Эдвард Радзинский - Сталин
Слухи об уничтожении коллег докатывались до резидентов, и все-таки они продолжали покорно возвращаться. Отказались вернуться считанные единицы.
В 1937 году два кадровых советских разведчика – Рейсс и Кривицкий – стали невозвращенцами. Вскоре к ним прибавился уже неоднократно упоминавшийся нами генерал Александр Орлов (настоящее имя – Лев Фельдбин).
Во второй половине 20-х годов он руководил резидентурой в Париже, в 1933-1935 годах действовал в Германии, Австрии, Швейцарии. В 1936 году – в период открытых процессов – был отправлен в Испанию, где шла кровавая гражданская война. Хозяин не только посылал в Испанию советское вооружение, он наводнил республиканскую армию своими военными советниками, подлинными и мнимыми – агентами НКВД. Из Испании сталинские шпионы расползались по Европе, вербовали новых агентов.
Орлова назначили заместителем Главного военного советника республиканской армии. Его официальной задачей было организовать разведку, контрразведку и партизанскую войну в тылу Франко.
Но была и неофициальная. Как рассказал в своей книге воспоминаний генерал НКВД Судоплатов, Сталин в Испании осуществлял еще одну тайную цель – расправиться со сторонниками Троцкого, съехавшимися со всего мира сражаться за испанскую революцию. Хозяин устроил там кровавую охоту: агенты НКВД и верные коминтерновцы обвиняли троцкистов в шпионаже и беспощадно расстреливали. Так что пришлось Орлову участвовать и в этой «войне между коммунистами», как назвал ее Судоплатов.
Но главной заслугой Орлова стала другая, сверхсекретная миссия. Когда силы Франко приблизились к Мадриду, Орлов получил шифрованную телеграмму от «Ивана Васильевича» (так иногда подписывался Сталин в секретных телеграммах – именем своего любимого героя, царя Ивана Грозного). Орлову было приказано уговорить правительство Испанской республики вывезти в СССР золотой запас, и ему это удалось. Золото хранилось в приморском городке Картахена, в пещере. До конца своих дней Орлов помнил, как, войдя в пещеру, увидел гору ящиков – 600 тонн золота...
Хозяин потребовал, чтобы при вывозе золота не осталось никаких «русских следов», так что Орлову стало понятно: Сталин не собирался когда-либо его возвращать. Видимо, бережливый Хозяин считал это золото справедливой платой за помощь в войне.
Орлов вывез испанское золото под именем Блэкстона – представителя Национального банка США.
Все это время он внимательно читал в «Правде» отчеты о московских процессах и понял: шло уничтожение ленинской партии. Так что ему – старому большевику, работавшему в ГПУ с 1924 года, нетрудно было предвидеть собственную судьбу. И когда в 1938 году Орлов получил срочный вызов на некое секретное совещание на советском теплоходе, он не сомневался: его час наступил. И вслед за Рейссом и Кривицким остался на Западе. Зная, как беспощадно карал Хозяин перебежчиков, Орлов написал письмо, где предложил ему сделку: если Сталин не предпримет попыток расправиться с ним или его близкими, он обязуется молчать обо всем, что знает. Хозяин не ответил, но Орлов остался жить. И только после смерти Сталина опубликовал свою книгу о тайнах НКВД, которую мы так часто цитируем.
Отказался вернуться и посол в Болгарии – знаменитый Федор Раскольников. Впоследствии он опишет, как, посетив в 1936 году кремлевскую столовую, был поражен необычайной молчаливостью высокопоставленных посетителей: партийные функционеры буквально боялись раскрыть рот, боялись друг друга, страх парализовал всех...
Впрочем, весьма молчалив был в то время и сам Раскольников. В своих воспоминаниях его жена М. Канивез описывает, как, проснувшись среди ночи, часто находила Раскольникова сидевшим, сгорбившись, у радиоприемника – он слушал сообщения о процессах.
Он отлично понимал, что все происходящее там – чудовищная ложь. Например, он знал, что Пятаков, который рассказывал на процессе о своей встрече с Троцким в Норвегии, на самом деле был в это время в Германии и, как пишет жена Раскольникова, обедал в одной компании с ее мужем. Но Раскольников молчал и мучился, пока не нашел свою книгу «Кронштадт и Питер в 1917 году» в списке запрещенных, и понял: пришел его час.
Только тогда он заговорил и написал «Открытое письмо Сталину», в котором были такие строки: «Над порталом собора Парижской Богоматери есть статуя святого Дениса, который смиренно несет собственную голову». Раскольников отказался следовать примеру святого Дениса – остался на Западе.
«Вы культивируете власть без честности, социализм без любви к человеку... Вы сковали страну жутким страхом... С помощью грязных подлогов вы инсценировали судебные процессы, превосходящие своей вздорностью обвинения, знакомые вам по семинарским учебникам, – средневековые процессы ведьм...» – обличал Раскольников Сталина.
Хозяин мог только усмехаться, читая это письмо, ибо где была «любовь к человеку», когда в Кронштадте матросы под водительством молодого мичмана Раскольникова убивали своих офицеров? И не только «средневековые процессы ведьм» напоминали сталинские судилища, но и, например, процесс правых эсеров в 1922 году, где по требованию Ленина приговорили к смерти 11 невиновных. Его проводил прокурор Крыленко – добрый знакомый Раскольникова...
Как и прочие невозвращенцы, Раскольников был объявлен вне закона. Для исполнения приговоров в НКВД создали «подвижные группы».
Уже в сентябре 1937 года невозвращенец Рейсс был зверски убит в Швейцарии.
В 1939 году умер в Ницце Раскольников, официально – от болезни, хотя тотчас возникла версия убийства. Не мог же Хозяин оставить без ответа дерзкое письмо!
В феврале 1941 года еще одного невозвращенца – Кривицкого – нашли в номере вашингтонского отеля в луже крови, рядом валялся пистолет. Полиция объявила случившееся самоубийством, но адвокат Кривицкого Ральф Вальдман остался уверен: это было убийство.
ЧИСТКА «ВАВИЛОНСКОЙ БАШНИ»В 1937 году Хозяин должен был уничтожить и старый Коминтерн, неразрывно связанный со всеми его расстрелянными врагами. Как всегда, он играл длинные шахматные партии. Уже тогда он думал о резком изменении внешней политики, о союзе с Гитлером. Мог ли он быть уверен, что такой поворот будет покорно встречен Коминтерном, яростно боровшимся с фашизмом? Начиная чистку, Хозяин задумал создать международную организацию, где сама мысль о дискуссии по поводу его решений должна будет казаться кощунственной. Только с таким Коминтерном он мог осуществить Великую мечту.
Все необходимые церемонии были соблюдены: истребление Коминтерна Хозяин начинает по сигналу... его главы. Георгий Димитров пишет письмо в ЦК: «Руководством Коминтерна была проведена проверка всего аппарата, и в итоге около 100 человек уволены, как лица, не имеющие достаточного политического доверия... Ряд секций Коминтерна оказались целиком в руках врага».
С врагом тотчас начинают бороться – Коминтерн становится ареной действий НКВД. Уже в первой половине 1937 года следуют бесконечные аресты членов германской, испанской, югославской, венгерской, польской, австрийской, эстонской, латвийской, литовской и прочих компартий.
Знаменитый Бела Кун, лидер погибшей Венгерской республики, близкий к Зиновьеву и Троцкому, весной 1937 года вызван на заседание Исполкома Коминтерна. За столом сидели главы западных компартий: Тольятти, Пик, Торез. Секретарь Исполкома Мануильский объявил, что по представленным НКВД сведениям Бела Кун с 1923 года завербован румынской разведкой. И никто из них – давних знакомцев Куна – не объявил это безумием, не выразил протеста, не потребовал доказательств... Так они выдержали экзамен на право остаться в живых и работать в новом Коминтерне.
Куна уже ждала у подъезда машина НКВД... За расстрелянным лидером последовали 12 бывших комиссаров Венгерской республики.
Теперь каждый день Димитрову приходилось доказывать свое право на жизнь – и доказывал, санкционировал аресты своих сподвижников по болгарской компартии, а в ответ на протесты только беспомощно пожимал плечами, объяснял: «Это не в моей власти, все в руках НКВД». После чего Ежов, по его собственным словам, «ликвидировал болгар, как кроликов»...
Фриц Платтен – основатель компартии Швейцарии, организовавший прибытие Ленина и его сподвижников в Россию, – умер в лагерях. Из 11 лидеров компартии Монголии остался один Чойбалсан. Уничтожены руководители компартий Индии, Кореи, Мексики, Турции, Ирана. Из руководства германской компартии уцелели лишь Пик и Ульбрихт. Ежов заявил: «Не будет преувеличением сказать, что каждый немецкий гражданин, живущий за границей, – агент гестапо».
Большая группа немецких коммунистов была выдана Гитлеру. Ирония истории: многие из них выжили в фашистских лагерях, а за колючей проволокой в стране социализма погибли все. Отбыли в Ночную жизнь итальянские коммунисты, арестован был зять Тольятти, чтобы старался итальянский генсек... И он старался.
