Тиран Рима - Саймон Скэрроу
- В таком масштабе – да.
- Я видел и похуже. Многократно. Всё будет нормально. Держи меч повыше – и мордой к врагу, понял?
- Так точно, господин.
Макрон похлопал его по плечу, и ему показалось странным, что он называет своих же римлян врагами. Но когда в тебя летят камни, и тебя пытаются разорвать на части – другого слова и быть не может.
Приподняв щит, закрывая голову и корпус, он стал пятиться вверх по ступеням к внутреннему двору, каждый раз вздрагивая, когда очередной снаряд с треском ударялся о поверхность. Он прошёл через внутренние ворота, где воины резервной центурии настороженно уставились на него, пока он не опустил щит и они его не узнали.
- Не пускайте ни одного ублюдка, парни! - крикнул он, направляясь к лестнице, ведущей в зал аудиенций.
Катон как раз отдавал приказ одному из солдат, который тут же помчался к задней части дворца, когда Макрон подошёл.
- Рад тебя видеть, как больной – лекаря, - усмехнулся Катон. - Уж было подумал, ты нашел себе занятие поважнее, чем присоединиться к нам в этой возне.
- Тут и присоединяться-то не к чему, командир, - фыркнул Макрон. - Но у меня в расписании всё равно было пусто.
Стоявшие рядом солдаты ухмыльнулись. Макрон и Катон обменялись улыбками и крепко пожали друг другу предплечья.
- Как у нас дела? - негромко спросил Макрон, и Катон увёл его в относительную тишину зала.
- Ты доставил Петронеллу и Бардею в безопасность?
Макрон покачал головой.
- Какой-то подлец приказал преторианцам перекрыть город. Пришлось отвести их обратно домой. Поэтому и задержался – пока добрался, посмотрел, в какую задницу вы здесь попали. Прямо как в старые добрые времена.
- Лучше и не пожелаешь. Так много мы говорили о тихой отставке, а? Начинаю думать, что нам с тобой это никогда не светит. - Катон вздохнул, и лицо его посерьёзнело. - Тот, кто удерживает преторианцев от вмешательства, использует эти беспорядки в своих целях.
- Они хотят свалить Нерона? - Макрон выгнул бровь.
- А что ещё? И им плевать, если ты, я и каждый солдат городских когорт ляжем рядом с ним.
- Долбанные политиканы… - Макрон сжал кулаки. - Если выберемся, у меня будет парочка «теплых слов» для тех, кто за этим стоит.
- Без сомнений. Но сперва – выжить.
Катон быстро изложил, где стоят его люди и какие угрозы нависли над каждым участком обороны, затем заключил.
- Периметр слишком большой, долго мы его не удержим. Нужно исходить из того, что бунтовщики всё-таки где-то прорвутся. Когда это случится, они смогут использовать все эти проходы и коридоры дворца, чтобы атаковать наши отряды со всех сторон. Тогда я отдам приказ стягиваться к императорским покоям. Остаётся надеяться, что все успеют услышать сигнал, когда до этого дойдёт.
- Ну значит, последний бой для нас и Цезаря, так выходит, - сказал Макрон, покачав головой. - Вот уж не думал, что если и придётся отдать жизнь за какое-то дело, то это будет попытка вытащить Нерона из жопы.
- Солдаты редко выбирают, за что им умирать, брат, - ответил Катон. - Если не за Нерона, то друг за друга.
- Мне этого достаточно, - кивнул Макрон.
- Найди себе снаряжение. Потом возьмёшь на себя командование на другой стороне дворца. Я уже не уверен, что Лемул – тот кремень, каким я его считал. Мне нужен там человек, на которого можно положиться, кто удержит линию и позовёт подмогу только тогда, когда это действительно будет нужно.
- Я прослежу, чтобы Лемул не филонил.
- Знаю. Прислушивайся к сигналу и действуй быстро, когда он последует.
- Если последует.
Катон натянуто улыбнулся.
- Да. Если последует.
Макрон ушёл, а Катон вернулся на балкон, выходящий на Форум, чтобы заново оценить обстановку.
Люди, дерущиеся у служебных входов, не подавали ни малейших признаков того, что готовы отступить. Те, кто тушил мелкие пожары на террасах сада и во внутренних дворах, тоже справлялись. Во внешнем дворе Вторая когорта стояла крепко. Бунтовщики откатились назад, оставив промежуток шагов в пять, откуда беспрерывно забрасывали защитников камнями и крыли их громовыми проклятиями.
И всё же Катон почувствовал какое-то подобие надежды, несмотря на то, что говорил Макрон мгновениями раньше. Линия держалась – и без преторианцев. Он гордился людьми, которых они с Макроном сумели снова вылепить в настоящих солдат.
Правда, это была не та битва, что они знали раньше. С одной стороны – хорошо вооружённые и подготовленные воины. С другой – толпа, вооружённая чем попало, ведомая мимолётной яростью, которая вспыхнет и погаснет так же быстро. Как бы там ни было, никто из тех, кто пережил эту ночь, не забудет ни кровопролитие, ни ярость, ни страх.
Крики во внешнем дворе постепенно стихли, и град метательных снарядов ослаб, а затем и вовсе прекратился – толпа отхлынула назад, расступаясь, открывая путь разболтанной колонне людей, поднимающихся по пандусу. Четыреста, может, пятьсот человек, прикинул Катон. Несколько несли факелы, и в их дрожащем свете он различил грозный набор оружия и доспехов, которыми те были увешаны. У многих на плечах болтались вязанки хвороста. А впереди всех шагал мужчина в посеребренном панцире, с кожаными наручами и поножами. В одной руке – изогнутый меч, в другой – поднятый факел. Катон почувствовал, как у него сжался желудок: он узнал это лицо.
Буллон. Главарь «Бронзовых клинков».
Тот остановился в десяти шагах от линии солдат и повернулся лицом к толпе. Хотя где-то дальше рев продолжался, Катон напряг слух – и сумел различить слова.
- Вы все меня знаете! Все знаете мою славу! Я – Буллон, вожак самой сильной банды Рима! - проревел он. - Некоторые зовут меня вором. Преступником. А вы знаете, кто эти «некоторые»? Жирные свиньи, сидящие в Сенате, жрущие до отвала, пока простой народ Рима голодает и живёт посреди помоев! Но самая жирная из всех этих свиней живёт вот там!
Он ткнул факелом вверх, в сторону Палатина, и Катону показалось, будто Буллон указывает прямо на него. Ещё одна зарубка в длинном списке несправедливостей, что Нерон успел ему навесить с тех пор, как снова втянул в службу.
- Там, наверху, он жрёт в роскоши, какой нам и не снилось! Вокруг него – лучшие яства, золото, серебро, сокровища! Сокровища, которые могли бы быть нашими. Должны быть нашими! Всё лежит под
