Сестра самозванца - Владимир Александрович Андриенко
Димитрий соскочил с коня и приблизился к карете панны Мнишек.
–Он нарушает традиции, – сказал Басманов князю.
– И что с того? – ответил Сумбулов. – Он всегда так делал.
– Но сейчас надо быть особенно осторожным.
Слуга распахнул дверцу кареты. Марина вышла навстречу жениху. Он поцеловал руку невесты.
– Всё что я обещал – сделано! – гордо сказал самозванец.
– Пан Димитрий настоящий рыцарь, – тихо произнесла Марина. – Может ли дама устоять перед таким напором?
– Москва у ног моей панны!
– Только Москва? – с улыбкой спросила невеста.
– Вся Русь! – хвастливо заявил самозванец. – Скоро ты сядешь на трон рядом со мной!
В этот момент его взгляд упал на свиту Марины. Среди толпы нарядных всадников-шляхтичей, он увидел фигуру в черном.
– А это еще что за сеньор? – тихо спросил он сам себя.
Но Марина услышала его слова.
– Ты про кого, пан Димитрий?
– Кто такой вон тот свитский в черном плаще?
– В черном? Но в моей свите нет никого в черном. Я прибыла на свадьбу, но не на похороны.
– Но…, – самозванец осекся.
Человек в черном плаще исчез.
Возможно, что он скрылся в толпе, а возможно, что это лишь показалось счастливому жениху панны Марины Мнишек…
***
Царь проявил щедрость и одарил каждого сопровождавшего будущую царицу соболями. Самой Марине он преподнес в дар роскошную карету, украшенную серебром.
Бояре переговаривались и ругали царя. Они говорили, что царь слишком щедр к ляхам…
***
8 мая 1606 года Марина Мнишек стала женой нового цесаря и московской царицей. Её короновали в Успенском соборе. Главным распорядителем свадьбы стал боярин и князь Василий Шуйский, с которого царь снял опалу и снова вернул ко двору. Главным дружкой жениха – его брат Дмитрий Шуйский. А главной свахой – жена Дмитрия Шуйского Екатерина, родная сестра Марии Годуновой, жены царя Бориса, «умершей» перед вступлением самозванца в Москву.
***
Москва.
Набат.
Май 1606 года.
17 мая 1606 года на Москве ударили в набат.
Заговорщики начали восстание. Знать более не желала терпеть самозванца на московском троне. Бояре Шуйские, Мстиславские, Катыревы-Ростовские, Мосальские приняли вызов, который бросил царь боярской думе.
Самозванец пригласил иностранные войска, думая найти в них опору. И если во время его первого вступления в Москву ему сие простили, то теперь нет. Тогда больше ненавидели Годуновых и желали их падения. Сейчас знать с презрением отзывалась о новой царице. Марина Мнишек сумела шокировать русских вельмож и дворян еще во время свадьбы.
Для торжества ей сшили великолепное русское платье. Но она прошла в нем лишь обряд венчания. Затем на пиру она одела польское придворное платье, что весьма не понравилось русским. Они шептались, что при царе Иване Васильевиче многое было, но такого не бывало.
Но самой Марине Мнишек было мало интересно мнение русских. По городу поползли слухи, распространение которых было щедро оплачено Шуйскими.
По государевым кабакам стали шептаться бродяги, что де не благочестивую девицу взял царь в жены, но дьяволицу, и не будет от того добра русскому народу.
Юродивые предрекали бедствия…
***
Царь приказал разместить гусар Мнишека в подворьях богатых московских купцов. Там наемники вели себя вызывающе.
Князь Василий Шуйский посетил собрание купечества и выслушал жалобы.
Богатый гость Ломов говорил:
– Чего терпим, князь? Сам поди посмотри что творят ляхи. Запасы из кладовых берут безденежно! Вина тащат!
Его поддержали иные купцы:
– А у меня девок всех в доме потаскали на сеновал! Едва дочь от них оборонил.
– И царь сие терпит?
– Он наш государь, али их?
Шуйский ответил:
– Какой он царь? Это вор и самозванец Юшка Отрепьев. И ему нет дела до ваших нужд, купцы!
Ломов со страхом спросил:
– Дак говорили, что он есть царевич настоящий.
– Настоящий? – Шуйский посмотрел на купца. – Дак мать его выслана из Москвы! А с чего сие? Думали, купцы?
– Откуда нам знать?
– Мы людишки малые.
– Да с того, – сказал Шуйский. – Что велел самозванец могилу истинного царевича раскрыть и перезахоронить останки младенца царской крови в Угличе. Ведь могила царевича весьма почитаема. А царек наш сказал, что де он царевич истинный, а погребен вместо него иной, не царской крови. И поклоняться могиле не для чего! И то вдовой царице Марии Нагой не понравилось.
– Погоди, князь! – прервал Шуйского Ломов. – Но народ видал, как царица Мария благословила Димитрия Ивановича и жену его!
Шуйский засмеялся.
– Какая царица? Тот подкупленная самозванцем черница. А она ликом с вдовой царицей схожа.
– Стало, обманул нас царь?
– Обманул! – сказал Шуйский. – Но пришел час, и нет нам более мочи терпеть самозванца и ляхов!
– Правду молвишь?
– Но как сие? Вон сколь войска у царя.
– Скоро Москва встанет против самозванца. А вы можете в том помочь. Ведь ляхи стоят многие на ваших подворьях.
– И что с того? – спросил Ломов. Он не мог понять, куда клонит Шуйский.
– А вы их вином попотчуйте в нужный день сверх меры. Путь напьются и спать ложатся. А тем временем верные люди бунт учинят. И спящих ляхов перережут…
***
Ночью с 16 на 17 мая 1606 года царь лежал на широком ложе рядом с Мариной.
– Ныне я соберу малый совет, Марина, – сказал Димитрий. – Ведь у меня появился родственник. Ты знаешь?
– Ты о ком, Димитрий?
– Он зовет себя царевич Петр Федорович.
– Я никогда не слыхала про Петра Федоровича.
– Сие сын Ирины Годуновой и царя Федора Ивановича.
– Но у Ирины Годуновой не было сына! Это знают все.
– Что из того? Я тоже не сын Грозного царя. Но многие верят, что я Димитрий Иванович.
– Но если каждый, кто хочет, станет ныне именовать себя царским родственником, то до чего сие дойдет? Сего Петра надобно казнить принародно! Казнить на Москве!
– Я согласен с этим. Но для начала его надобно схватить. А при нем войска до пяти тысяч. Я пытался его заманить в Москву. Обещал многие милости. Но Петр хитер аки змий. Его воинство уже близко к Москве. Но он на встречу со мной не идет.
– Направь против него воевод! Направь моего отца.
– Не могу. На Москве неспокойно. Гусары и немцы-пехотинцы нужны мне здесь!
– Тогда пошли против Петра русских воевод. Они не станут тебе изменять ради нового самозванца.
– С Петром мы в свое время разберемся, Марина. Главное навести порядок в Москве. Ты ведь знаешь, что два дня назад в Кремле схватили дворянина Осипова, который пришел меня убить.
– Я ничего не знаю про это! – встревожилась Марина.
– Я не хотел с тобой про это говорить. Думал слухи уже и так дошли.
– Нет, я ничего не знаю.
– Осипова схватили, и боярин Басманов сам руководил его пыткой.
– Он признался?
– Нет, – ответил царь жене. – Но пытали его крепко.
– Значит не так крепко, если он ничего не сказал! – вскричала Мнишек. – Не имеет Басманов достаточного усердия к твоей службе!
–Не говори про Басманова! Он верный для меня человек. И службу знает. Но Осипов крепок был телом и духом. Так и помер на пытке.
– Но покушение может повториться.
– Не думаю, – ответил самозванец. – Ныне во дворце немецкая наемная дружина. Посты усилены и все входы
