Вечное - Скоттолайн (Скоттолини) Лайза (Лиза)

Марко с отцом мчались вверх по Понте-Гарибальди. На спуске с моста они припустили быстрее. Дождь порывами хлестал Тибр. Небо затянуло тучами.

Рим просыпался. На улицах появились люди, они прятались под зонтами; начал ходить транспорт.

Марко боялся, что им не хватит времени. Он прибавил ходу, и отец тоже. Они добрались до подножия моста и побежали по Виа-Аренула, главной дороге к северу от гетто.

Отец оглянулся, его широкая грудь вздымалась.

— Нам не поспеть, Марко. Сделаем по-другому. Бежим по Виа-дель-Пьянто.

— Ладно.

— И все равно времени может не хватить.

— Нужно хотя бы попытаться.

— Конечно.

Глава сто пятая

Джемма и Сальваторе стояли у закрытой двери изолятора. Согласно плану Джованни, Сальваторе притворялся главным врачом отделения, а она переоделась в хабит[136] сестры Анны Доменики. Маскировка вышла превосходная: объемные черные складки монашеского одеяния скрывали нездоровую худобу Джеммы, а строгий плат и покров прятали ее волосы.

К ним направлялись Джованни и немецкий офицер в сопровождении отряда солдат. Джемма задохнулась от страха, и даже вид ее старого друга Джованни не успокаивал. Ему было около сорока лет, у него были редеющие седые волосы, большие миндалевидные темные глаза, седые усы и умиротворяющая улыбка. Немец — грузный мужчина с квадратной челюстью, в залитом дождем плаще — возвышался над ним.

Джованни указал на немца.

— Господин Вебер, познакомьтесь, пожалуйста, с доктором Кристабелло и сестрой Анной Доменикой.

— Рад познакомиться с вами, господин Вебер, — сказал Сальваторе, протягивая тому руку.

— Я тоже. — Вебер пожал ее.

Джованни кашлянул.

— Доктор Кристабелло, господин Вебер и его люди пришли арестовать наших еврейских пациентов. Я объяснил, что мы не отмечаем в картах вероисповедание больных. Его отряд обыскал палаты. Они не нашли ни одного еврейского пациента. Ваш изолятор для пациентов с синдромом «К» — единственное непроверенное место. Однако я сообщил ему, что синдром «К» чрезвычайно заразен.

— Спасибо, доктор Борромео. — Сальваторе повернулся к немцу, держась исключительно профессионально. — Господин Вебер, я отвечаю за изолятор и…

— Расскажите-ка мне об этом вашем синдроме «К».

— Если говорить доступным обывателю языком, синдром «К» — это смертельно опасный и хорошо передающийся вирус. Если вы или кто-то из ваших людей войдет в изолятор, вы непременно заразитесь. Кроме того, если зараженный солдат принесет вирус в свою часть, он заразит всех, кто окажется поблизости.

Джемма держала рот на замке. Синдрома «К», разумеется, не существовало. Это была гениальная уловка, придуманная Джованни, который сыграл на гермафобии[137] нацистов. Название псевдовируса было шуткой для своих: буква «К» здесь означала фельдмаршала Кессельринга, командующего немецкими войсками в Риме.

Вебер кивнул, плотно сжав губы.

— Как распространяется вирус?

— Воздушно-капельным путем — самым смертоносным способом передачи. Мы пришли к выводу, что он поражает мозг. Первые симптомы проявляются уже через пару дней. Пациента начинают терзать мучительные головные боли, затем наступает паралич и, наконец, смерть. — Сальваторе откашлялся, прочищая горло. — Мы подозреваем, что синдром «К» солдаты привезли к нам из Африки. Вам известно, что итальянцы там воевали. Ливия, Эль-Аламейн, Бенгази. Мы можем только представить, с какими микробами они оттуда вернулись, а штамм «К» чужд для европейца. Он настолько смертоносен, что ни один врач не заходит в палату. Даже семьям этих пациентов не разрешается их навещать.

— И как же вы их лечите? — спросил Вебер, когда солдаты, стоявшие позади него, обменялись встревоженными взглядами.

— Есть одна пожилая монахиня, которая вызвалась помочь. Она входит только в соответствующей маске и халате, но для защиты этого мало. У нее уже начались головные боли. Скоро она сама станет пациенткой.

— Да вы просто трус, доктор!

Сальваторе и глазом не моргнул.

— Я должен думать о благе больницы. Мы не можем позволить себе терять врачей. Идет война, нам не хватает кадров. Честно говоря, этим беднягам все равно ничего не помогает. Через две недели они умирают в страшных муках.

Вебер нахмурился:

— Я хотел бы убедиться лично.

Сальваторе не шелохнулся.

— Молю вас: не входите туда. А взглянуть можно через окно.

Вебер заглянул в палату через стекло. Холодные голубые глаза немца обшарили все помещение, в том числе и койку Розы. Сердце Джеммы забилось сильнее. Секунды тянулись часами.

— Да они просто спят, — фыркнул Вебер.

— Поверьте, они умирают. Им просто вкололи морфин.

— Там есть евреи?

— Не имею представления. Это католическая больница. Мы лечим больных. Мы обязательно передадим вам список фамилий пациентов. Полагаю, секретарь готовит его прямо сейчас.

— Мне уже сообщили, но все тянется слишком долго. У меня приказ: арестовать пациентов-евреев, независимо от того, насколько они больны. — Вебер нахмурился, а солдаты у него за спиной стали тревожно переглядываться.

Сальваторе сложил руки на груди.

— Приказ… Понимаю. Однако вынужден предупредить, что ваши люди погибнут, выполняя его. Стоит ли убивать их ради одного еврея, который все равно умрет? Не обвинит ли вас ваше начальство, если само заразится синдромом «К»? Что будет с вами в этом случае?

Вебер замолчал, задумавшись.

Джемма затаила дыхание.

Солдаты беспокойно топтались на месте.

Вебер кивнул:

— Мы уходим, доктор.

— Разумный выбор, господин Вебер.

Глава сто шестая

Сандро усиленно размышлял, но план побега не придумывался.

Повсюду толпились нацисты с оружием и собаками. Выхода не было. Их же расстреляют. Все больше людей под дулами автоматов становились в строй. Никого не сочли слишком юным или слишком старым.

Сандро пытался подавить панику, гадая, на самом ли деле их отвезут в трудовой лагерь. Он не понимал, как дети или младенцы будут работать. Все дома опустели. Сандро подвинулся вперед: в шеренгу встала семья Спиццичино. Сеттимия, Аделаида, Аллегра и Альберто с детьми Энрикой, Франкой и малышом Марио, который только начал ходить.

Взгляд Сандро упал на отца, который стоял рядом, склонив голову от дождя. Струйки ручейками стекали по затылку, показалась розовая кожа. Шея так исхудала, что было непонятно, как он вообще держит голову.

Сандро обнял отца, и тот посмотрел на него сквозь заляпанные дождем очки.

— Я люблю тебя, папа, — просто сказал Сандро.

— Я тоже тебя люблю, сынок, — слабо улыбнулся отец. — Это ведь они у нас не отнимут, правда?

— Не отнимут, — отозвался Сандро.

И подумал: «Даже если отберут все остальное».

Глава сто седьмая

Она помчалась к выходу из больницы, отчаянно мечтая добраться до Массимо и Сандро. Черное одеяние развевалось позади: Джемма так и осталась в монашеском хабите для маскировки. Она не успела попрощаться с Розой, ведь та все еще находилась под действием успокоительного, но Джемма была уверена, что дочь в безопасности, — уловка с синдромом «К» сработала.

Подойдя к парадной двери, Джемма распахнула ее и бросилась под ливень. Со стороны Трастевере доносился гул тяжелых двигателей. Бар «Джиро-Спорт» был закрыт. Она побежала вверх по Понте-Фабричио к гетто. На подъеме моста Джемма никого не заметила. Холодный дождь промочил ее покров. Из гетто слышались беспорядочные выстрелы. Сердце Джеммы бешено колотилось от ужаса.

Она побежала вверх по мосту так быстро, как только могла. Одежда, намокая, становилась все тяжелее; Джемма выбилась из сил. Она добралась до вершины моста Понте-Фабричио, и от ужаса у нее перехватило дыхание.