панцирем.
