Элисон Уэйр - Брачная игра
«Мсье Анжу» комплимент понравился. Он схватил руку королевы и начал покрывать поцелуями.
– Я буду называть вас Франциском Постоянным, – светясь от счастья, объявила Елизавета.
Она с наслаждением водила герцога по Ричмондскому дворцу, показывая архитектурную сказку, построенную по приказу ее деда Генриха Седьмого. Этим король желал прославить и возвеличить династию Тюдоров. Дворец украшали купола, башенки, эркерные окна и удивительное обилие королевских гербов. Казалось, их разместили везде, куда мог упасть взгляд ее деда. Елизавета водила своего Лягушонка по лабиринту галерей, по лоджиям, окаймляющим сады. Здешние сады оставались красивыми в любое время года. Танцующей походкой она прошлась по громадному залу, где гулкое эхо отвечало на каждый их шаг.
Елизавета не могла и не желала заниматься никакими делами. Ей хотелось лишь одного: уединиться с герцогом в ее покоях, где они провели столько чудесных, волнующих часов. Она знала: придворные вовсю сплетничали об этом, гадая, чем королева и ее французский гость занимаются наедине. Кое-кто имел наглость утверждать, будто королева подавала своему «французишке» завтрак в постель. Герцог сам подхлестывал эти сплетни, заявляя во всеуслышание, что он дни и ночи мечтает оказаться в постели королевы и показать ей, как он галантен в любовных делах. Придворные изо всех сил подавляли смешки.
Королева помнила, сколь ожесточенно ее подданные противились этому браку. Она намеренно повела герцога на службу в собор Святого Павла. Пусть все посмотрят, как красив и обаятелен ее избранник. Более того, она целовалась с герцогом на глазах у многочисленных прихожан. Общественное мнение оставалось разделенным. Французы достаточно благосклонно относились к браку своего герцога, тогда как англичане считали, что герцог явился сюда из-за денег.
Постепенно герцог начал проявлять беспокойство. Неделя проходила за неделей, а решение так и не было принято.
– Мой Лягушонок, отличающийся постоянством, я бы с радостью дала согласие на наш брак, – томно произнесла королева.
Оба лежали на его кровати, но одетые.
– Так сделайте это, ma chйrie! Объявите официально о ваших намерениях!
– Пока я не могу говорить об этом вслух.
– Не надо меня дурачить! – взмолился герцог.
Невзирая на их куртуазные разговоры, объятия и поцелуи, Елизавета понимала: герцогу нужно как можно скорее заключить брачный договор. Его финансы находились в более чем плачевном состоянии. Даже деньги, присланные ею, он уже успел потратить.
Елизавета не была готова принять решение. Она хотела герцога. Но хотеть его и хотеть выйти за него замуж не одно и то же. Она боялась разозлить своих подданных. Не желая задевать чувства герцога и отталкивать его от себя, Елизавета придумала еще один «дипломатический ход». Она предложила герцогу прогуляться с ней по галерее Уайтхолла, велев Лестеру и Уолсингему идти следом, держась на почтительном расстоянии. Оба были самыми ярыми противниками ее брака, и потому их присутствие должно укрепить весомость всего, о чем она собиралась говорить.
Ей посоветовали внести еще один штрих в эту пьесу. Пока она с герцогом будет ходить по галерее, там, как бы невзначай, должен появиться французский посол. И действительно, вскоре они увидели его идущим им навстречу.
– Приветствую вас, ваше величество, и вас, ваше высочество, – поздоровался посол, церемонно кланяясь. – Ваше величество, не иначе как сам Господь устроил так, что я встретил вас здесь вместе с герцогом. Мой король приказал мне услышать из ваших уст о том, намерены ли вы выходить замуж за герцога.
– Можете написать королю, что герцог Анжуйский станет моим мужем, – не задумываясь, ответила Елизавета.
Она повернулась к обрадованному герцогу и крепко поцеловала его в губы, после чего сняла одно из своих колец и надела на его палец.
– Мой дорогой, пусть это колечко будет знаком моего обещания.
Герцог ошалел от счастья. Трудно сказать, чту радовало его больше: любовь Елизаветы, победа над ее уклончивой натурой или перспектива поправить свои финансовые дела. Он тоже снял одно из своих колец и надел на палец королевы. Потом встал на колено и, объятый любовным экстазом – внешне это выглядело так, – начал покрывать поцелуями ее руки.
– Отныне мы считаемся обрученными. Мы при свидетелях произнесли слова обещания и обменялись кольцами, – объявила Елизавета, стараясь выглядеть как счастливая невеста после состоявшейся помолвки.
Она позвала придворных в зал, где обычно давала аудиенции. Королева сидела на троне, а рядом стоял лучезарно улыбающийся герцог Анжуйский. Он уже мечтал о коронации в Вестминстерском соборе и потоках золота, которые скоро к нему потекут. Некоторые фрейлины королевы вытирали глаза. Даже Лестер и Хаттон прослезились. Вероятно, от радости за королеву.
Объявление о помолвке произвело настоящую придворную сенсацию. Наконец-то королева решила выйти замуж. Что ж, самое время. Над Лондоном радостно звонили церковные колокола. Бёрли, которого подагра уложила в постель, утирал слезы и шептал: «Слава богу! Наконец-то!» Часть придворных искренне радовались этому браку. Те же, кто ненавидел французов и боялся католиков, ходили с мрачными лицами. Колокольный звон отнюдь не вселил радость в сердца лондонцев. Город как будто затаился.
К ночи – со времени помолвки не прошло и двенадцати часов – Елизавета уже жалела о содеянном. Она сказала намного больше, чем намеревалась сказать. Да еще при свидетелях. Двери в ее покои были плотно закрыты, но Елизавета все равно слышала звуки празднества. Во дворце всегда найдутся желающие веселиться. А тут такой повод…
Давно уже стихли крики и музыка, а королева все не ложилась, а сидела, погруженная в раздумья. Рядом застыли наиболее приближенные фрейлины – вечные мишени ее жалоб и сетований. Многие не скрывали слез, считая, что королева делает ужасную ошибку.
– Что будет с нами? – стонали фрейлины. – За это испанский король пойдет на нас войной.
Елизавета раздраженно шикнула на них, одновременно понимая, что их страхи далеко не беспочвенны. О чем она думала? Она устроила эту помолвку в присутствии французского посла. Возбудила герцога. А ведь хотела всего лишь сохранить дружественные отношения с Францией. Что ж, теперь французы на ее стороне. Герцог наверняка уже видит себя английским королем. И дороги назад нет.
Ей было не уснуть. Елизавета пыталась себя утешить, надеясь, что французский король не согласится на предложенные ею условия и это освободит ее от брачного обещания. А если согласится? Тогда придется изменить условия, сделав их невыполнимыми. Знакомый трюк, к которому она уже не раз прибегала. Если и это не повредит помолвке, оставалась надежда на парламент, который наложит вето. Так что ей не о чем волноваться. Или есть о чем? Все ли моменты она предусмотрела?
Нежелание выходить за герцога как-то сразу охладило чувства к нему. Сейчас, в темноте спальни, Елизавета вдруг увидела эти чувства такими, какими они были на самом деле. Иллюзией, порожденной тщеславием стареющей женщины. Они были жалкими фантазиями по сравнению с ее любовью к Роберту. Елизавета вдруг отчетливо поняла, что продолжает его любить. А герцог лишь раздувал ее тщеславие, внеся в ее жизнь радость и веселье, по которым она стосковалась. По правде говоря, королева начинала уставать от всех ритуальных танцев, экстравагантных комплиментов и игры в настоящую любовь. Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы герцог уехал.
Елизавета так и не уснула. За окнами серел холодный зимний рассвет. Пора вставать. Она позвала фрейлин. Когда они ее одевали, Елизавета чувствовала себя тряпичной куклой. Ей нездоровилось. Она даже боялась, что может упасть в обморок. В дверь постучали. Герцог. Он подбежал к Елизавете – та повисла у него на руках.
– Дорогой Лягушонок, меня одолевает сильная тревога. Вчера во мне говорила страсть, а не разум. Эту ночь я провела без сна. Еще пара таких ночей, и я сойду в могилу. Вы не должны думать, будто я вас разлюбила. Поверьте, я больше, чем когда-либо, хочу выйти замуж. Мне никогда так не хотелось почувствовать себя замужней женщиной. Мои чувства к вам ни капли не уменьшились. Но сейчас я выйти за вас никак не могу. Я вынуждена жертвовать своим счастьем ради спокойствия моих подданных.
Герцог мгновенно изменился в лице. Застыл, потом разжал руки. Глаза его стали холодными и пустыми.
– Я крайне огорчен и разочарован, – сдавленно произнес он. – А теперь прошу прощения, я должен уйти. Мне необходимо побыть одному.
Герцог ушел, кипя гневом. Так его унизить! Найдется ли еще хоть кто-то, с кем бы обошлись столь презрительно? Она и не собиралась выходить за него. Герцог разгадал ее тактику: уморить ожиданием счастливого завершения, которое так и не наступит. Не будет ни коронации, ни денег, зато он щедро покроет себя позором из-за недостойных игр этой стареющей кокетки. Не видать ему теперь и Нидерландов! Скаредные голландцы провозгласили его королем, но не желали назначить королевское содержание. Все сватовство, все романтические ухищрения оказались впустую!
