Кристиан Жак - Храм Миллионов Лет

— Но твое мнение отличается…

— Спокойствие всегда воцаряется перед бурей, но как долго оно продлится?

— Идем, выпьем.

Рамзес убедился, что за лошадьми будет надлежащий уход, а потом сел с Ашой в тени наклоненного навеса, лицом к пустыне. Слуга принес им свежего пива и благоухающие одежды.

— Ты веришь в мирные намерения хеттов?

Аша размышлял, пробуя восхитительный напиток.

— Хетты — воины и завоеватели, в их словаре слово «мир» скорее принадлежит поэзии, не имея настоящего содержания.

— То есть они лгут.

— Они надеются, что молодой властитель с миролюбивыми идеями не будет обращать столько внимания на защиту страны и постепенно ослабит ее месяц за месяцем.

— Как Эхнатон.

— Пример выбран удачно.

— Они делают много оружия?

— Его количество значительно возрастает.

— Ты считаешь, что война неизбежна?

— Роль дипломата состоит в том, чтобы оттягивать неизбежное.

— Как ты сделаешь это?

— Я не могу ответить на этот вопрос, мой круг обязанностей не позволяет мне видеть общую картину и предложить нужные средства для нынешнего положения вещей.

— Ты хочешь исполнять другие обязанности?

— Это решаю не я.

Рамзес посмотрел на пустыню.

— Когда я был ребенком, Аша, я мечтал стать фараоном, как мой отец, потому что я думал, что власть — прекраснейшая из игр. Сети открыл мне глаза, подвергнув меня испытанию с диким быком, и я скрылся в другой мечте — всегда оставаться рядом с ним, под его защитой. Но он умер, а вместе с ним все мечты. Я молил о том, чтобы судьба отдалила от меня правление, и я понял, что отец подаст мне знак. Менелас пытался уничтожить меня, мой лев, мой пес и начальник моей стражи спасли меня, так я объединился с душой моего отца. С этого момента я решил, что не буду больше противиться судьбе. То, чего желал Сети, свершится.

— Помнишь, мы говорили об истинном могуществе с Сетау, Моисом и Амени?

— Амени нашел его в служении своей стране, Моис в строительстве, Сетау в познании змей, а ты в дипломатии.

— Истинное могущество… Именно ты будешь обладать им.

— Нет, Аша, оно пройдет сквозь меня, воплотится в моем сердце, в руках и покинет, если я не смогу удержать его.

— Подарить жизнь царству… Цена не слишком высока?

— Я не могу действовать по своему усмотрению.

— Твои слова звучат почти пугающе, Рамзес.

— Ты думаешь, мне неведом страх? Какими бы ни были препятствия, я буду править и продолжу дело моего отца, чтобы передать моему наследнику Египет мудрым, сильным и прекрасным. Ты согласен помочь мне?

— Да, Великий Царь.

10

Шенар предавался мрачным мыслям.

Греки потерпели неудачу самым жалким образом; Менелас, одержимый желанием добыть Елену, потерял разум и не смог устранить Рамзеса. Единственное, но серьезное утешение — Шенар сумел убедить брата в своей невиновности. Менелас и его воины уплыли, и никто не мог обвинить Шенара в том, что он был душой заговора.

Но Рамзес взойдет на трон Египта и будет безраздельно править… А он, Шенар, старший сын Сети, будет вынужден ему подчиняться и вести себя, как простой слуга! Нет, он никогда не согласится на подобное унижение.

Поэтому он и назначил встречу со своим последним союзником, человеком, близким к Рамзесу, находящимся вне подозрений, который, возможно, поможет бороться с Рамзесом изнутри и подточить его трон.

С наступлением ночи квартал горшечников оживлялся, зеваки и покупатели ходили между рядами лавок, глядя на вазы различных размеров и стоимости, которые продавали ремесленники. На углу одной из улочек продавец воды предлагал приятный и освежающий напиток.

Там стоял Аша, одетый в простую набедренную повязку и обычный парик, делавший его неузнаваемым, ждавший Шенара, также изменившего свою внешность. Мужчины купили бурдюк с водой в обмен на кисть винограда, как это делали простые крестьяне, и сели рядом у стены.

— Вы видели Рамзеса?

— Я теперь подчиняюсь не министру иностранных дел, а напрямую будущему фараону.

— Что это означает?

— Повышение.

— Какое?

— Еще не знаю. Рамзес занят формированием будущего правительства, а так как он верен старой дружбе, то Моис, Амени и я, должно быть, получим важнейшие места.

— Кто еще?

— Среди самых близких остается только Сетау, но он так привязан к изучению своих драгоценных змей, что отказывается от любой ответственности.

— Вам кажется, что Рамзес решился править?

— Хотя он осознает тяжесть ответственности и отсутствие опыта, он не уступит. Не надейтесь ни на какие уловки.

— Он говорил с вами о главном жреце храма Амона?

— Нет.

— Великолепно, он недооценивает его влияние и способность навредить.

— А разве этот человек не боится власти фараона?

— Он боялся Сети… А Рамзес — всего лишь молодой человек, мало сведущий в борьбе за влияние. Что касается Амени, то тут не на что надеяться, этот проклятый маленький писец привязан к Рамзесу, как собака к своему хозяину. С другой стороны, я надеюсь завлечь в свои сети Моиса.

— Вы пытались?

— Я потерпел неудачу, но это была лишь первая попытка. Этот еврей — человек неуравновешенный, но ищет истину, которая не совпадает с истиной Рамзеса. Если нам удастся предложить то, что он хочет, он перейдет в другой лагерь.

— Это не лишено смысла.

— Есть ли у вас какое-нибудь влияние на Моиса?

— Я не думаю, но, возможно, будущее даст мне какой-нибудь способ давления на него.

— А на Амени?

— Он кажется неподкупным, — признал Аша. — Но кто знает? С возрастом он станет рабом неожиданных слабостей, и мы сможем использовать его слабости.

— Я не собираюсь ждать, пока Рамзес соткет полотно, которое невозможно разорвать.

— Я тоже, Шенар, но вам все-таки придется набраться терпения. Провал Менеласа должен был показать вам, что хороший расчет исключает приблизительность.

— Сколько?

— Дадим Рамзесу опьянеть от власти, пламя, которое будет оживлять его, питается роскошью двора и заставит его потерять ощущение реальности. К тому же я стану одним из тех, кто докладывает о положении в Азии, и именно ко мне он будет прислушиваться.

— Каков ваш план, Аша?

— Вы желаете править, не так ли?

— Я достоин того, чтобы быть фараоном.

— Потребуется или свергнуть Рамзеса, или уничтожить его.

— Необходимость диктует свои законы.

— Перед нами два пути: внутренний заговор или внешнее вторжение. В первом случае мы должны заручиться поддержкой многих влиятельных людей страны, ваша роль здесь решающая. Вторая возможность основывается на действительном намерении хеттов и подготовке столкновения, в котором потерпит поражение Рамзес, но не Египет, если страна будет захвачена, то именно хетты завладеют Обеими Землями.

Шенар не скрывал своей досады.

— Не слишком рискованно?

— Рамзес — сильный соперник, вы не придете к власти так легко.

— Если хетты победят, они завладеют Египтом.

— Не обязательно.

— Что за чудо вы предлагаете?

— Речь идет не о чуде, а о ловушке, в которую мы заманим Рамзеса, не вмешивая в это напрямую страну. Он погибнет или будет ответствен за неудачу. В том и другом случае он не сможет продолжать править. А вы придете как спаситель.

— Разве это не иллюзия?

— Я не из тех людей, что тешат себя иллюзиями. Когда Рамзес назначит меня на точное место, я начну действовать. Если только вы не откажетесь от своих намерений.

— Никогда. Живой или мертвый, Рамзес должен уступить мне.

— Если нам все удастся, я надеюсь, что вы не окажетесь неблагодарным.

— На этот счет будьте уверены, вы заслуженно станете моей правой рукой.

— Позвольте в этом усомниться.

Шенар подпрыгнул.

— Уж не хотите ли вы сказать, что не верите мне?

— Ни на миг.

— Но позвольте…

— Не притворяйтесь удивленным, если бы я был таким наивным, меня бы давно убили. Разве можно верить обещаниям человека, стоящего у власти? Его поведение зависит лишь от его личных интересов, и ничего другого.

— Вы настолько искушены в таких делах, Аша?

— Просто я трезво смотрю на вещи. Когда вы станете фараоном, вы выберете себе советников, руководствуясь лишь требованиями момента, возможно, вы отстраните тех, кто, подобно мне, поможет вам взойти на трои.

Шенар улыбнулся.

— Вы обладаете исключительным умом, Аша.

— Путешествия позволили мне наблюдать за разными людьми и народами, но все склоняются перед законом сильнейшего.

— Это не про Египет во времена Сети.

— Сети умер, Рамзес воин, чья ярость не получила возможности для выхода. Это и есть наш шанс.

— Итак, в обмен на ваше содействие вы желаете немедленные блага.

— Ваш собственный ум также проницателен, Шенар.

— Мне хотелось бы знать точно.

— Моя семья обеспечена, но разве мы можем быть достаточно богаты? Для такого путешественника, как я, владеть множеством особняков — это неоценимое удовольствие. Пределом моих мечтаний было бы отдыхать то на Севере, то на Юге. Три дома в Дельте, два в Мемфисе, два в Среднем Египте, два в Фивах, один в Асуане кажутся мне необходимыми, чтобы пребывание мое в Египте было достаточно удобным и плодотворным.