Ли Ги Ен - Земля
— Э, пустое! — оборвал его Пак Чем Ди. — Немного неудобно получилось, зато вы стали настоящим отцом своей дочери. Времена-то нынче изменились.
Пак Чем Ди тоже поостыл и, поддаваясь уговорам хозяина, решил еще немного посидеть.
— А как я перед Ко Бен Саном-то виноват! Он пришел ко мне на днях да учинил скандал. — Ю Чем Ди сердито зачмокал губами. — Если, говорит, ты и впрямь решил расторгнуть помолвку, — возмести мне убытки!
— Это какие же такие убытки?
— Срам вспомнить. Пока он договаривался со мной насчет помолвки, несколько раз угощал сури. Вот он и требует теперь, чтоб я ему вернул деньги, которые он потратил на сури да на сачжу.
Пак Чем Ди даже рот разинул от удивления.
— Что я слышу? Этот старик, видно, совсем спятил от жадности! А внук-то у него: ни рыба ни мясо! Раз уж вы заговорили об этом, я вам вот что скажу: правильно вы сделали, что расторгли помолвку! Когда мы услышали об этом, в один голос похвалили вашу дочь. И ныне бывают случаи, что девушек, следуя старым обычаям, выдают замуж за мальчишек. Но если девушка не дура, она на это ни за что не пойдет!
— Видно, мир уж так устроен, что каждый норовит надуть другого, — думая о чем-то своем, сокрушенно покачал головой хозяин.
— А вы не кручиньтесь! Убытки-то вы уже возместили?
— Да чорт с ними, с убытками. Не о них речь. Я уж говорил: осрамился я через свою дочь. А она взяла да новую шутку сыграла! Теперь мне со стыда хоть сквозь землю провалиться! Я потому на вас и накинулся. Но мы ведь, надеюсь, поймем друг друга. Давайте сделаем так: я поговорю с дочерью, а вы — с сыном. Выясним, что к чему. Если они не успели зайти далеко, ничего страшного нет. Дочь-то ведь все равно надо пристраивать!
Голос у Ю Чем Ди слегка дрогнул, но в нем уже слышалось больше решимости.
— Как бы они ни были неразумны, неужели они могли дойти до позора, чтобы люди плевали в лица их родителям?! Уверен, что все обстоит благополучно. Я думаю, что ваша дочка ни на волосинку не виновата!
— Почему вы так думаете? — с сомнением в голосе спросил Ю Чем Ди.
— А вот почему. Она расторгла помолвку, отвергла человека, который ей не нравился. Отчего же ей не выбрать себе парня по душе? Вы меня понимаете? Я говорю так не потому, что она выбрала моего сына. Все случилось так, как и должно было случиться. Новая жизнь учит их жить по-новому. И родители ничего тут не могут поделать!
— Доля правды в ваших словах, конечно, есть. Может, все это и называется «демократией». Я не берусь судить об этом… Но в моей голове как-то не укладывается…
— Так уж, видно, у нас, стариков, головы устроены! А наша молодежь просто стала неузнаваемой! Нам, старикам, порой еще многое и невдомек, а для них уже все ясно, как божий день! Возьмите, к примеру, вашу дочь или моего сына. Они понравились друг другу, договорились и теперь просят родительского благословения. Разве мы можем им отказать лишь потому, что они нас опередили? Наоборот, только общее согласие и делает брак прочным. Ну так вот, если вы считаете моего сына достойным стать вашим зятем, давайте породнимся. Все от вас зависит, решайте! Если вы согласны, я возмещу Ко Бен Сану его убытки.
— Ну что ж, благодарствую. Убытки-то пустяковые. Всего несколько фун.
— Какие бы ни были. Я это сделаю из сочувствия к вам.
— Ну, спасибо на добром слове, старина… Видно, плохо я еще разобрался в переменах, которые принесло с собой новое время. Потому и наговорил вам, чего не следует. Давайте уж решим так, как лучше.
Тут только хозяин впервые за все время разговора дружелюбно рассмеялся: рассеялись его последние сомнения.
Пак Чем Ди в душе торжествовал: «То-то, старина! Давно бы так! Теперь дело пойдет на лад!» Но он ничем этого не обнаружил и попрежнему спокойно сказал:
— Да, нам, старикам, есть чему теперь поучиться у молодежи. Прежде старики всем верховодили, а теперь выдвигается молодежь!
— Премного вам благодарен, что зашли ко мне, вразумили меня старого. А то ведь я до сих пор словно в потемках блуждал!
— Что вы, за что меня благодарить? Так и должно быть между добрыми людьми.
— Значит, на том и порешили. Коли моя дочь и ваш сын любят друг друга и хотят жениться, я препятствовать не стану. Будем, стало быть, родственниками! Хотя я на этом деле и проигрываю немножко. Хе-хе-хе…
— Сколько бы вы ни проиграли, первоначальный-то капитал останется в целости. Дочки-то вашей не убудет, а?
Будущие родственники громко смеялись, плутовато поглядывая друг на друга.
— Дочь-то, глупая, думала, должно быть, так: помолвку расторгла, теперь выдадим ее за другого! Так она решила не дожидаться этого, а, пока не поздно, подыскать жениха! И выбрала вашего сына! Ха-ха! Так оно и есть! Как мне не знать свою дочку!.. К слову сказать, ваш младший сын кажется мне парнем умным, достойным!
— Умный, не умный, но во всяком случае не дурак. Нынешняя-то молодежь не похожа на прежнюю! Взрослые и моргнуть не успеют, а они уж тут как тут, и обведут нас вокруг пальца!.. Ха-ха-ха!
— Это верно!.. Разве кто ожидал от моей дочки, что она такой номер выкинет, а?
— Ну, ваша дочь — девушка толковая!
Хозяин решил, наконец, переменить тему разговора.
— Ваше тхуре, говорят, преуспевает? Куак Ба Ви работает не покладая рук?
— Да, он много работает! Недаром говорят в народе: время рождает героев. Куак Ба Ви стал большим человеком. А кем он был до освобождения Кореи? Всего-навсего безвестным батраком.
— Кто бы мог подумать, что он так выдвинется!
— Он всегда был неглупым мужиком. Но кто считался с его мнением? Всякий норовил унизить да высмеять его. В конце концов, он и сам потерял веру в себя. Но вот пришла свобода, провели у нас земельную реформу — и Куак Ба Ви проснулся! Словно клад, упрятанный в лесной глуши, получил свое применение. Ведь Куак Ба Ви малограмотен, а работает так, что сразу видно: справедливый, большого ума человек! Ему корысть чужда, не гонится он за личной выгодой.
— Не даром же говорят, что большие люди не корыстолюбивы. Иначе как бы они могли руководить другими людьми?
Они долго на разные лады хвалили Куак Ба Ви. Наконец, Пак Чем Ди встал и распрощался с хозяином. Он был очень доволен успешным исходом дела.
4В этот же день Куак Ба Ви вместе с Ко Ин Хо отправился в волостное отделение Крестьянского банка, чтобы получить ссуду для нуждающихся крестьян.
Здесь всего месяц назад начали собирать паевые взносы. Крестьяне вносили кто сколько мог. Куак Ба Ви приобрел пять акций и внес первый вступительный вклад в размере двухсот пятидесяти вон.
Крестьяне, работавшие по поднятию целины и не имевшие возможности заниматься побочными делами, испытывали особенно острый недостаток в продуктах. У одних не было сельскохозяйственных орудий, другим не хватало денег на покупку вола.
Взвесив свои возможности, крестьяне решили взять денежную ссуду в банке.
Урожай ожидался обильный. Стояла солнечная, сухая погода, и это благотворно отражалось на росте культур, посеянных на суходольных участках.
В горных краях, где крестьяне возделывают в основном суходольные поля, солнечная погода для урожая благодатна. В дожди корни чумизы и картофеля начинают подгнивать, и урожайность резко снижается.
А в этом году жара не страшна даже рисовым плантациям: главный оросительный канал до краев наполнен водой.
Ко Бен Сана душила бессильная злоба. Ему очень хотелось насолить членам бригады. Он мечтал только об одном: чтобы воды в канале поубавилось. Тогда он смог бы загнать остаток воды на свое поле и умышленно задержать ее там. Сделать это было не так уж трудно: поле его было расположено у головного узла, и он мог брать из канала воды сколько угодно.
Но, как назло, воды нынче было — хоть отбавляй! Плотину соорудили прочную, плотную, вода не вытекала, целиком попадая на рисовые поля.
Проклиная все на свете, Ко Бен Сан в злобном отчаянии призывал себе на помощь духов, умоляя их ниспослать на землю засуху!
Однажды ночью, наскоро приготовив чжуква[72], Ко Бен Сан, крадучись, вышел из дому и поднялся к чхисентхо[73], которое находилось в густом лесу, на Северной сопке. Среди деревьев, между скал, образовавших причудливые, похожие на могучие мускулы сказочного богатыря переплетения, высилась одинокая большая лиственница. Крестьяне издавна считали, что здесь пребывает Лесной дух. Они каждый год, в июльский праздник[74], приносили к чхисентхо всяческие яства и, низко кланяясь, молились Лесному духу.
До освобождения Кореи в июльский праздник к чхисентхо крестьяне притаскивали вола или свинью; заколов, тут же варили в огромном котле мясо и после соответствующих церемоний устраивали лесную трапезу. Когда Куак Ба Ви работал в батраках у Ко Бен Сана, ему часто приходилось принимать участие в устройстве трапезы. Ко Бен Сан обычно верховодил крестьянами и распоряжался приготовлениями к празднеству. Он приказывал Куак Ба Ви заколоть вола или сделать еще что-либо, и Куак Ба Ви безропотно выполнял все, что требовал от него хозяин.
