Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга 2 - Марина Алиева
«Кто я, Господи?!
Почему ты повелел мне родиться от короля и королевы, но не велел им любить меня, даже когда других сыновей у них не осталось? Или почему не забрал вместе с братьями?
А может, как мои отец и мать, тоже счел их более привлекательными?..
Но – вот я здесь… вот я остался… И – кто я?
Король?
Нет…
Буржский королёк, который всех только потешает?
Не-ет… по крайней мере – в лицо мне никто смеяться не смеет!
Ненавистный сын, которого эта чёртова мать королева ославила бастардом?!
Ну уж нет! Ведь у меня пока ещё есть армия, есть подданные и… матушка!…
Или нет? Или она уже только «была»? И сам я всего лишь жалкий неудачник, который не имеет другого занятия, кроме как разочаровываться в тех, про кого думал, что они его любят?..».
Напряженные локти даже сквозь мягкую подушку почувствовали твёрдую доску, на которую опирались.
«Танги… Мой Танги. Тот, что в день смерти отца первым склонил передо мной знамя… Я сделал его управляющим двора, как прежде. Но уже давно он служит более преданно не мне… Танги – рыцарь. И жизнь готов положить за слабого. А мне в слабости он отказал в тот момент, когда первым провозгласил: «Да здравствует король!». И, как многие другие, целиком отдал себя той, которую я называю матушкой за то, что она вернула мне семью и, как тогда казалось, подлинно материнскую любовь…
О, да, она многому меня научила! Но спроси сейчас – кто я? – и в ответ она в лучшем случае скажет: «Он тот, кто должен стать нашим королём».
Должен…
Это слово всё портит, но она его обязательно скажет. Хотя почему – должен, когда это право моего рождения?!
Я МОГ БЫ быть королём, если бы меня не учили, как править, а давали бы это делать! Но матушка никак не может простить того единственного самостоятельного решения, и потому она – везде! В Королевском совете, в Генеральных штатах… И везде – не рядом, а впереди!
Она раздает деньги и советы, и все мои военачальники – только лишь по обязанности делать это – извещают меня о состоянии дел едва ли не после того, как доложатся ей! Причем ей – уже не по обязанности, а по велению души и здравого смысла, потому что она всегда знает, что делать дальше…
А я?
Знаю ли я?
Да и ТО моё решение – было ли оно самостоятельным?..
Ла Тремуй шептал: «Убей!», де Жиак требовал: «Убей!», а когда я отдал приказ убить, вина легла лишь на мои плечи, и только поэтому я и сам теперь считаю, что поступил самостоятельно!
Нет, нет! Об убитом дяде не сожалею. Но матушка… Что она тогда сказала? «Наш король убийцей быть не может»… Не может. Но я убийца перед всем светом! Значит – что? Значит, не король?! И матушка, если вслух и скажет: «он тот, кто должен…», то про себя подумает: «кто должен БЫЛ БЫ стать нашим королём, но запятнал себя убийством»!
Как будто другие не убивали…
Но я по глазам вижу, что не простила, не забыла и словно ждет чего-то. Отстраненно, настороженно, как зверь, который вот-вот бросится. Хотя понять не могу – чего?
Чего?!!!
Снова убийства? Предательства? Или трусливого бегства от всех проблем, потому что сил моих больше нет на это непонятное положение?!
Не знаю. Но чувствую – матушка всё время настороже.
Она управляет даже моей семьёй, потому, чёрт возьми, что является матушкой и мне, и Мари!».
Шарль расцепил сплетенные пальцы, сжал ладони в кулаки и бессильно опустился на них лицом.
Мари… Преданная и вечно сочувствующая.
«Спроси у неё – кто я? И в ответ услышишь: «Мой муж, отец моего ребёнка». Она только так и ответит, потому что до сих пор уверена: в этой жизни мне нужнее всего семья!
Но так ли это?!
Семья – лишь средство продолжить род для того, кто родился королём.
Мари этого не понять. А вот матушка понимает прекрасно! Поэтому закрывает глаза на вереницу фрейлин, пользующихся моим самым пристальным вниманием, и на тускнеющую от огорчения собственную дочь. С неё станется и приказать этим фрейлинам улыбаться мне, как можно призывнее…
А может она, чёрт возьми, и приказала?!
Она – фрейлинам, а господин де Ла Тремуй – жене. И все обложили меня, как охотники зайца, с той лишь разницей, что загоняя зайца перед ним не раскланиваются и не уверяют, что итогом охоты должна стать коронация!».
Костяшки, выпирающие из кулаков, больно вдавились в лоб, но поднимать голову и открывать глаза не хотелось.
«Господи, кто я? Кем задуман для этой жизни?! Меня издавна учили, что никому ты не посылаешь больше того, что он может вынести. Но я готов вынести и больше, лишь бы знать, что терзания, посланные мне – не отнятая тобой рука, а преддверие грядущего величия! И, если это так… если действительно так, то пусть девушка, которую я приму сегодня, ответит на мой вопрос, как будто я задавал его, глядя ей в глаза… Вот тогда я уверую, что ОБЯЗАН! Уверую, что король и стану им – таким, какого вижу в своих мечтаниях уже давно!»
– Ваше величество, пора, – донеслось из-за двери.
Шарль выпрямился.
Накануне, несмотря на мнение почти половины комиссии, которая высказалась за то, что девушка не в себе, и посылать к ней надо лекарей, а не учёных богословов, он принял решение об аудиенции. Но с непременной проверкой при всём дворе!
Принял сгоряча, после того, как заметил взгляд, которым обменялись Ла Тремуй и монах де Сеген, высказавшийся, кстати, за девушку. Ла Тремуй явно подобного не ожидал, поэтому не смог сдержать ни резкого движения в сторону монаха, ни разгневанного удивления. И Шарля это взбесило!
«Снова сговоры за моей спиной, снова интриги! Но я не намерен больше никому потакать, и приму эту девушку у всех на глазах, потому что, как мне кажется, только она одна ещё воспринимает меня всерьёз!»
Однако отданный сгоряча приказ привести Жанну в замок ожидаемого облегчения не принёс. Как только улеглось возмущение, на смену ему пришел панический страх: а что, если во время проверки девушка его не узнает?! Что, если склонится перед другим, даже не заметив его в толпе придворных?! Шарль уже заранее всем своим существом слышал злобный хохоток вокруг и новые сожаления, сочувствия, разочарования…
Он и уединился для этой своей молитвы, лишь
