Алекс Ратерфорд - Владыка мира
Высыпав камни обратно в сундук, Джахангир закрыл крышку и пошел дальше. В следующем хранились темно-зеленые изумруды всяческих форм и размеров, ограненные и нет. В третьем сундуке лежали сапфиры и алмазы из единственной в мире шахты в Голконде, в Декане, в то время как четвертый был заполнен рассыпным жемчугом. Погружая в него руки до локтей, Джахангир чувствовал на коже его мерцающую прохладу. Направо от подмостей Джахангир увидел раскрытые мешки кораллов, топазов, бирюзы, аметистов и других полудрагоценных камней, которые были небрежно свалены в кучу на земле. Даже их одних было бы достаточно, чтобы содержать армию целый год… Внезапно падишах рассмеялся вслух. Ведь это – всего лишь крошечная часть его богатств, ничто по сравнению с сокровищницами в Дели или Лахоре, как уверял его казначей. Все еще смеясь, Джахангир схватил мешок и высыпал его содержимое на пол, потом из еще одного, и еще, перемешивая разноцветные драгоценные камни. Когда их набралась большая груда, он бросился на них и стал кататься. Теперь он падишах. Один индуистский мудрец говорил, что нет большего несчастья, чем достигнуть желаемого. Так вот: он не прав. Джахангир подбросил горсть драгоценных камней в воздух и наблюдал, как они вспыхнули, словно светлячки в искусственном свете…
Час спустя Джахангир, щурясь, вышел на яркое апрельское солнце с блаженным лицом, словно пил вино или принимал опиум. Но когда он взглянул на встревоженное лицо Сулейман-бека, его настроение как ветром сдуло.
– Что случилось?
– Измена, повелитель.
– О чем ты говоришь? Кто посмел?..
– Твой старший сын. Как ты знаешь, три дня назад принц Хусрав уехал из Агры.
– Я знаю. Он сказал мне, что собирается пожить в Сикандре, понаблюдать за строительством мавзолея для моего отца. Я дал ему наставления для зодчих…
– Он лгал. Хусрав и не собирался в Сикандру. Он едет на север, в Лахор, чтобы соединиться там со своими сторонниками и найти новых. Должно быть, он задумал это несколько недель назад. Вместе с ним Азиз Кока. Я знаю все это потому, что последний пытался подбить твоего шурина Ман Сингха присоединиться к мятежникам, но у того хватило ума отказаться и сообщить мне о заговоре.
Джахангир едва слышал его, поскольку в его голове уже формировались распоряжения:
– Мы можем настигнуть их. Подготовьте отряд моей самой быстрой конницы. Я сам поведу их. Я так долго ждал того, что является моим по праву, что не позволю никому забрать это у меня. Любой, бросивший мне вызов, заплатит за это своей кровью!
Историческое послесловие
Говоря о Великих Моголах, обычно имеют в виду Акбара. Он был первым могольским падишахом, который появился на свет в Индостане. За время своего долгого и успешного правления этот правитель создал невероятно могущественную империю, земли которой занимали две трети индийского субконтинента, объединяя сто миллионов подданных различной этнической принадлежности и вероисповедания. К концу своего пребывания на престоле Акбар почти утроил размеры империи, завещанной ему его отцом Хумаюном. Не отличаясь излишней скромностью, Великий Могол желал быть уверенным в том, что последующие поколения оценят его успехи, и нанял придворных летописцев. Составленные Абуль Фазлом «Акбар-наме» и «Айн-и‑Акбари», чей общий объем насчитывает почти четыре тысячи страниц в переводе на английский язык, являются выдающимися источниками сведений о правлении Акбара. Несмотря на витиеватый стиль составленных им жизнеописаний, Абуль Фазл сумел отразить величие личности падишаха и великолепие его суда. Он подробно рассказывает о том, как повелитель одерживал победы над своими врагами и управлял своей империей, – и вместе с тем останавливается на перечислении расходов на повседневные нужды, организации приготовления пищи и ее дегустации, а также устройстве гарема. После убийства Абуль Фазла в 1602 году обязанности летописца перешли к его помощнику Асад-беку, и тот запечатлел заключительные годы жизни Акбара в летописи «Викайя». Бадауни, один из противников Акбара, также в обстановке тайны занимался составлением описания жизни падишаха и его двора в летописи «Мунтахаб аль-Таварих», составленной в конце жизни Акбара.
Во времена правления Великого Могола при его дворе принимали многих европейцев – торговцев, священников и наемников. Преподобный Антонио Монсеррат был одним из первых иезуитов, которые посетили дворец падишаха, и его труд «О путешествии ко двору Акбара» описывает религиозные споры вокруг учреждения ибадат-хана. В 1584 году Ральф Фич стал одним из первых английских торговцев, которые достигли Индостана, и он описывает чудеса Агры и Фахтепур-Сикри в своих «Мемуарах». Все эти труды отличаются таким живым языком описаний мест и событий, свидетелями которых стали их авторы, что я также захотел их посетить – то есть по большей части снова увидеть те места, которые были столь значимы в жизни Акбара.
В Дели я сидел в окруженном стеной саду и наблюдал за тем, как солнце садилось за купол мавзолея из мрамора и песчаника, который Акбар построил для своего отца Хумаюна. Это здание, в облике которого присутствуют изящество симметрии и округлость форм, очевидно, впоследствии повлияло на архитектуру великолепного Тадж-Махала. В Агре, идя по палящему зною вдоль крутого наклонного ската через усеянные шипами ворота, которые должны были отразить нападения бронированных слонов, я оказался в восстановленной Акбаром крепости из песчаника. Она все так же окружена зубчатыми стенами, вокруг которых бежал он сам, удерживая каждой рукой по стражнику, показывая свою силу. Стоя на площадке-джарока, я представлял, что должен был чувствовать Акбар, когда с каждым рассветом выходил показаться перед своими подданными, которые собирались на песчаных берегах реки у стен крепости. Возможно, самым значительным свидетельством безграничных амбиций и уверенности падишаха стал город из песчаника Фатехпур-Сикри возле Агры, возведенный им и затем оставленный несколько лет спустя. Блуждая по его внутренним дворам, дворцам и беседкам, мы удивляемся, что не видим призраков. Ярко-синие плитки из Исфахана все так же блестят на крыше огромного гарема Акбара, устроенного на крыше дворца ветров, где женщины падишаха могли наслаждаться освежающим бризом. Мраморная площадка, где он сидел под шелковистым навесом, все еще находится там, в центре Ануп Талао, «Несравненного бассейна Акбара». Горячий, сухой ветер пустыни не тронул затейливые резные рельефы из песчаника, а во внутреннем дворе мечети люди по-прежнему молятся у купола белой мраморной могилы шейха Салима Чишти, инкрустированной перламутром, и в знак исполнения желаний повязывают нити на ее тонкие ширмы-джали. Увидев в Раджастхане высокие дворцы-крепости Амбера и Джодхпура, понимаешь, почему Акбар с таким рвением стремился сделать гордых и воинственных раджпутов своими сторонниками. Вместе с тем руины некогда великой крепости раджпутов Читторгарха стали наглядным свидетельством последствия отказа поддержать союзнические намерения падишаха. Я поднялся на нее с востока – именно с этой стороны армия Акбара начала осаду крепости. Здесь, во внутреннем дворе, есть отмеченное камнем место, где, зная о неизбежном поражении от моголов, женщины раджпутов совершили джаухар, бросившись в огонь большого костра, чтобы не попасть в руки врага.
Это напоминание о том, что, при всех его разнообразных достижениях, религиозной терпимости и прогрессивном, сложном представлении о мироустройстве, Акбар жил и правил в суровые времена – и в то время как те, кто признал власть Моголов, процветали, все сопротивлявшиеся были подавлены. Как и во всех пяти моих книгах, посвященных истории династии Моголов, главные военные, политические и частные события, описанные в данном романе, подлинны. Акбара действительно провозгласили падишахом на наспех построенном кирпичном престоле после того, как его мать и Байрам-хан скрывали смерть его отца Хумаюна, чтобы выиграть время; Адам-хан, названый брат Акбара, действительно пытался убить его в гареме; победа Акбара над Хему и его последующие военные кампании в Раджастхане, Гуджарате, Бенгалии, Кашмире, Синде и Декане – все они действительно имели место; многочисленные браки Акбара и сотни его наложниц также существовали в действительности, хотя имена некоторых его жен неизвестны.
Жизнь Акбара была так богата событиями, что я, конечно, некоторые из них опустил, другие уплотнил или упростил, а также ускорил ход событий в повествовании, которое охватывает период в пятьдесят лет. Также из-за того, что хроники не могут рассказать нам обо всем и их составители никогда не решились бы освещать определенные вещи, я воспользовался свободой беллетриста и выдумал некоторые моменты, а также описания мотивов поступков героев. Однако я все время старался верно изображать образ Акбара, который за время написания этой книги обрел для меня черты реальной личности. Я был захвачен двойственным характером деяний этого человека, внешне успешного и любимого своими подданными, чьи отношения с самыми близкими ему людьми часто терпели крах. Почти все остальные главные герои также подлинные – мать и тетка Акбара Хамида и Гульбадан, его кормилица Махам-Анга и названый брат Адам-хан, его перс-регент Байрам-хан, его враги – Хему, шах Дауд и рана Удай Сингх, его сыновья Салим, Мурад и Даниал, суфий-прорицатель Салим Чишти, который предсказал их рождение и внуков Акбара, перс Гияз-бек и его семья, священники-иезуиты Антонио Монсеррат и Франциско Энрикес, муллы шейх Мубарак и шейх Ахмад. Некоторые из них – например, Ахмед-хан, хан-и‑ханан Акбара, и близкий друг Салима Сулейман-бек – персонажи собирательные.
