Императорские изгнанники - Саймон Скэрроу

— Они уже сделали это. Корабли прибыли в Остию вчера, ближе к вечеру. Аполлоний видел, как они вошли, когда отправлялся с багажом. Он прибыл сюда после того, как ты отправился в преторианский лагерь.

Катон оглянулся. — Где он?

— В термах, — Макрон ткнул пальцем через плечо. — С тех пор он там. Типичный хренов грек, бездельничающий каждый раз, как только у него появляется оправдание.

— У него есть свои преимущества. — Катон встал и выдавил улыбку, протягивая руку. — Полагаю, мне следует поздравить тебя с повышением, как бы недолго ты ни командовал когортой, исполняющий обязанности трибуна Макрон. Как тебе на слух, звучит неплохо, тебе так не кажется?

— Вовсе нет, яйца Юпитера, — прорычал Макрон, отказываясь взять Катона за руку. — Это неправильно. Ситуация более безумная, чем похотливый бык в жару. Ты должен бороться с этим, господин. Я буду полностью поддерживать тебя.

— Я знаю, что ты будешь. Но пока делай свою работу, пока мы ждем завершения расследования. Совсем неплохо, уволиться со службы по достижении звания трибуна, а?

— Я был совершенно счастлив как центурион.

— Я знаю. Но это армия, как она есть. Ты редко можешь знать заранее, что судьба подкинет нам на пути. Но одно можно сказать наверняка. Если ты не подготовишь когорту и не доложишь Бурру, возможно, скоро появится еще и вакантная должность исполняющего обязанности старшего центуриона.

Катон направился к терме в глубине сада. Один из рабов, дородный мужчина, раздетый до набедренной повязки, был занят подкармливанием расколотых поленьев в печи, пот блестел на его широкой спине. Дым клубился из трубы в конце здания. Это было скромное сооружение по сравнению с некоторыми из тех, что Катон видел в самых богатых домах столицы, но в нем были теплые и горячие комнаты, паровая баня и небольшой имплювий, расположенный вокруг переходного вестибулума, где лежало несколько гирь на специальной стойке. Он остановился рядом с рабом, и человек поспешно выпрямился и склонил голову, как только он почувствовал присутствие своего хозяина.

— Я тебя не узнаю, — сказал Катон. — Кто ты?

— Поллен, хозяин.

— Как долго ты член моего дома?

— Семь месяцев, хозяин. Кротон купил меня на невольничьем рынке, когда умер предыдущий садовник. Я отвечаю за сад и терму, — в голосе мужчины слышался отчетливый акцент. Однако который Катон никак не мог распознать — новый раб определенно вырос не в Риме или его окрестностях.

Катон кивнул. — Откуда ты знаешь, что я твой хозяин?

— Я был в саду, когда ты вчера вернулся. Кротон указал на вас, хозяин.

— Понятно. Итак, мое запоздалое приветствие, Поллен. Выполняй свой долг и преданно служи мне, и мы оба от этого только выиграем.

— Да, хозяин. Я буду, — категорично ответил Поллен, и Катон задумался, слышал ли он в голосе этого человека нотку негодования или, возможно, ему это показалось.

— Кто владел тобой раньше?

— Сенатор Сенека, хозяин.

— Сенека? Почему он продал тебя?

— Мы разошлись во мнениях по поводу вырубки деревьев в его саду, хозяин.

— Ты выразил несогласие? — Катон приподнял бровь. — Ты осмелился не согласиться с сенатором?

— Да, хозяин. И меня избили за это, прежде чем меня увезли на продажу.

— Тогда я надеюсь, ты усвоил урок. Быть рабом — все равно что быть солдатом. Оба должны подчиняться приказам. Если ты хочешь остаться здесь, ты не будешь проявлять ко мне такое же неповиновение, как к Сенеке. Если ты решишь повторить такой проступок, то вернешься на невольничий рынок. Выполняй свой долг здесь хорошо, и о тебе позаботятся со всей справедливостью. Я ясно выражаюсь, Поллен?

— Да, хозяин.

— Хорошо. Тогда продолжай свою работу.

Катон вошел в вестибулум и увидел одежду Аполлония, аккуратно сложенную на табурете, рядом с его калигами. Он расстегнул пряжку своего плаща и положил складки на небольшую деревянную скамейку, затем снял доспех и разделся. Поллен все еще был в его мыслях. Хотя он был терпимым хозяином по отношению к горстке своих рабов, он ожидал от них того же, что и от людей под его командованием. Он сделал паузу и улыбнулся, поправляя себя: людей, которыми он командовал. Он решил поговорить с Кротоном о новом рабе. Если Поллен поселился в доме и не доставлял хлопот, значит, все в порядке. В противном случае его бы предупредили, и если бы с его поведением возникли проблемы, его бы продали. В любом случае, несмотря на то, что раб утверждал по поводу того, как он покинул предыдущий дом, тот факт, что он был связан с Сенекой, оправдывал в данный момент подозрительнное отношение к нему.

Раздевшись догола, Катон взял с полок в аподитерии одно из льняных покрывал и полотенце и направился в тепидарий. Там было пусто, поэтому он сразу же перешел в кальдарий, где жар стоял уже во всю мощь раскаленных камней, отдернув кожаную занавеску в арке, разделявшей их. Аполлоний сидел на скамейке напротив, его тускло было видно в свете маленького стеклянного окошка. Его жилистое тело блестело от пота, он поднял глаза и слегка поднял руку в знак приветствия.

— Так скоро вернулся из лагеря?

Катон сел на скамейку напротив и кратко рассказал о том, что произошло. Аполлоний прищелкнул языком.

— Это жестко. И вряд ли это достойное вознаграждение за твою службу.

— Совершенно верно, — с чувством согласился Катон. — Кажется, я все-таки не смогу предложить тебе место в моей когорте. Я сожалею об этом.

Вольноотпущенник на мгновение задумался. — Жаль. Но еще не все потеряно. Расследование может оказаться в твою пользу.

— Это возможно.

Аполлоний внимательно изучил выражение лица Катона. — Но вряд ли, так будет.

— Я не входил в число людей, назначенных лично Бурром. Я получил командование благодаря влиянию Нарцисса.

— А его уже давно нет, — подумал Аполлоний. — Значит, у тебя во дворце нет покровителя, который бы охранял твои интересы. Непростая ситуация.

— Мягко говоря.

— Разве в Сенате нет никого, к кому ты можешь обратиться за поддержкой твоего расследования?

Катон доверял одному сенатору, который, по его мнению, мог предложить ему некоторую помощь. Веспасиан был командиром Второго легиона, когда Катон присоединился к его рядам. С тех пор их пути несколько раз пересекались, и Веспасиан был впечатлен его службой. Однако в настоящее время сенатор не имел большого влияния, и Катон решил, что идея обратиться за помощью к своему бывшему командиру выше, чем его гордость.

— Нет. Я