Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков
А Куракина охватил сильный гнев. Грозно покрутив над головой саблей, казавшейся игрушечным ножичком в его мощной руке, и, обращаясь к Антипу, он закричал:
– Што так мало волчат за собой приволок, заяц горбатый? Мож, подползешь ко мне и подошвы сапог полижешь?
Это подействовало. В безумной ярости Антип взмахнул саблей и ринулся на казака.
– Щас поглядим, хто кому подметки лабызать будет, – заревел он угрожающе.
Сабли со звоном скрестились, но схватка длилась недолго. После двух-трех ударов сабля Антипа взлетела кверху, несколько раз перевернулась в воздухе и упала далеко за повозкой. Наблюдая за ее полетом, Куракин заметил подбирающегося сбоку разбойника и, ударив его по голове кулаком, как молотом по наковальне, положил конец его недолгой, как оказалось, жизни.
– Зрит Хосподь, зазря я за тобой малым числом погнался, – отстегнув пояс и засучивая рукава, прохрипел зло Антип. – Не чуял я, с кем сцепиться придется.
– В том не моя вина, – принимая вызов, сжал кулаки Гурьян. – Не взыщи, коли удар я щас не рассчитаю. Помолись напоследок, ежели хошь.
– Ужо свое я отмолился, видать, – ухмыльнулся атаман, твердо уверовавший в свою предстоящую кончину. – Но ты не мусульманин, как я погляжу… Жаль токо смерть принять от рук православного!
– Мне твоей смерти не надобно. – Куракин опустил руки, почувствовав, как внутри звякнула струнка пробуждающейся жалости. – Ежели хошь, можешь возвращаться, я тя не трону!
– Ну нет. Волк никогда не примет подачки! – Выкрикнув последнюю фразу, атаман смело ринулся на Гурьяна, надеясь схватить его за горло. Только в этом он видел единственную возможность одолеть превосходящего его по силе противника. Горло – слабое место у любого человека, передавив которое, можно лишить его жизни. Но Антип не учел мощи своего противника. Казак одной рукой перехватил оба запястья атамана, другой сгреб его одежду у поясницы и без особых усилий поднял хрипящего Антипа над головой, собираясь размазать его о землю. Еще мгновение, и от бравого атамана степных разбойников осталось бы мокрое место, но пронзительный крик Матрены заставил Гурьяна замереть и обернуться:
– Хосподи, Гурьяша, так энто муж мой родненький, Антипушка!
10
Всю ночь напролет бушевала метель. Зима стояла лютая. Снегу по пояс, а он все валил да валил. Вокруг лесного хуторка даже волков видно не было.
Пылающая жаром печь в избе баюкала устроившихся кто где людей. Однако казаки еще не спали. Петр Кочегуров сидел у печи под лучиной, начищая до блеска ружье и внимательно разглядывая спусковой механизм, рядом лежал атаман Арапов и, глядя в потолок, думал о чем-то своем. Он был все еще бледен, но выглядел значительно лучше. Лицо атамана было грустным. Он продолжал думать о Степаниде Куракиной и о весне, до наступления которой было еще так далеко.
Есаул украдкой наблюдал за Араповым и огорчался. Как будто и выздоравливает, но куда подевалась его уверенность в себе. И в помине нет с тех пор, как пуля беглых мужиков продырявила его тело.
– Ты б отдохнул, Василь Евдокимыч? – вздохнул Кочегуров, откладывая ружье. – Ночь на дворе, а ты…
– Да, ты прав, Петро, – ответил Арапов, – клонит и меня ко сну. Слабость какую-то чую. Должно быть, от непогоды, будь она неладна.
Кто-то постучал в дверь. Кочегуров удивился. Кто бы это мог быть в такое позднее время? Прижившиеся у них беглые приспособили под жилье амбарчик, где и ютились в ожидании весны. Они охотились, готовили пищу, лечили атамана и охраняли хуторок от волков. Жили мирно, в дверь по ночам в избу не стучались. Может, случилось что?
– Ково антихрист принес? – крикнул есаул в сторону двери, не двигаясь с места.
– Свое мы! – ответил густой бас, и Кочегуров узнал в нем голос Поспелова. Есаул нехотя отворил дверь, и в избу вошел Пантелей. Его волосы и длинные усы заиндевели. Он отряхнул снег, скинул зипун и бросил его на скамью.
– Што, ночевать приперся али дело како привело? – придирчиво поинтересовался Кочегуров, которого не обрадовал ночной визит Поспелова.
– Угол, хде ночь провесть, у мя имеется, – огрызнулся Пантелей, который недолюбливал есаула, часто придирающегося к нему и его товарищам. – Кузьма щас вота такое поведал, што решили утра не дожидаться, а прямо щас весть вам снесть.
– Стряслось што? – опередив Кочегурова, спросил атаман, с трудом повернувшись со спины на бок.
– Как знать, – неопределенно ответил Пантелей. – Вроде как и не стряслось пока ешо, но зараз и могет!
– Да не тяни ты, бреши дале, – не упустил случая съязвить есаул.
– Замолчь, Петро. – Арапов нахмурился и метнул на Кочегурова сердитый взгляд. – Те лишь бы языком молоть непотребности, а человек, вишь, с делом пожаловал…
– Во-во, – закивал Поспелов и, уже не глядя на есаула, продолжил: – Андрон с Кузьмой нынче на реку ходыли. Верши, значится, поглядеть.
– И што, поглядели? – ухмыльнулся Кочегуров.
– Не-а, – отрицательно замотал головой Пантелей. – Лешака увидали – и тикать досюда.
– Лешака? – Брови атамана поползли вверх.
– Я тож сперва не поверил, – продолжил Поспелов, – но оне бряхать зазря не приучены. Наша барыня, бывалочи, за вранье…
– По делу мели, а не про барыню свою, суку паскудную, – бесцеремонно прервал мужика Кочегуров, которого заинтриговал его рассказ.
– Кады оне к берегу-то подошли, лешак из-за дерева-то возьми и объявись, – Пантелей перекрестился и продолжил: – Древний такой. Бородища вся белая и до колен зараз!
– Постой, – перебил рассказчика есаул и обратился к атаману: – Слыхал, Евдокимыч, а энто не тот мешок с костями, што за нами на вырубках минувшим летом подглядывал?
– Судя по всему, тот самый лешак, – ответил не менее заинтригованный услышанным Арапов.
– Што энтот гад все выглядывает? – задумался Кочегуров, высказывая мысли вслух. – Он мне ешо тады каким-то странным показался, колдун, вурдалак с чащобы.
– А ешо голый он был. Во как! – подлил масла в огонь Пантелей.
– Как энто голый? – удивился атаман. – Совсем без ничево, што ль?
– Андрон сказывал, што портки на нем были, – почесал задумчиво бороду Поспелов, вспоминая слова Скородумова и Нечаева. – Кажись, и рубаха была. И вроде все. Ни шапки на башке, ни сапог на ногах! Босиком в такие морозяки люди по снегу не ходят!
– Точно ведьмак, – подвел итог Кочегуров. – Я в избе-то к утру мерзну, а энтот на те. Босиком по снегу и морозу! Мож, и ордынцев на нас энтот бес лесной наслал?
– Сумлеваюсь об ордынцах, – вздохнул Арапов. – Но покудова весна не настала, лешака надо бы изловить. Неспроста он за нами повсюду шастает.
– Надо так надо. – Есаул взял в руки ружье и придирчиво осмотрел его. Он уже знал, что гоняться за лешаком предстоит ему. – Кады начать-то, Василь?
– С утра прямо и
