04.1912 - Susan Stellar
Мистер Дойл подпрыгнул на постели, резко распрямился и уставился на жену осоловелыми, ещё слегка пьяными глазами. Хоть мистер Дойл и был пока не совсем адекватен, в руках он уже цепко держал свой крошечный чемоданчик. Миссис Дойл медленно выдохнула и так же плавно сжала кулаки. Если она чему и научилась полезному за время брака, так это терпению, самообладанию и расчётливости. Именно три этих качества не позволяли ей дать волю рукам и, возможно, даже убить мистера Дойла раньше, чем это сделают его кредиторы, многие из которых не брезговали самыми радикальными методами.
— Доброе утро, муженёк, — сказала миссис Дойл и аккуратно переместилась к мистеру Дойлу на ноги, чтобы он не вздумал удирать.
Хотя миссис Дойл изматывала себя тяжёлой работой и частенько недоедала, кости у неё были достаточно тяжёлые, а держать она умела крепко. У мистера Дойла постепенно стал улетучиваться из глаз пьяный туман.
— О, дорогая, — икнул он, — дорогуша… рад тебя видеть. А что это я тут делаю? Неужто Билли-лис отволок меня домой?
Миссис Дойл покачала головой.
— Нет, — сказала она, — ты сам притащился. Отвечай, окаянный, где ты шлялся эту ночь?!
— В карты играл! — с честнейшим видом солгал мистер Дойл и медленно повёл вокруг себя ищущим взглядом. — Дорогая, будь так добра, слезь с моих ног и дай мне промочить горло. Дерёт страшной силой.
— Жаль, что тебя страшной силой в детстве не драли! — патетическим тоном изрекла миссис Дойл и обвиняюще указала на мужа. — Откуда ты взял этот пиджак? Откуда чемодан? И откуда столько денег?! Кого ты ограбил, кого обобрал, кого обманул?!
Мистер Дойл зажмурился и одной рукой обхватил голову. Раскаты низкого голоса супруги были для него сейчас хуже пытки. Когда миссис Дойл закончила задавать вопросы и выжидательно уставилась на него, мистер Дойл лишь пожал плечами. Лицо у него по-прежнему было помятое и не совсем вменяемое.
— Дорогая, жена моя, — заговорил он умильным тоном пьяницы, чья похмельная слабость не позволяет ему силой добыть желаемые покой и питьё, — я совершенно точно выиграл всё это в карты… я никогда никого в жизни не грабил; обманывал и брал в долг — да, но грабить…
— Да ты за всю жизнь только и делал, что проигрывал!
Охваченная искренним гневом и презрением, миссис Дойл подскочила и стала бродить по узкой комнатушке. Она то и дело воздевала к грязному закопчённому потолку руки, молилась то Пресвятой Деве, то её Сыну, то перебирала имена всех святых, какие только запомнила за свою жизнь, то разражалась бессильными рыданиями. Миссис Дойл очень редко плакала. Как ни была бы сурова к их беспутному семейству жизнь, миссис Дойл находила в себе силу для улыбки. Когда мистер Дойл оказался обыкновенным лгуном и ловеласом, миссис Дойл утешила себя тем, что он хотя бы красив и обаятелен. Когда мистер Дойл терял одну работу за другой, миссис Дойл заверяла себя, что они не пропадут: по крайней мере, её голова и руки всегда при ней и всегда готовы к труду. Когда мистер Дойл проматывал последние гроши, миссис Дойл, вздохнув, говорила: «Что ж, вот и пришло время поститься. Господь Бог зачтёт это нам на небесах, когда придёт наш час предстать перед Его очами». Когда она выгнала дочь и потеряла старшего сына, она пообещала себе, что оставшиеся дети точно выживут и никого не опозорят. Но миссис Дойл и помыслить не могла всерьёз о том, чтобы лишиться мужа. Он был причиной её злоключений, и если бы его вдруг не стало, то миссис Дойл потеряла бы смысл в жизни. Бороться с мистером Дойлом за порядок и законопослушность значило быть миссис Дойл, и она вряд ли сумела бы найти что-либо более значимое в своей однообразной жизни.
Мистер Дойл, не подозревавший обо всех размышлениях супруги, медленно поднялся с чемоданчиком в руках и шагнул к ней. На его губах заиграла бледная улыбка.
— Ну же, выше нос, дорогая, — сказал он и раскрыл чемоданчик, — не вечно ведь мне проигрывать. Я сорвал куш! Самый большой куш, что когда-либо срывали в Саутгемптоне!
Миссис Дойл сощурилась. Слова мистера Дойла, как ни странно, грели ей душу, но она скорее вырвала бы из собственной руки кусок мяса зубами, чем созналась бы в этом.
— Что ещё за куш? — недоверчиво процедила она.
— Деньги, которые ты видала, — сказал мистер Дойл, — я играл как чёрт, рубился всю ночь напролёт! И вот он, результат — мы сможем начать новую жизнь, радуйся, ну же!
Но миссис Дойл была слишком закоренелой реалисткой для того, чтобы верить всем медовым обещаниям мужа, ибо такие обещания она слышала от него уже не один и даже не сотню раз.
— Я ставил безумные суммы, — глаза мистера Дойла заблестели, и он вдохновенно выпрямился, — и побеждал раз за разом! Не знаю, кто помогал мне: бог или дьявол, — но, когда все мои противники вышли из игры, я положил в свои карманы столько денег, сколько вся моя семья за целую жизнь свою не держала в руках!
Миссис Дойл снова скептически взвесила в ладонях стопки ассигнаций. Это были, бесспорно, большие деньги для такой бедноты, как их семейство, но этой суммы никогда не хватило бы даже на то, чтобы расплатиться хоть с половиной самых отчаянных кредиторов мистера Дойла. Миссис Дойл покачала головой.
— Не думаю, что есть повод радоваться этому, дорогой, — голос её несколько смягчился, — разве хватит этих денег, чтобы твои враги отвязались от нас? А ведь нам надо платить за кров и покупать еду. Неужели же ты не мог хотя бы не брать эту дурацкую рубашку? Она столько стоит, что мы могли бы есть целую неделю, не прельстись ты ею!
Мистер Дойл вдруг помрачнел. Кажется, приземленность взглядов супруги его весьма разочаровала.
— Жена, — сказал он сурово, — я всегда считал, что ты женщина практичная и умеешь размышлять на трезвую голову.
Миссис Дойл настороженно уставилась на мужа.
— Это ты к чему сейчас?
— Зачем платить кредиторам, если у нас — море возможностей? — и мистер Дойл широко раскинул
