Евгений Салиас - Пандурочка
Девлет разинул рот что-то сказать, но поперхнулся, а затем, справившись, выговорил слегка дрожащим голосом:
– Опасаюсь я только, что вашей светлости будет неприятно узнать, что…
– Что такое?
– Капитанша Карсанова по-прежнему из себя пригожа, хотя малость и изменилась в лице от некоторой причины.
– Подурнела?
– Так точно-с. Малость.
– Отчего?
– От женских причин… Так сказать, от супружеских причин…
– Что? Говори! Ни черта не понимаю.
– Она находится в таком положении.
– В каком? Больна? Печальна?
– В тяжелом положении.
– Да из-за каких причин?
– Супружеских… Ваша светл…
– Супружеских?..
Наступило молчание. Князь удивленно глядел на офицера, ничего не понимая, а Девлет в крайнем волнении все будто собирался что-то сказать еще и не имел духу вымолвить.
– Да хочешь ты или нет говорить толком! – вскликнул наконец князь уже сердито.
– Капитанша Карсанова в настоящее время находится уже на пятом месяце. Вот посему… вашей светлости я и полагаю это обстоятельство…
– Батюшки-светы! – закричал вдруг Потемкин на весь дом и, вскочив с места, быстро подошел к Девлету. Молча постояв несколько мгновений пред офицером, он вдруг разразился громким, раскатистым смехом…
– Ой! Ой!.. Батюшки мои… Да что же… Ой!
Он двинулся, упал на турецкий диван и, продолжая хохотать, выговаривал через силу…
– Ой! Уморил… Ой, батюшки… Да как же… Да как же ты… Так зачем же!.. Ой, Господи… Ой!.. Умру…
Девлет стоял, несколько оживившись, бодрее и веселее смотрел.
Наконец князь перестал охать и хохотать, отдышался, утер слезы на глазах и после нового конечного и краткого припадка смеха произнес утомленным голосом:
– Как же ты ее привез? Дурень. Ведь ты похитил у пандура наследника. Чужих жен воровать можно. А чужих детей воровать закон воспрещает. А?
Девлет молчал и едва заметно улыбался.
– Она, может, еще, пожалуй, с двойней. Я тебе указывал пандурочку привезти, а ты мне с ней еще парочку пандурчат прихватил… Ой, батюшки!..
И неудержимый смех начал снова душить князя.
– Ой, вот одолжил-то… Батюшки… Зови Попова… Надо ему рассказать… Этакое всем… Надо всем рассказать. Стоял свет и будет стоять, а этакого не бывало… Ай да похититель… Чужую жену с потомством увез… Для заселения Молдавии… Колонию привез! С партией переселенцев приехал… Зови. Зови… Попова зови… Ой, батюшки…
Девлет вышел, а князь снова раскатисто захохотал и лег на диван в изнеможении.
– Ой, умру!.. – слышал офицер чрез затворенную им дверь.
X
Когда Девлет-Ильдишев привел Попова к князю и затем по его приказу снова рассказал все, «не забегая вперед», а как следует «по порядку», то снова в кабинете долго гудел смех.
– А? Каков гусь? Рассуди, Василий Степанович. Да ты пойми. Раскуси! – смеялся князь. – И мой, да и Господень указ зараз исполнил Девлетка. Да как же? Плодитеся и множитесь, указал Господь. Вон он, гусь лапчатый, и восхотел, чтоб это у меня в главной квартире армии и в моих именно апартаментах происхождение имело… А? Хорошо? Ай да поверенный… А я-то у него вышел, что в картах: король, дама сам-третей, а то и сам-пять.
И князь начал острить еще более резко, выдумывал невесть какие последствия от диковинного казуса, так что наконец не только Попов, но и сам Девлет невольно начал хохотать.
– Да, стоял свет и будет стоять, а второго этакого похитителя не приключится, – серьезно выговорил наконец князь, уж утомясь острить и смеяться.
– Это точно-с. Конечно, – отозвался Попов, улыбаясь. – Но виноваты вы, а не Девлет. Ведь, обыкновенно, изволите видеть, бывает на свете не так… Похищают люди чужих жен завсегда сами и для себя… Ну, они при ближайшем знакомстве и сугубом внимании оплошать и не могут… Да и вольны – как им быть. А ведь тут все было по поручению и указу начальства… Ну, вот он в точности все и исполнил. Не его дело было рассуждать и в рассмотрение обстоятельств входить… противоречивых и неподходящих… Указано свыше! И аминь! Ну, вот вместо любовного приключения и вышло, как вы изволите сказывать – король, дама сам-третей… Или в некоем роде переселение народов!.. Этакое косвенное намерение колонизации Молдавии русскими выходцами, да еще близнецами…
Князь хотел было рассмеяться, но уже не мог, а только поморгал глазами.
– Да. Авантюр! Ну, что же?.. Дай ему опять денег. Пускай опять путешествует… А ты собирайся тотчас же, Девлетушка…
– Куда прикажете? – робко вымолвил офицер.
– Куда? Еще спрашивает, гусь. Обратно, восвояси. Вези назад!
– В Тамбовское наместничество? – с дрожью в голосе произнес офицер.
– Понятно. Откуда взял, туда в целости обратно и доставь. А пред супругом извинись, скажи, виноват, обмахнулся… Однако шутки прочь… А ты, в самом деле, доставь ее до Тамбова, сам ее супругу на глаза не кажись, чтобы не убил, а в городе все-таки обожди, чтобы узнать, как все обошлось, а сам приезжай сюда… В другой раз я тебя, будь спокоен, жен красть посылать не буду, а то ты, пожалуй, обезлюдишь всю матушку-Россию и заселишь россиянами всю Турцию. Ну, марш… Доброго пути и удачи…
Девлет поклонился и вышел вон, а через несколько минут не шел, а бежал по улицам города. Лицо его сияло безмерным счастьем и восторгом.
А князь говорил между тем Попову:
– Ну, а не примет ее обратно пандур? Что тогда? А?
Попов развел руками вместо ответа.
– Что тогда делать с ней? Опозорена и погублена зря.
– Разведутся, а она выйдет опять замуж. Вы же пожалуете ей пятьдесят душ крестьян за беспокойство и на счастие, чтобы мужа другого найти…
– Радехонек буду. Хоть и без вины виноват. Дам сто душ! В Новороссии земли дам.
– Но, однако, думается мне, что все обойдется. Старый пандур ее небось обожает, да и ради своего пандурчонка будущего смилуется. Да ничего с ней худого и не было. Только пропутешествовала капитанша. Может поклясться мужу, что была и осталась благоверной его.
– Так-то так… Если смилуется… Ну, а не примет, говорю. А?
Попов пожал плечами и молчал.
– А другой никто не захочет жениться на опозоренной, что у мужа увозили, да еще ему и назад доставили: нате, мол. Больше не требуется. Ведь тогда она на всю жизнь несчастная. Скажи-ка! А?.. Грех, так-то…
Попов все молчал, но вдруг рассмеялся по-прежнему звонко.
– Что ты?.. Что?
Попов выговорил сквозь смех:
– Женить на ней… Самого…
– Кого?
– Похитителя…
Князь фыркнул и рассмеялся, но уже усталым смехом.
– По делам вору и мука, – сказал Попов, – то бишь женитьба. Не воруй даму сам-пят.
А между тем князь Девлет, пробежав несколько улиц города, вихрем влетел в дом, где остановился со своей Аннушкой.
Она, заслышав его быстрые шаги, обмерла, хотела встать, идти навстречу и не могла.
– Все пропало… Требует к себе… – выговорила она вслух…
Девлет вбежал в комнату, где она сидела, подбежав, схватил ее в объятья и начал безумно целовать…
– Что? Что? Что? – повторяла она, чуя, что все сошло благополучно.
– Приказал назад везти! – закричал он.
– Куда?
– К Кузьме Васильевичу твоему…
– Не хочу! Не хочу! Лучше смерть!.. – вскрикнула Аннушка.
– Глупая! Ничего не смыслишь. Моя ты теперь…
И Девлет рассказал и объяснил все…
– Стало быть, все слава Богу? – спросила она.
– Понятно. Надо только скорее уезжать, а оттуда я отпишусь, что Кузьма Васильевич тебя не хочет принять… А там чрез полгода опять напишу, буду просить позволения из жалости на тебе жениться, из-за якобы совести. Сглупил сам и каюсь, мол…
– Ты так и сказал – на пятом месяце.
– На пятом! Что смеху было… А я думал, беда будет. А только смех был.
– Ну, слушай, милый, что я скажу теперь, благо, все слава Богу… Оно – правда.
– Что?
– На пятом – выдумка ради себя спасения, а на первом… Ну, понял, что ли, глупый?
И Аннушка подпрыгнула, повисла на шее князя Девлета и начала целовать его в губы, в глаза и по всему лицу.
– Надо скорее с глаз долой, а там хлопотать разводиться и венчаться! – радостно воскликнула она. – Ведь вот, Господи, судьба-то… Воровал ты меня по службе, по указу начальства, а уворовал для себя…
– Боюсь я… Вдруг раздумает и потребует он тебя к себе… поглядеть…
– Ну, подушку и пристрою… И сойдет. Да нос себе свеклой вымажу. Да буду дурой петой сидеть и глаза таращить. А то чесноку наемся, так чтобы всю его горницу насквозь продушить.
– Все лучше – скорее отсюда подальше.
И офицер снова побежал в канцелярию главнокомандующего, где тотчас же получил пятьсот рублей на дорогу, но при этом выслушал и неожиданное, поразившее его предложение Попова.
– Будут коли еще нужны деньги, – заговорил он, – напишите… Князь приказал выдавать, сколько бы ни потребовалось. А главное вот что, голубчик… Если капитан краденую жену отринет и вновь назад принять не пожелает, то ей надо хлопотать о разводе, а затем искать себе жениха и второго мужа… А когда она такового найдет, то князь ей пятьдесят душ подарит в приданое. Так решено. Будь вы человек усердный и понятливый, то вы бы такой оказии князю услужить и себя оправдать никак стороною не обежали бы…
