Агент влияния - Александр Анатольевич Айзенберг
Он смотрел на свои натруженные руки, на свои страшные руки, на руки защиты Ржечи Посполитой и ее людства. И слышал:
«… Прежде – нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде, нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя…»
И думал Иеремия о словах.
_________
– Возьми.
– Что это?
– Философские тетради.
_________
– Ты знаешь, я узнал удивительное. Ашкеназская община в Амстердаме – это евреи с Украины! Это те евреи, которых не убили во время восстания Богдана Хмельницкого. Было массовое убийство. Май 1648 года. Бежали из Киева, Житомира; местечек, что были там… Те, кто после битвы под Корсунем пошли с Иеремией Вишневецким, спаслись и дошли до Амстердама. Кто-то не дошел. А потом… Потом мы вернулись в Украину. И путь начался с Амстердама. Понимаешь?.. Украина – Амстердам – Украина…
– А кто они были? Как попали в Украину до Хмельниччины?
– А как? Были те, кто пришел из Ашкеназа – Германии. И пошли они не в Амстердам, а сюда. И с Украины уже попали в Нидерланды. Хотя от Германии до Амстердама… И получилась петля.
Но еще были евреи-хазары. И были еще…
_________
– Слушай, а зачем они потом, из Амстердама возвращались в Украину?..
– Я не знаю. Действительно, не знаю… Хотя…
_________
– Смешно, но я могу сказать, что вернулись за такими девушками. Да?
_________
– А я знаю! А я знаю!
– Вот. Я знаю. Я вот думаю, для того, чтобы мы с тобой встретились.
_________
… что узнал пророк, чье имя было у него самого: «… Смотри, Я поставил тебя в сей день над народами и царствами, чтоб искоренять и разорять, губить и разрушать, созидать и насаждать»…
_________
И тяжело было князю – такой ноши не ожидал он себе. Тяжко же быть праведником – кто мог представить такое? А праведен ли кто с такой мощью и при такой власти? И кто праведен?
И опять вспомнились ему муки, которые он чувствовал сам, корчась от своей боли, видя растерзанные тела, людские тела…
И разрывало ему сердце и все жилы:
«Разве Израиль раб? или он домочадец? Почему он сделался добычей?» Израиль: это о евреях, но и другие, и другие… Почему все они – добыча?.. Все люди – Израиль?.. Или… только об Израиле речь?
Сдавил голову магнат польский и князь русский так, что лопнуть могли бы виски, но нет крепок воевода!
Но думал он еще и еще о евреях, которых спас он. Сейчас спас. И горели, те слова, что читал он в Книге: «Вы… бегите, не останавливайтесь…»
И гнались за бегущими великие бедствия и великая гибель, так как выходил лев из чащи, шел истребитель народа… Кто же спасется от такого?..
_________
Плачьте и рыдайте, но как это сможет помочь?..
_________
Замерло сердце у князя. Замерло и опять ударило в грудь: «… о, Господи Боже! Неужели Ты обольщал только народ сей и Иерусалим, говоря: « Мир будет у вас», а между тем, меч доходит до души?..»
_________
Жгучий ветер несся по степи Украины, вихри рвались, снося все на своем пути – и куда же это все? зачем? Красная кровь лилась на красную кровь, и чернели они вместе в смертельном объятии.
_________
И только надежда, что же еще? Что опустошатся, да, но не совсем же погибнут… До такого не может дойти.
_________
Там, где-то за спиной, остались козаки и татары, с их луками и колчанами. Так цвинтер идет со всеми своими домовинами. Опять же от правды не деться – это люди храбрые… Или терять им нечего? И не жили, и не живут, а пьют кровь – и рады, а их кровь пьют такие же, и радость их одинакова.
И бегут, бегут дети Вениаминовы…
_________
Вот хотелось бы уже мира. Мира, да, а не ужасы. Разве есть, что плохое в этом? Хоть бы кончился час войны. Еда – полынь, а питье – еще горше – разве этого хочется обычному человеку? Горькое не становится сладким по привычке. Никак не происходит подобного.
Подумалось Иеремии о таком: вот круль Ржечи Посполитой и они рядом – те, кто живут на Висле и те, кто так же на Днепре. Хоть бы и так или несколько иначе. И что же? Пьют и едят, и живут. Есть ли разница? О, она есть. И говорят, что есть. Так что же: достаточно этого, чтобы взять холодное железо и вонзить в живое, да еще повернуть лезвие?..
Но бьются они друг о друга, как волны, и кружат друг друга до самой смерти.
_________
«… Ибо кто пожалеет о тебе, Иерусалим? и кто окажет сострадание к тебе?..
_________
А грехи?.. А что грехи… Разве о них известно?.. Но… Но, если грехи написаны железным резцом… Так будут тогда известны?.. И алмазным острием…
И читать дано, кто умеет, и на сердце, и на рогах жертвенников. И тогда…
«… Лукаво сердце человеческое более всего, и крайне испорчено, кто узнает его?..»
А мы знаем… или хотим верить, что каждому воздастся по пути его и по плодам дел его.
Тогда, о, тогда… Сделается такое место ужасом и посмеянием.
Что хорошего?.. Чем же кормить будут там таких?
Неужели правда? Неужели плотью сыновей и дочерей своих?.. Невозможно! – могут и так сказать. Почему же? Сказать можно многое.
Но есть такие люди. И говорят про них: жестоковыйные.
Нельзя видеть такое, но видят, нельзя слышать про такое, но слышат! Как же быть? как быть?
_________
А с чего бы такому происходить? Есть власть и есть те, кто подчиняется. Да, есть закон. И тогда, может быть, не будут мешать они друг другу. Только вот то, что можно увидеть и услышать.
А это, когда строят дом свой неправдою. Да что это? А, и горницы свои – беззаконием. Наверное, так не бывает, чтоб уж так, а? Кто же заставляет ближнего своего работать даром и не отдает ему платы его?
Не станет царем никто только потому, что заключил себя в кедр. Мало этого. И хоть ешь золотом – царского не добавится. Не-ет.
И что же будет с теми, кто досадил так? Куда их путь? Где искать их следы? Может, запах останется? Нет?..
Ослиное погребение будет у них где-то там, за воротами.
Что же останется, что? Кормят их
